Русская Америка: слава и позор

Бушков Александр Александрович

Ну да, ну да… В 1866 г. был принят «Закон о гражданских правах», предоставивший чернокожим равные права с белыми и запретивший расовую дискриминацию — вот только прошло сто с лишним лет, прежде чем он реально заработал. Большинство негров вернулись на те же плантации, к прежним хозяевам — теперь, правда, в качестве вольнонаемных на жалованьи, но разница была не особенно велика…

Так что же прикрывали своими орудиями наши эскадры — благородную борьбу за права угнетенных или банальные попытки северных политиканов сохранить свою «крышу» над

богатым Югом? Гораздо вероятнее — второе.

Кстати, существует и другая версия пребывания русских кораблей в США, о которой у нас упоминают крайне скупо. Находятся среди историков и такие циники, кто полагает, что две балтийские эскадры в США не демократию защищали, а себя спасали. Тогда как раз до предела обострились отношения России с Англией из-за поддержки последней польских повстанцев. Большая война не исключалась — а в этом случае русский флот, блокированный бы на Балтике, мог оказаться уничтоженным. Вот его и спасали, уведя в США. Версию эту я не комментирую и не оцениваю — просто довожу до сведения, что она существует…

Теперь — о геополитике, большой стратегии, мировой экономике и прочих серьезных вещах. В случае победы Юга достаточно легко в общих чертах нарисовать картину иных Соединенных Штатов. Поскольку благосостояние Юга зависело в первую очередь от хлопка, а занятая под хлопок земля имеет свойство истощаться, в поисках «целины» победивший Юг все свои усилия устремил бы на то, чтобы распространить влияние на перепективные в смысле хлопководства районы — то есть в сторону Мексики. Промышленность явственно захирела бы. Новые США непременно превратились бы в страну с аграрным уклоном, озабоченную совершенно иными проблемами, нежели Север.

Именно этот вариант принес бы России наибольшие выгоды, какие она неизбежно теряла с победой Севера.

Дело в том, что уже в 1823 г. появилась доктрина, чуть позже названная «доктриной Монро», упрощенно излагая, направленной на полную гегемонию США на континенте. Вначале доктрина Монро прямо сводилась к конкретной цели: «изгнание России из Америки». И госсекретарь США Адаме, не отделяя теорию от практики, прямо заявил российскому посланнику, что США «будут оспаривать право России на любое территориальное владение на нашем континенте».

А государь наш Александр Павлович в ответ прогнулся, подписал то соглашение, о котором я уже говорил, распахнувшее американцам ворота в Русскую Америку.

И туда ринулись американские китобои. К 1845 г. из 690 китобойных судов США 263 промышляли исключительно в водах, находящихся в юрисдикции Российско-Американской компании. А также — к северу и югу от Берингова пролива, в Охотском и Анадырском морях. И если б речь шла только о китах… Согласно тогдашнему международному праву территориальные воды считались лишь «на расстоянии пушечного выстрела от берега», то есть примерно три мили (а потому упреки наших национал-патриотов в адрес Нессельроде в том, что он «плохо боролся» за интересы России, лишены смысла: все без исключения страны могли считать своими лишь прибрежные полосы шириной

не более трех миль…). Так что в море американцы имели право добывать, что хотели. Но они же этим не ограничивались…

Русский морской офицер В. Збышевский писал в своем отчете: «В Шантарских водах нынче американцы распоряжаются, если не так, как дома, то так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгусами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские и запорожские поджоги».

Немного урезонить янкесов смог лишь посланник в Вашингтоне Бодиско, после жестких нот которого Вашингтон немного приструнил своих викингов…

А в 1861 г. государственным секретарем США стал Уильям Сьюард, творчески развивший и расширивший доктрину Монро. Он собирался «распространить американский флаг» на Гавайи, Кубу, Пуэрто-Рико, Доминиканскую республику, Вест-Индию, даже Гренландию и Исландию. А вдобавок — требовал обеспечения свободного доступа американских торговцев на Курилы, Алеутские острова, на Камчатку, в Сибирь. Чтобы, как легко догадаться, они в первую очередь заботились об Америке, а не занимались взаимовыгодными операциями. Собирался всерьез присоединить к США и Канаду.

Ему вторил сенатор от Калифорнии Гвин, носившийся с идеей «всемирной империи», центром которой должны были стать Соединенные Штаты. Он считал, что от русских следует отна-читъ Аляску, «прекрасную морскую и стратегическую базу», а Дальний Восток сделать исключительно «американской факторией», взяв в свои руки всю торговлю.

Планы этих господ, уточним, никаких военных действий против России не предусматривали — но разве от этого легче? К началу гражданской войны в США было прекрасно известно, что там существует сильная и влиятельная группировка, намеревающаяся серьезнейшим образом потеснить Россию экономически. Ясно было, что эти планы начнут претворяться в жизнь как раз в случае победы Севера. Так какого рожна в этой ситуации «премудрый» министр иностранных дел России Горчаков страстно поддерживал именно Север? Выгоднее для России как раз была бы победа Юга.

Вообще, получается интересно: высшие сановники Николая I были большей частью «инородцами». Нессельроде — сын португальца и крещеной еврейки. Министр финансов Канкрин — немецкого происхождения. Секретными службами заведовали сплошные Бенкендорфы и Дуббельты. Военно-морским министром первые шесть лет царствования Николая был и вовсе «натуральный» француз — не в России родившийся, а из Франции переманенный де Траверсе. И тем не менее в годы правления Николая Россия не отступала, не проигрывала, не позволяла вытирать об себя ноги, никому не давала спуску.

Но когда при Александре II вокруг престола замаячили сплошные Рюриковичи вроде князя Горчакова, абсолютно благонадежные по «пятому пункту» — хоть Илью Муромца с них пиши для фрески или лубка! — Россия отчего-то начала терпеть поражение за поражением. Внешне все вроде бы обстояло благополучно, а вот на деле…

Применительно к Александру II можно употребить те же слова, что благородный дон Румата подыскал для дона Рэбы.

«Что бы он ни задумал, все проваливалось».