Русалочья заводь

Енц Ирина

Комната была обычной для деревенского дома. Русская печь, домотканые половички на дощатом полу и тяжелый стол из струганного дерева. По краям лавки. Над печью висели пучки разных трав. Все, как и положено в домике деревенского знахаря. В красном углу висела маленькая иконка с белыми шторками по краям, и маленькой лампадкой.

Хозяйка сидела в углу под иконой, и перебирала травы, разложенные на столе перед ней. Мое появление ее, казалось, ничуть не удивило. Она кинула быстрый взгляд на меня, и опять опустила голову к своим травам. Старческие пальцы быстро перебирали листочки раскладывая их по разным кучкам. Я стояла у порога, переминаясь с ноги на ногу. Потом, будто бы опомнившись, тихо поздоровалась. Баба Феша, не глядя на меня проворчала.

– Ну, чего встала? Проходи, садись. В ногах правды нет.

Я нерешительно сделала несколько шагов и присела на край лавки. Молчание затягивалось, нарушаемое тиканьем ходиков на стене, да гомоном птичьей братии за окном. Я мучительно подбирала слова, не зная с чего начать разговор. Вся моя решимость, с которой я сюда шла, куда-то испарилась. Наконец, я собралась с мыслями, и только открыла рот, чтобы задать свой вопрос, как бабулька, решительным жестом отодвинула травы, посмотрела на меня пристально, отчего у меня слова замерли на губах.

– Я ждала тебя. Думала, гадала, когда придешь. А ты, вот она. явилась. Чего спросить хотела? Спрашивай. Только, не жди, что я тебе многое расскажу.

Почему-то, дрожащими руками я достала из-за ворота рубахи бирюзовую бусину. Прямо глядя в глаза старухи, я спросила.

– Что это? И что значили ваши слова, тогда, на пожаре?

Она хмуро посмотрела на меня.

– Это, – Она ткнула пальцем в бусину. – Это твое. Потому и отдала. А про какие такие слова спрашиваешь, в толк не возьму. – И она снова уткнулась в кучу трав, разложенную на столе.

Ну, уж, дудки!! Так просто я не уйду! Я решительно вдохнула воздуха в груди и уже готовилась открыть рот, когда бабка заговорила приглушенным голосом, вроде как, сама с собой. Я навострила уши, прислушиваясь к ее словам.

– Ждет он… А бусина – ключ. А без ключа оленя не найти. А без оленя духи не пропустят, тайны не откроют. А кому тайну откроют, того и к себе заберут. Мало им… Голодные они. Давно ждут. Только он сумеет их голод утолить. Вот и ждет он, и духи ждут… – Она бормотала то тише, то вновь поднимая голос, чуть не до крика.

Я вслушивалась в ее речь, которая была для меня какой-то тарабарщиной, горячечным бредом, понимая, что спрашивать бабу Фешу сейчас бесполезно. А знахарка снова и снова повторяла одно и то же, не поднимая глаз от своих трав. Мне стало жутко. Волосы начали шевелиться у меня на затылке, а по спине побежали ледяные мурашки. Но, встать и уйти не было сил. Она, вдруг, резко замолчала, и посмотрела на меня пристально своими глазами. В них плескалось безумие. И тут в сенях послышались чьи-то шаги. Двери отварились, и через порог переступил мужик. Сначала я подумала, что это старик. Но, присмотревшись повнимательнее, поняла, что ошиблась. Небольшого роста, кряжистый, с густой копной черных волос, среди которых часто мелькали седые пряди, как будто, голову его посыпали пеплом. Кривоватые короткие ноги поддерживали непропорционально широкое тело с длинными руками. Лицо с широкими скулами, приплюснутым носом и чуть раскосыми маленькими глазами говорило о смешении крови двух народов. При его появлении старуха замолчала, как будто, опомнившись. Оглядела вновь прибывшего и зло прошипела:

Конец ознакомительного фрагмента.