Русская Доктрина
Шрифт:
Мы должны отказаться от “необольшевистской” практики российских властей 1990-х годов, всячески раздувавших различия между “россиянами” (русскими по большевистской терминологии), украинцами и белорусами. В 1920-е годы ленинская гвардия применила это разделение для того, чтобы доказать факт угнетения национальных меньшинств в Российской империи великорусским большинством. В 1990-е прозападная номенклатура “демократов” вбивала психологические клинья между ветвями одного народа для оправдания расчленения СССР. Нам не следует зеркально повторять практику режима украинских националистов в Киеве. Если там выступают с проповедью оголтелого разделения великороссов и украинцев, то мы должны противопоставить ей мощный глас в защиту нашего единства. Это обеспечит России не только армию приверженцев на Украине, но и переломит нынешнюю “разделительную психологию” в России (ибо среди молодежи уже растет ненависть к украинцам), создаст благоприятную моральную атмосферу для иммиграции в Россию союзнически и прорусски настроенных малороссов. Особенно из восточных и южных областей бывшей УССР. Въезд в Россию малороссов намного предпочтительнее азербайджанской или таджикской “колонизаций”.
Необходимо принятие закона “О разделенном народе”, честно признающего суровые последствия расчленения СССР для восточных славян. В этом же законе следует прописать принципы, структуры и механизмы новой миграционной политики. Здесь следует обозначить работу государства с русской диаспорой и приоритетные регионы для заселения новоприбывшими [23] .
Необходимо привлекать и мигрантов-неславян. Однако в России не должно быть замкнутых, фактически экстерриториальных общин и анклавов (как, например, во Франции или Бельгии), не признающих над собой власти местных законов и традиций. Такие мигранты лишь некоторое время “варятся в собственном соку”, а затем, как это имеет место в тех же Франции и Бельгии, предъявляют коренному населению и государству политические претензии. Необходимо создать своего рода государственную систему политической, культурной, образовательной адаптации неславянских мигрантов из стран Средней и Юго-Восточной Азии (Узбекистан, Таджикистан, Китай, Вьетнам).
Все это имеет смысл лишь в случае полного изменения экономической политики России и создания на ее землях многих точек промышленного и аграрного роста. В противном случае наша страна, неспособная сегодня дать работу даже имеющемуся населению, потерпит крах в налаживании переселения.
Однако делать это нужно по “принципу мембраны” – допускать в Россию лишь тех, кто лоялен русским и способен вписаться в наше общество.
При формировании новейшей русской идентичности, в которой находится место и для неславян, самой по себе “советской идентичности” недостаточно. Советская идентичность обеспечивалась целым рядом структур, символов и бытовых подробностей – от паспорта и милиции, через армию и партсобрания и кончая Пугачевой и салатом “Оливье” на Новый год. Вырванный из этих скреп отдельный человек обладает “советской идентичностью” только в очень относительном смысле слова, в смысле “общей памяти”. Причем, будучи “городской цивилизацией”, советская цивилизация “перерабатывала” прежде всего горожан, затронув жителей деревень, аулов и кишлаков в гораздо меньшей степени (последние – это часто “дикие”, даже для своих соплеменников, люди). Соответственно, выбор “фильтров” при осуществлении миграционной политики должен быть основан не только на формальном наличии у новых мигрантов общей идентичности с гражданами России, но и на фактическом обладании таковой.
Русский сверхнационализм не признает только одну категорию гостей – “взломщиков”. Но в случае с миграцией в Россию мы понимаем, что часто это “взломщики” поневоле. И мы добиваемся лишь одного: чтобы они либо пришли как свои, либо ушли как чужие, либо жили у нас как чужие, но тогда уже на наших условиях. И подлинными нашими противниками являются те, кто хочет сделать так, чтобы гости превращались во взломщиков.
При формировании новейшей русской идентичности, в которой находится место и для неславян, самой по себе “советской идентичности” недостаточно. Русский сверхнационализм не признает только одну категорию гостей – “взломщиков”. Но в случае с миграцией в Россию мы понимаем, что часто это “взломщики” поневоле. И мы добиваемся лишь одного: чтобы они либо пришли как свои, либо ушли как чужие, либо жили у нас как чужие, то есть на наших условиях.
6. Убежище для гениев всего мира
Об одном виде миграции необходимо сказать особо – об “импорте мозгов”.
Положение нынешней России таково, что спасти ее от гибели может только рывок в технологической сфере. В противном случае наш физический развал неизбежен. Отсюда вытекает принцип: Россия должна стать Меккой для изобретателей и творцов из всех стран мира, способных принести нам технологии будущего. Мы имеем в виду так называемые “закрывающие” технологии, названные так потому, что емкость открываемых ими новых рынков существенно ниже емкости рынков, “закрываемых” в результате вызываемого ими повышения производительности труда. Их использование сделает ненужными огромное количество широко распространенных производств.
Надо сказать, что в богатом развитом мире “закрывающие технологии” не привечаются. Ведь они грозят существованию традиционных отраслей промышленности, где заняты миллионы человек, куда вложены огромные средства акционеров. В нынешнем мире существуют изобретения, способные заместить собой многие индустриальные отрасли: системы централизованного теплоснабжения и выработки электричества, громоздкие нефтеперерабатывающие заводы и т.д.
У нас условий для внедрения таких изобретений больше, поскольку происходит разрушение индустриальных комплексов и инфраструктуры, причем у нас недостает средств, чтобы воспроизвести и модернизировать все эти комплексы.
Россия должна поощрять въезд в страну ученых и изобретателей – носителей “закрывающих технологий” в первую очередь. Можно сказать, что это – “штучная” миграция, но здесь мал золотник, да дорог. Отбор персоналий можно вести не только с помощью государственных структур или спецслужб, но и по запросам предприятий сектора “новой экономики”, высокотехнологичных компаний, технопарков и технополисов.
Важное примечание: подобная миграционная политика возможна лишь при подавлении “инновационного сопротивления” в России со стороны чиновничества и олигархов-монополистов, ибо власть обеих категорий базируется на старой технологической базе, тяжелой и затратной.
В этом же русле нужно способствовать въезду в страну высококвалифицированных научно-исследовательских, инженерных кадров и работников редкой, высокой квалификации. Страна сможет обеспечить высокие темпы экономического роста, только успешно конкурируя на мировом рынке трудовых и интеллектуальных ресурсов. Неотъемлемой составляющей государственной региональной политики в условиях ограниченности человеческих ресурсов страны должны стать региональные программы развития интеллектуального капитала. Мировой опыт подтверждает, что большинство стран, имевших в последние 40 лет устойчиво высокие темпы экономического роста, достигали этого за счет опережающего роста нескольких базовых регионов. В особых экономических зонах должны быть сконцентрированы и квалифицированные рабочие, и лучшие инженерные умы. Чтобы превратить особые экономические зоны (ОЭЗ) в очаги инновационного экономического роста, необходимо создать условия для массовой трудовой миграции, для профессиональной переподготовки кадров ИТР и квалифицированных рабочих.
Глава 3. ПУТЬ К ОТВЕТСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ
Достойная социальная поддержка граждан – залог их доверия к власти
1. Общая характеристика социальной ситуации в России
Социальная ситуация в России сложилась в процессе либеральных реформ централизованной экономической системы, сопровождавшихся свертыванием программ развития, разорением стратегически важных отраслей экономики, многократным сокращением капиталовложений в социальную инфраструктуру и системы жизнеобеспечения, криминализацией системы распределения бюджетных средств, деградационным перераспределением рабочей силы и ее профессионального состава, резким расслоением регионов и социальных групп по уровню доходов.
В период 2001–2005 гг. существенных изменений в социальной ситуации не произошло. Напротив, несмотря на позитивный прирост национального бюджета, формальных показателей ВВП и золотовалютного запаса, социальное расслоение усугублялось, а также созревали новые негативные тенденции, в частности, рост компрадорского среднего класса, удельного веса паразитических услуг в структуре занятости населения, снижение вертикальной мобильности в имущественной сфере, а также рост криминализации имущественных отношений с выпадением низших по уровню доходов категорий населения в разряд лиц БОМЖ, деградация инфраструктуры учреждений общественного призрения, проникновение криминальных отношений в военные отрасли, имеющие стратегическое значение.