Русская армия
Шрифт:
3) Крепость водки постепенно уменьшается до 35 %.
4) Общее число мест продажи водки постепенно уменьшается на половину.
5) Приговоры сельских и волостных сходов о закрытии снабжающих их водкой винных лавок, по удостоверению правильности этих приговоров, приводятся в исполнение обязательно.
6) Против тайной продажи водки принимаются усиленные меры и значительно увеличивается наказание [226] .
7) Принимаются меры к возможному увеличению потребления денатурированного спирта (на освещение и другие надобности).
226
«Большинство дел по продаже вина без разрешения оканчивается присуждением виновных
Министр финансов, который избавил бы население России от отравы водкой в половинном размере, заслужил бы твердую и благодарную память потомства. Без принятия указанных выше решительных мер к ограничению потребления населением России водки все остальные меры к подъему духовных и материальных сил народа окажутся недействительными.
Одновременно с принятием мер против пьянства необходимо будет прекратить и премии за пьянство, назначаемые ныне нашими законами в виде понижения наказания, если преступление было совершено в пьяном виде. Если серьезно пожелают уменьшить в народе пьянство, то необходимо изменить закон в обратную сторону: признавать совершение преступления в пьяном виде обстоятельством, увеличивающим наказание.
Н. Вигдорчик заканчивает свой статью «Врачебные отклики» следующим признанием:
«Если мы не отказываемся от паллиативов, то лишь постольку, поскольку сами эти паллиативы расчищают нам путь к нашей основной и главной цели: созданию на земле истинно человеческой жизни» [227] .
Очевидно, русский народ, с уменьшением пьянства, сделает свой жизнь более человеческой и этим приблизит осуществление идеала автора «Врачебных откликов».
227
Практический врач, 1909, № 47.
Но можно ли достигнуть этого идеала, не поработав ранее всего над усилением русского племени? Можно ли русскому племени, если его оставят в добычу другим народностям, при материальном и духовном порабощении, заниматься созданием на земле истинно человеческой жизни (без политических границ, без подразделения на племена, без армии и т. п.)?
Странно требовать от голодного человека, чтобы он ранее, чем насытиться самому, стал заботиться о благополучии своих ближних. Однако то, что странно казалось требовать от отдельного человека, было потребовано от целого народа.
Голодная в разных отношениях Россия в XIX столетии усердно работала для устройства «блаженства» других народов. Результаты налицо. Опыт, кажется, был достаточный, чтобы в XX веке ранее забот о создании на всей земле «истинно человеческой жизни» признать необходимым приложить все старания, чтобы хотя в России создать для русского племени просто сносные человеческие условия для жизни. Когда русский народ оправится и твердо станет на свои ноги, тогда он послужит и для других народов. Но и тут ему придется, в наступивший исторический период, служить не общечеловеческим целям, а более узким, но и более необходимым. Русским помочь Европе отстоять свое мировое положение на других материках; вместе с Европой остановить движение готовящейся на Востоке азиатской волны.
Когда-нибудь, надо надеяться, и наступит то счастливое время, о котором мечтает автор статьи «Врачебные отклики». Без этой надежды будущее человечества представлялось бы слишком безотрадным. Но пока современная жизнь государств вынужденно проходит в других заботах. Готовятся всюду страшные средства разрушения. Вслед за землей и водой завоевывается, тоже в целях разрушения, воздух. Это направление деятельности наших западных и восточных соседей властно указывает ближайшие задачи и для России: будь сильна, или мы тебя раздавим и поглотим. Горе слабым, горе побежденным! Русскому народу необходимо стать сильным, чтобы сохранить Россию для русских, а для этого русскому народу, прежде всего, надо стать трезвым.
Россия
В прошлом году напечатан сборник статей о русской интеллигенции, под общим заглавием «Вехи». Советую всем, имеющим власть, особенно стоящим близко к учебному ведомству, внимательно прочесть этот труд. Есть, конечно, преувеличения, но многое, что в каждом из нас таилось в форме предположений, мыслей, нашло в этом сборнике освещение, подвергнуто анализу, определилось. Изложенные в сборнике факты и выводы производят тяжелое впечатление. Но польза получается большая: зная причины и ход болезненных явлений, вызвавших немощность нашей интеллигенции, можно обдумать и меры к лечению этой болезни. Болезнь опасна, но не смертельна, потому что жизнь вдет вперед и одно поколение неизбежно сменяет другое. Для истории великого государства жизнь и деятельность одного из поколений редко имеют особую важность. Эти редкие случаи выпадают на долю тех поколений, которым пришлось, воспользовавшись трудами поколений предыдущих, героическими усилиями двинуть свой страну на особую высоту в духовном, в материальном или политическом отношениях. Такие счастливые поколения проявляли свой мощь в разные века в Греции, в Риме, в Англии, Франции и в последнее время проявили мощь в Германии и в Японии. Россия еще ждет своей очереди. Вот почему, даже не возлагая особых упований на живущее ныне в России поколение, необходимо начать упорную борьбу, чтобы подрастающее поколение и последующие за ним развивались в такой школе и в такой жизненной обстановке, при которых тяжкие недуги современной интеллигенции не передались бы по наследству и этому новому поколению.
50 лет тому назад, вслед за освобождением крестьян, в русском образованном обществе замечался большой духовный подъем. Общество стало интересоваться такими вопросами, которые ранее для него были чужими. Потребность знания и притом не метафизического, а реального, охватила учащуюся среду. С естествознанием возились и солидные люди, и юноши. Даже в кадетских корпусах физиология Льюса, труды Молешота, Бока, Сеченова, Дарвина перемешивались с трудами Бокля, Спенсера, Ляйеля, Ренана и др. Белинский, Добролюбов, Достоевский, Чернышевский, Писарев будили мысль, вызывали горячие споры. Одновременно чудные произведения Л. Толстого, Тургенева, Гончарова захватывали и ум, и сердце. Будучи в 186 4—1866 годах юнкером военного училища, вспоминаю, какие горячие прения велись, например, о типах новых людей. Как горячо обсуждались типы Чернышевского: Кирсанов, Лопухов, Рахманов и Вера Павловна; с типом Тургенева — Базаровым — носились несколько лет. Обсуждались позже типы заграничные, школ Шульче-Делича и Лассаля (Лео, Вальтер, Туски, — «Один в поле не воин», Шпильгагена).
Хотя новое направление мысли черпалось из западного источника, но у молодежи существовало горячее и искреннее желание помочь России, помочь в особенности простому русскому народу.
Если бы правительство сумело овладеть в то время этим движением и принять на себя руководство им, то многое могло бы измениться к лучшему на Руси, в особенности в русской деревне. Но жаждущая подвига молодежь и правительство очутились в двух лагерях и открыли друг против друга враждебные действия. Молодежь понесла в народ отрицание религии и правительственной власти. Правительство ответило приданием школе политического характера. Толстой, путем задалбливания латыни и греческого языка, задумал 40 лет тому назад осчастливить Россию, обратив гимназии в фабрики для выделки «скромных молодых людей». В главе XXXII изложено, какой результат дала эта школа, в главных основаниях продолжающая, к сожалению, действовать и поныне.