Русская Америка: Открыть и продать!
Шрифт:
И ответили:
«Не в виде возражения на сии доводы, но для объяснения оных мы осмеливаемся представить:
1. Обладание странами Нового Света основано европейцами на праве первого открытия и занятия. На сем праве и Россия обладает островами и северо-западным берегом Америки. Непризнание сего права Американскими Штатами не уничтожает оного (эту мысль выделил я, чтобы лучше показать, что директора РАК не только в торговле, но и в международном праве разбирались получше носителя двадцати пышных орденов Карла Нессельроде. — С.К.). Торг, который они производили в сих местах, почитался досель непозволительным и даже неприязненным поступком, и сие удерживало и отвращало иностранцев
2. Исключительное право, дарованное Компании в 1799 г., налагало запрещение торговать в означенных местах не только иностранцам, но и российским подданным, не принадлежащим к Компании (в силу полугосударственного характера РАК. — С.К.). Сие запрещение еще определительнее утверждено вновь дарованными в 1821 г. привилегиями и правилами о пределах плавания. Не покорялись сему запрещению одни самовольные нарушители оного, каковые восстают противу всех законов и во всех частях света, и как контрабанда, хотя она повсюду существует, не уничтожает силы запрещения, так и не может она причинить столько вреда к разрушению собственной народной промышленности, сколько угрожает оной свободный и всем законно дозволенный торг. Здесь да позволено будет привести известное уподобление о действии контрабанды, что в калитку невозможно провезти того, что провезется в ворота. (Эх, как точно, сочно и хорошо! И в этом явно чувствуется рука и стиль Кондратия Рылеева. — С.К.).
3. Компания и колонии наши на берегах Северо-Западной Америки существуют тем, что они одни имеют право всегда и постоянно промышлять зверей и торговать с коренными жителями и, приобретая от них добываемые ими меха и шкуры, продавать и обменивать иностранцам, в том числе и американцам, которые приезжают за ними в наши селения. Дозволение им самим производить… ловлю и торговлю… отнимет у Компании… сие единственное средство существования, ибо американцы непременно воспользуются дозволением и будут, во-первых, промышлять и ловить сами зверей и, во-вторых, предпочтительно от самих коренных жителей приобретать все то, что они получали от Компании; ибо от жителей получат дешевле…»
Пожалуй, надо пояснить одну деталь… Если в русской Азии ушлые купчишки и могли спаивать, скажем, чукчей в целях неравноправного торгового обмена, то в Русской Америке РАК чисто экономически было выгодно проводить линию на умное цивилизаторство. Чисто экономически было выгодно не спаивать местных жителей, а постепенно развивать в аборигенах образованную и лояльную к русским прослойку — ведь среди служащих РАК в ее американских колониях процент русских был не так уж и велик даже в крупных поселениях.
Кроме того, РАК была полугосударственным предприятием и ее деятельность проводилась с учетом государственных политических соображений.
Поэтому пусть читателя не смущают выражения в документах РАК типа «зависимость дикарей от Компании…». Эта зависимость шла не во вред будущему «природных жителей»…
С другой стороны, именно янки могли подорвать не только процветание РАК, но и долговременный источник пропитания аборигенов.
Записка РАК поясняла и это:
«Нельзя оставить без замечания и того, что Компания при ловле морских зверей, из коих главнейший предмет торговли составляют морские котики, упрочивая свой промысел, наблюдала строго, чтобы ловить одних молодых котов, оставляя маток для приплода. Без сего правила в немногие годы истребился бы весь промысел. Но американцы в чужих водах, куда допускаются на срочное (на 10 всего лет! — С.К.) время, не только не будут иметь причины наблюдать сию осторожность, но устремятся к совершенному искоренению зверей и того достигнут. Сим образом по истечении десяти лет весь тот край, суровость коего представляет одно богатство в обилии звериных промыслов, на которых основываются прочные выгоды государственной торговли, обратится в бесплодную пустыню (замечу, что «советские историки» талдычили о хищничестве царского режима,
Было сказано в Записке от 12 июня 1824 года и о подрыве русской меховой торговли в Кяхте…
Авторы Записки понимали, что просто отказаться от уже подписанной Конвенции и не ратифицировать ее скорее всего — невозможно. Поэтому они писали так:
«Естли же необходимо сделать какое-либо отступление от изданных в 1821 г. правил о пределах плавания, то, по мнению нашему, желательно было бы для дела Компании оставить в том положении, в котором они находились до 1821 г., и для сего в пояснение или дополнение ст. I и IV конвенции постановить следующее: что из статьи I исключаются берега Восточной Сибири и Камчатки, равно острова Курильские, Алеутские, Кадьяк и берег Северо-Западной Америки, начиная с Уналашки, с включением Ситхи, Ново-Архангельска и по 54°40 , и что по IVстатье конвенции в сем пространстве, где поныне с отдаленных времен производят россияне свои промысла, хотя позволяется иностранцам плавание и пристанище к таким местам, где есть заселения Компании, равно и торговля с самой Компанией, а не с природными жителями, но ловля зверей, кроме природных жителей, исключительно предоставляется россиянам».
Документ был «верноподданническим», и упреки в адрес высшей власти авторы могли позволить себе только «всепокорнейшие». То есть они себе их позволить не могли… И они действительно лишь скрыто, уже в конце Записки, мягко напомнили царю и его окружению, что просят всего лишь о том, что сама же высшая власть дала Компании вначале при ее основании в 1799 году, а затем подкрепила державным актом от 4 сентября 1821 года, и что уничтожала Конвенцией от 5 апреля:
«Правление Компании чувствует в полной мере все затруднения, с которыми может быть сопряжена негоциация о новых дополнениях или пояснениях конвенции, но как оно не домогается ни новых прав, ни распространения прежних, да и желание оставить дело в том положении, в каком оно находилось с 1799 г. доныне, основано не на том только, чтобы сохранить свои собственные пользы, но чтобы предупредить общие государственные потери, то и не дерзает умалчивать о предвидимых ею опасениях…»
УВЫ, это был глас вопиющего в столице, которая (как и Москва XXI века) в смысле отзывчивости на защиту подлинных российских интересов все более оказывалась пустыней…
Причем русских в русской столице не только не слышали. Над ними еще и издевались!
Еще до появления Записки РАК — при направлении Канкрину копии Конвенции — Нессельроде выражал лицемерную «надежду», что министр финансов обратит внимание директоров Компании «на важные доставляемые ей сей конвенциею выгоды» и постарается «рассеять возникшие, быть может, но, по мнению моему (то есть Нессельроде. — С.К.), совершенно неосновательные опасения или неудовольствия…»
Как на мой взгляд, читатель, одного этого факта достаточно для обвинения Карла Нессельроде не просто в злостном, но еще и в издевательском небрежении государственными интересами. И что уж говорить о его заявлении, что успех деятельности АРАК будет полностью зависеть от ее распорядительности, а также «неутомимости, благоразумия и кротости» в отношениях с местными жителями…
Ну почему они, уважаемый мой читатель, не только обобрать нас норовят, но еще и унизить при этом стараются?!
Да понятно, в общем-то, почему…
Тем не менее не из одних же нессельродов и прочих нравственных уродов и выродков состояла русская государственная власть? Возмущение и вопросы множились…
И Нессельроде вынужден был юлить. Не позднее 20 июля 1824 года он подал Александру доклад, где сообщил о своей переписке с Канкриным, о замечаниях Мордвинова, о Записках РАК («…управляющие делами Компании считают заключенный с Северо-Американскими Штатами акт невыгодным для ее торговли, я старался краткими, но, как смею думать, достаточными суждениями доказать неосновательность изъявляемых Компаниею опасений…») и о просьбе РАК однозначно исключить Восточную Сибирь, Камчатку, Курилы, Алеуты и Аляску до Ново-Архангельска из зоны действия Конвенции.