Русланиада
Шрифт:
– Ты живёшь здесь? – вдруг спросил Базааф, оглядевшись.
Марла потеряла дар речи – не очень-то вежливо бросаться такими словами – в комнате одна кровать да кроватка Ирса. Марла возмущённо вскинула брови и подхватила на руки сына, усадив его обратно к игрушкам.
– Нет, конечно, – сдержанно ответил Юрик, – у Боцмана.
Базааф снова огляделся, задержав взгляд на Марле.
– Не проводишь меня? – обратился он к парнишке.
Конечно Юрик согласился.
– Доброй ночи, хозяйка, – полупоклонился мужчина. Юрик лишь махнул.
Марла долго смотрела в окно, провожая их взглядом, но ночь была безлунная, снежинки продолжали падать, скрадывая очертания, скоро двое пропали из вида, а женщина всё смотрела со смешанным чувством досады, оскорблённого самолюбия, любопытства, нежности и тревоги.
И ночью никак не удавалось заснуть. Думала о Юрике и нежданном госте.
Тук-тук-тук.
Марла с трудом открыла глаза. Сама не заметила, как задремала. Но проспала совсем недолго, голова теперь болела нещадно.
Щурясь от света, женщина отворила дверь, кутаясь в шерстяную шаль.
– Боцман? – удивилась она. – Что так рано? С Юриком всё в порядке? – всполошилась Марла.
– Уж солнце высоко, – заметил Боцман, оттесняя её внутрь с холода и плотно закрывая за собой дверь. – Наш парень пошёл на берег с Базаафом. Этот Базааф вчера всех переполошил… Слышала про него?
Марла кивнула.
– У нас вчера целое Морское собрание состоялось, – протянул Боцман, по-хозяйски расставляя продукты, которые сам же и принёс: козье молоко, котелок с маринованной сельдью, горсть клюквы и сушёные яблоки.
– Оказывается, море в этом году беспокойней обычного. Много где люди пропали, и ни одно судно отправилось на дно.
Марла зябко поёжилась, но думала она не о погибших – их не вернуть.
– Зачем он взял с собой Юрика?
– Парень сам напросился, – хмыкнул Боцман. – Ты ж его знаешь, он на месте не сидит. Вчера разносил почту, да ходил с Кёрлом за дровами, сегодня отправился выяснять с незнакомцем, что неладно в нашем краю…
– Зачем ты его отпустил? – холодно осведомилась Марла, строго посмотрев на седобородого Боцмана.
– Ему откажешь, пожалуй, – хмыкнул дядька, криво улыбнувшись. То ли обиделся на тон вопроса, то ли посетовал на свою мягкость и уступчивость Юрику, то ли обругал про себя упёртость парня.
– Ох, Боцман, – тяжело вздохнула Марла.
– Переживаешь, – понял старый моряк, – напрасно, он нормальный парень, не может постоянно в компании бабок да тёток торчать, тут такой мужчина явился, здоровый, как морской чёрт, кроме имени ничего о нём неизвестно, зато сам знает всё о несчастьях от Рёлда до самых Фарар. Юрику интересно. Как я мог его удержать?
– Мог, – упрямо повторила Марла.
Боцман только покачал головой.
Марла так и молчала насуплено, застыв со скрещенными на груди руками на одном месте, пока дядька возился с Ирсом, умывал, кормил, играл. Вдова безучастно смотрела в окно. Опять это чувство.
То, чего не искала, но имела волей судьбы, неожиданно становилось далёким, недостижимым.
В окне было пусто. Белый холод снега и замёрзшие сизые постройки в скованном ледяной плёнкой стекле.
Боцман наконец ушёл.
Марла покормила возмущенных уток и вернулась в кровать. Только всё бестолку. Сон не шёл.
Беспокойно крутилась в одеяле. Было то слишком холодно, то слишком жарко. Сдавшись, встала.
Начало темнеть.
Взяла себя в руки. Приготовила ужин, вымыла полы. Всклоченная и растрёпанная в нижней рубашке застыла вдруг в дверях с тряпкой в руках – в спину подуло холодом из дверной щели. Сейчас, в самый неподходящий момент, кому-нибудь бы и прийти. Но никто не шёл. Юрик не шёл.
На кого-то другого Марла не рассчитывала.
Сумерки сгущались.
Ирс вопросительно смотрел на мать. Марла избегала его взгляда. Не знала, что сказать, как объяснить.
Легли спать.
Усталая женщина всё смотрела бесцельно в потолок.
«Нет, нельзя так», – поняла она: «Завтра же к Нирге».
Так она и сделала.
Лицо её уныло посерело, но было полно решимости. Вдова взяла закутанного ребёнка подмышку и поспешила к Нирге.
Знахарка жила в просторном доме недалеко от портика. Славная женщина, уже в возрасте, воспитала трёх сыновей, уже полвека принимает роды в посёлке, да и просто захворай кто-нибудь, завсегда поможет.
Марла на секунду задержалась у первой ступеньки крылечка, собираясь с силами, чтобы постучать.
Но не пришлось. Похоже, Нирга караулила у окна. Худощавая немолодая женщина, широко улыбаясь, распахнула дверь. Волнистые посеревшие волосы как всегда свободно ниспадали на плечи, на Нирге было аккуратное шерстяное платье в пол. Было в ней что-то от знатной дамы, умела она особо улыбаться, держать голову, сидеть. Говорили, муж её однажды был самым завидным женихом в поселении, а как увидел Ниргу, думать забыл о юношеских шутках. Выстроил просторнейший дом в два этажа, достал со дна розовую жемчужину и попросил у неё вместо традиционной верности до гроба трёх сыновей. Нирга согласилась и в свойственной ей искренней манере, дав обещание, исполнила его. Сарп водил компанию с её парнями, и оттого к Марле и Ирсу знахарка относилась по родственному.
Стоя в дверях, она не стала здороваться или произносить другие подходящие случаю избитые фразы, просто улыбалась искренне.
Марле было не по себе. Рядом с ней она чувствовала себя такой слабой, блёклой. Растеряв остатки решимости, она поднялась на крылечко и упала в распахнутые объятия, но не от большого желания, а скорее уж из покорности.
На первом этаже было полутемно и тепло. Ирс, наконец почувствовав твердь под ногами, побежал, радостно повизгивая, туда, где впервые увидел Юрика. Марла никак не думала, что он мог запомнить…