Русалочья заводь
Шрифт:
— Да. Вечером придут Ларк, Гинс, Грем, Тит, — сказала я, улыбаясь. — Ах да, еще Глинда и Ария с мужьями.
— Я уж было подумал, что ты подружилась только с мужчинами, — сказал едко Лир.
— Ревнуешь? — спросила я его, стараясь не рассмеяться.
— Да.
Я ожидала от него, какого угодно ответа. Что-то вроде банального «да нет, что ты», а тут получила честное и прямое «да».
— Повода нет, — заметила я спокойно, останавливаясь возле своего дома. Двухэтажный, построенный из белого камня и
Я открыла калитку, пропуская вперед Лира и лимфила, превратившегося в неугомонную рыжею белку. Кругом по-прежнему благоухали королевские лилии, разрослись тюльпаны, радуя буйством разных оттенков, по-прежнему манило к себе озеро, заросшее кувшинками, по берегам которого сводили с ума ароматами — розы.
Я потянулась к серебряным яблоням, сорвала яблоко, откусила задумчиво в тишине, краем глаза наблюдая, как Лир все рассматривает. Иллюзия ведь совсем не то, на самом деле.
Над цветами кружились разноцветные бабочки, созданные когда-то Глином, изредка подлетая к кокосовым и банановым пальмам, которые, кстати, тоже появились с его помощью.
Все по-прежнему. Это слово зацепилось в мыслях, и успокоило. Появилось стойкое ощущение, что я — дома. Хорошо-то как!
Только Лир почему-то молчал.
— Не нравиться? — спросила я его, вспоминая, с каким любопытством и восторгом он рассматривал Серебряный город.
Лир развернулся ко мне.
— Нравиться, очень, — сказал он тихо.
— Хочешь, побудем здесь и поговорим? Или в дом зайдем, поднимемся в башню? — спросила я его, понимая, что разговор дальше откладывать нельзя.
Лир снова посмотрел на меня.
— В человека превратиться сразу можешь? — спросил он неожиданно.
— Могу. Только надо сразу придумать одежду, или подняться наверх и взять там, не голой же мне ходить, — усмехнулась я, не понимая, почему в его глазах столько серебра.
Лир послал мысленно картинку. Я ойкнула, покраснела, и поняла, что разговор на какое-то время точно откладывается.
Наверху солнце, впущенное в открытые окна, жарко целовало кожу и волосы, бегало зайчиками по стенам, а в чуть прохладном воздухе витал аромат роз. Это все я заметила позже, пару часов спустя, а не тогда, когда Лир на руках нес меня в башню, не сводя своих глаз с моего лица.
Я оглядела полуразгромленную комнату, пытаясь выпутаться из белых простыней. Руки Лира протестующее прижали меня к себе.
— А теперь, рассказывай, дайари, — сказал он весело, целуя мое обнаженное плечо.
Что рассказывать? — подумала я, рассматривая резной стул. И когда мы его перевернуть-то успели?
— Ари….
Ах да, рассказывать, совсем забыла.
— Мой дед сказал, что я должна отправиться искать источник, дарующий силы для того, чтобы победить Совет магов, — сказала я просто.
Рука Лира, гладившая мою спину, замерла.
— И где же он находиться? — спросил он меня.
— Где-то в море. Вообще-то его легендой считали до этого, — сказала я растерянно.
— И как же ты его собираешься найти?
— Дед сказал, что нужно очень сильно в него верить, ну и интуиция русалок, и…
Я замерла, не зная, как сказать ему о том, что искать его я должна не одна.
— Договаривай, женушка, — прошептал Лир, прокладывая дорожку из поцелуев по моей руке.
— Это очень опасно. Дядя сказал, что не знает таких случаев, чтобы кто-то его нашел. И еще колдун в Заповедной роще сказал мне, что его могут найти только любящие сердца.
Лир задумчиво посмотрел на меня.
— То есть я по идеи должен отправиться с тобой? — спросил он очень тихо.
— Не обязательно. Я буду пробовать искать сама, — ответила я, понимая, что не могу сказать ему большего.
Он молчал долго, явно что-то обдумывая.
— Я хочу задать тебе вопрос дайари, и хочу, чтобы ты постаралась на него мне ответить предельно честно, — сказал он, наконец.
Я кивнула, не в силах посмотреть ему в глаза. У меня от него столько тайн!
— Скажи мне, из твоих близких и друзей, не считая русалов, кто еще может попасть в Серебряный город?
— Только ты, — ответила я шепотом, и сразу поняла, какой вопрос будет следующим.
Предсказуемо так.
— Почему только я? Тир тоже русал, он мог бы переместить Эридейле. Или ты могла бы переместить отца.
— Нет. Не могла и не могу. Их город не пропустит.
— А кого он пропускает? — спросил Лир, мягко улыбаясь.
— Русалов и русалок, — ответила я, не понимая, к чему он клонит, а потом сжала виски руками, понимая, что очень близко подошла к запретной Араном грани. Нельзя говорить большего.
— Аран, значит, — сказал Лир, заставив посмотреть меня ему в глаза.
— Я не могу сказать больше, — просипела я, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы.
Руки Лира нежно погладили меня по щеке.
— Неужели ты думаешь, что я откажусь? — спросил он меня мягко.
По лицу скользнула слезинка, оставляя мокрую дорожку. Лир вытер ее пальцами. Мой ответ ему был не нужен. Я так не думала. Просто выбора у нас нет. И почему-то я отчетливо поняла в этот момент, что он меня безумно любит. Ведь для проверки этого простого чувства, нужно-то всего лишь увидеть не то, что для меня может сделать мужчина, а то от чего он готов ради меня отказаться навсегда.
И он знает. Все понял. Догадливый мой.
— Превратись в русалку, Ари, — попросил он меня твердо.