Русланиада
Шрифт:
Никто из местных не выходил из порта на лодчонках. Судна покрупнее сейчас без паники направлялись домой, волнение волн не передавалась тяжёлым проседающим деревянным брюхам. Советчик-Киф возможно и не подумал, что их неразумная экспедиция затянется до прихода непогоды, и не предупредил их. А бестолковый Юрик не посмотрел в листовку, которую сам же и разносил, где наверняка под самым заглавием стояло оповещение о надвигающейся буре.
Бледный скорбный Юрик не шевелился. Базааф, мысленно продолжая ругаться, заработал вёслами. Соваться напрямую в порт
– Давай, прыгай! – нетерпеливо привёл Юрика к действительности голос горца. Он удерживал лодку у помоста, набегающие волны угрожали швырнуть её на подпорки.
Ещё не соображая толком, Юрик повиновался.
Базааф швырнул ему конец. Привязывая его, Юрик заметил, что небо почти почернело, а тучи время от времени будто подсвечивало с изнанки. Горец как прежде притянулся вплотную к подпоркам за канат, и пока Юрик держал борт, рискуя бултыхнуться вниз, перебрался на сушу.
– Вытягивай!
Не ожидая, что паренёк справится, Базааф сам выполнил свою команду, могуче выдернул скорлупку на помост и оттащил от края. Юрик, не думая, ослабил узел и бросил канат внутрь к вёслам.
Несмотря на очевидную опасность для моряков, Марла любила бури. Не штормы, лютующие как бесноватые или одержимые дурной страстью, швыряющие что попало куда попало, а именно грозы и бури. Тёплые не жаль было встретить и на улице, а холодные лучше наблюдать из дома. В гостях у Нирги Марла не поспешила к окну, а просто откинулась на спинку стула и вслушивалась в звуки. Ирс крутился у ног и тоже совсем не беспокоился из-за доносящегося грохота и догоняющего треска.
– Хм, – отпивая из чашки, протянула Нирга, тоже прислушиваясь, – несколько необычно для зимы… Хотя, кажется, лет двенадцать назад было тоже самое…
Неожиданный визит незимней гостьи Ниргу нисколько не озаботил. Женщины промолчали несколько часов, вероятно Нирга просто решила возобновить разговор.
– У тебя есть свежая рыба? – спросила она, явно намереваясь услышать «нет» и поделиться, но в дверь постучали, и Марла упустила шанс повести себя предсказуемо.
Нирга отложила рукоделие, легко поднялась с кресла и поспешила на звук.
Марла приподнялась, пытаясь заглянуть за выступ двери, хотя явно не могла увидеть пришедших, отделённых от кухни ещё одной комнатой.
Кто-то споткнулся о порог и дважды фыркнул, как человек промокший до нитки, раздалось громкое «апчхи!».
По нескольким характерным признакам Марла поняла, что загостилась. Подхватила Ирса под мышки и потащила к развешенной на паре стульев одежде. Дождь стоило переждать под крышей, но к Нирге пришёл кто-то нуждающийся в её помощи, а те, кто нуждается в помощи Нирги плохая компания для пережидания дождей. Да, под дождём можно простыть или даже схлопотать мерзуху, но в компании гостей Нирги можно было подцепить что-нибудь и попротивней.
Всё-таки выглянув, чтобы опознать заболевших, Марла замерла, забывая поздороваться.
В дверях, оперевшись о косяк, скалился – иначе не скажешь – мокрый Базааф, пряди волос выбились на лицо, рубаха на груди раскрыта, взгляд насмешливый, а улыбка слишком хищная, чтобы казаться приятной.
Марла так и не услышала ни слова, потому как ни слова до сих пор не было произнесено. Нирга немо и скорбно, почти насильно сдёргивала со вздрагивающего Юрика плащ, сапоги, серую вязаную фуфайку, с которой сочились струи. Юрик тоже молчал. Это было хуже всего. Его взгляд потух. Оставшись в прилипающей нижней рубахе и штанах, босой, он тут же сжал собственные плечи, замерзал в тепле.
Марле стало тошно, на глаза изнутри наползала пелена.
– Сливки, – отрывисто бросила Нирга, – погрей!
Знахарка погнала парня через кухню, по дороге, не замечая, толкнув Марлу плечом. Кухонная печь переходила в прилегающую комнатку, где отогревалась на жаре усмирённого огня большая бадья воды. Нирге всегда нужна была вода, и она держала её под рукой.
Юрика она, не думая, загнала туда целиком и захлопнула следом дверь.
Базааф наблюдал с порога кухни.
– Что случилось? – не узнавая свой голос, спросила Марла.
– Приступ паники, – ничего не объясняя, небрежно бросил мужчина в ответ.
– Вы хоть понимаете, какого труда стоило удержать его в мире живых… – устало прошипела Нирга, держась за угол стола.
Базааф не был впечатлён.
– Он мужчина, – упрямо выдал он следующие два слова.
– Он сирота, – не уступила своих позиций Нирга. Марла рядом кипела от гнева. Руки тряслись, не выходило выполнить задание Нирги.
Базааф вдруг отвёл глаза.
Нирга подумала, что он осознал вину. Отпустила стол и пошла за сливками.
Марла сразу почувствовала – что-то не так.
– В чём дело? – она не сводила глаз с чужака.
Он снова переменил направление взгляда.
Марла утвердилась в своих мыслях.
– В чём дело? – настаивала вдова.
Базааф посмотрел на неё.
– Он думал, что однажды может встретить родителей.
Марла попыталась осмыслить сказанное, но весь ужас того, что нечувствительный мужчина мог сказать мягкому и доверчивому мальчишке в ответ на наивные мечты, не умещалась в её голове.
– Что вы сказали ему? – выдохнула Марла.
Нирга насторожилась, снова берясь для надёжности за стол.
– Что он преувеличивает радость от воссоединения с семьёй.
– Это бред! – не выдержала Марла.
– Зачем вы так сказали? – не понимала Нирга.
– Он их никогда не встретит. Надеяться бесплодно. Не будет ждать – не разочаруется. Детей оставляют не для того, чтобы они потом нашлись.
– Что именно вы ему сказали? – предчувствуя худшее настаивала Марла.
Базааф вздохнул от раздражения: