Русская Доктрина
Шрифт:
всех сфер жизнедеятельности государства, готовящего агрессию и
массового сознания его населения.
3) Критерий приоритета вооруженной силы над дипломатией в международных отношениях.
Военная сила всегда считалась крайней мерой в решении международных проблем. Об этом в свое время писал еще Карл фон Клаузевиц, назвавший войну крайним инструментом политики государства.
Однако времена меняются, и сейчас мы с сожалением можем констатировать, что военная сила превращается в главное средство не только разрешения конфликтов, но и преодоления каких-то трудностей, например экономического характера. Военная сила из силы сдерживания превращается в силу нападения, в инструмент решения рутинных вопросов. И это очень тревожный симптом нарастания потенциала агрессии и распространения напряженности в мире.
Почему же так происходит, каковы причины этих опасных тенденций?
Прежде всего это объясняется формированием (на некоторое время) однополярного мира, где один полюс сконцентрировал в своих руках колоссальную военную мощь, к которой он прибегает как к самому простому средству достижения своих целей. При этом ввиду отсутствия государств, равных ему по силе влияния, он чувствует себя вправе действовать в одностороннем порядке. Огромная власть таит в себе не только искушение повсеместно ее применять, но и угрозы для самой этой власти, связанные с утратой объективной оценки своих действий и их последствий.
Еще одной причиной повышения роли военной силы в международных отношениях является ослабление политических и дипломатических механизмов воздействия на мировые процессы. Это связано со снижением эффективности деятельности международных организаций, традиционно игравших роль арбитров при возникновении острых проблем и оказывающих содействие в скорейшем разрешении конфликтов.
Рост роли военной силы связан также с ослаблением режима соблюдения международного права. Это обусловлено обстоятельствами как внутреннего, субъективного, так и внешнего, объективного характера.
Во-первых, в субъективном контексте оказывается, что право сильного как мировоззренческая категория начинает преобладать над правом международным как юридической категорией. То есть мораль, которая всегда была основой права, обретая новое, нетрадиционное содержание, начинает этому праву противоречить и доминировать над ним.
Во-вторых, в контексте объективных процессов следует отметить, что появление на мировой арене негосударственных образований в качестве активных игроков показало неэффективность регулирующей функции международного права, рассчитанного исключительно на государства как субъекты международных отношений. Новые транснациональные и наднациональные субъекты оказались вне международного правового поля и начали действовать вне всяких правил, норм и ограничений, включая применение военной силы против государств. Но в этих обстоятельствах государства, ставшие объектом нападения, в частности, международных террористических организаций, оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля.
Многие государства в новых условиях оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля
Но здесь возникает еще одна проблема. Это обвинение тех или иных государств в связях с террористическими, то есть негосударственными структурами. В этом случае появляется новый юридический феномен, который можно обозначить как делегитимизация государства, приравниваемого к ячейке преступной сети и рассматриваемого как его часть.
Выдвигая подобные обвинения в адрес государств, их противник, намеревающийся использовать против них военную силу, фактически заявляет о лишении их международной правосубъектности. Таким образом он стремится получить возможность оправдать свои действия в глазах мирового общественного мнения и уйти от ограничений, накладываемых международным правом.
4) Критерий агрессивности:
агрессивность власти (приход к власти агрессивного и антироссийски настроенного лобби);
агрессивность доктринальных установок НАТО, США (ставка на упреждающие действия и контрраспространение в стратегии национальной безопасности США, распространение зон ответственности командований США на территорию России);
агрессивный мессианизм (исключительность и избранность, присвоение права устанавливать ценности, что позволяет выступать со всяческими обвинениями в адрес России, например, в отсутствии демократии);
агрессивный национализм (шовинизм, сопряженный с русофобией и славянофобией правящей элиты);
агрессивный авторитаризм (стремление к глобальному доминированию, непримиримость к конкурентам, отношение к ним как к угрозе национальной безопасности, восприятие России как главного конкурента);
агрессивность союзников (например, союзника США Израиля).
5) Критерий оккупации традиционных зон геополитического влияния России путем:
обеспечения военного присутствия в этих регионах (американские базы и базы НАТО по периметру границ России);
организации “бархатных” революций и приведения к власти антироссийских марионеточных режимов (Грузия, Украина);
эскалации войны на территории государств – партнеров России (например, Ирака);
делегитимизации в глазах мировой общественности союзников России (Белоруссия).
6) Критерий легитимизации войны (“развязывания рук”), дающий возможность США снять всякие ограничения международного права на начало, ход боевых действий, выход из-под юрисдикции международного суда по военным преступлениям.
7) Комплексный критерий признаков стратегической подготовки противника к агрессии против России:
– подготовка экономики (в том числе активизация деятельности ВПК);
– подготовка законодательной сферы (включая правовое обеспечение оперативности принятия решений на начало военных действий, введение ограничений на права человека в целях обеспечения внутренней безопасности, законодательное обеспечение приоритетной роли, расширенных функций ВС и увеличения расходов в военную сферу);
– политическая подготовка (в том числе концентрация власти силовых структур, формирование альянсов на антироссийской основе с включением в них антироссийски настроенных государств и организаций);