Русская фантастика 2007
Шрифт:
Но есть еще совесть. Осознание того, что эти бои будут самыми подлыми, поскольку каждый участвовавший в них будет обработан, и очень жестоко. Либо так, как обработали меня, либо как Дизи. Ну и, конечно, придумаются варианты охмурежа под номером три, четыре и так далее. Не менее подлые. Не менее человеческие.
Решено. Я просто сведу этот бой к ничьей, и каждый получит, что хочет. Я — свободу и деньги, Дизи — деньги и возможность остаться на арене. Все будут довольны и счастливы. Относительно, конечно. Однако лучшего выхода нет.
А может, природа что-то придумала
Нет, все будет в лучшем виде, все пойдет как запланировано.
— Сейчас выйдешь на арену! Приготовься! Тебя ждут зрители!
Это Додик. И он, конечно, прав.
Там, на арене, я должен сыграть монстра, ужасного и свирепого, неудержимо рвущегося в схватку, так, чтобы зрители остались довольны. Они и будут довольны.
А потом начнется бой, бой с заранее предрешенным исходом.
Трубы!
Вот и все, теперь я его сделаю. Теперь он мой!
Удовлетворение? О да, я его испытывала. И одновременно — печаль, что ли? Все оказалось так просто. Если тебе вовремя подскажут, как надо действовать.
Я остановилась в своем конце арены, взглянула на своего врага, который, надо это признать, смотрелся просто великолепно. Впрочем, броня из мыслеплоти должна быть не только красивой, но еще и крепкой, хорошо защищать, а также не стеснять движений. Эта…
А вот мы сейчас проверим, какова она в бою.
Да, кстати, о подсказках…
Я подумала, что Кристина оказалась настоящей подругой. Наверно, она не должна была мне подсказывать, как убить этого негодяя. Или должна? Ох, что-то я совсем запуталась. Ничего, со временем все выяснится.
Да, после боя надо вспомнить о том, что у Кристины могут быть неприятности и я должна сделать все, чтобы ее от них оградить. Скажу, что она мой любимый тренер и я без нее вообще не буду драться. А устроители на это…
Устроители.
Не открой мне негодяй глаза на их козни, я сейчас
была бы барашком на заклание. Фактически мой враг сделал мне доброе дело. Сам того не желая.
Вот только не спасет его это, не причина это для жалости. Все равно он умрет.
Вышли герольды с очень длинными трубами и выстроились в шеренгу посередине поля, как бы отгораживая одного бойца от другого. Сейчас они протрубят, потом будет пауза на пару минут, для того чтобы герольды успели убраться с поля, и объявят начало схватки. После этого все и начнется. Это будет не бой, это будет игра, точно просчитанная партия с заранее известным мне результатом.
Вот сейчас…
Герольды протрубили. Звуки, издаваемые их трубами, здорово смахивали на крики дюжины умирающих от голода чаек.
Неважно. Сейчас это неважно!
Мой враг, не дожидаясь команды, встал и принял боевую стойку. В принципе, то, что он не перешел на мою половину арены и не напал на меня, было допустимо, но по сути являлось оскорблением.
Ладно, мне нет до этого никакого дела.
Я вытянула перед собой переднюю лапу, согнула ее и вновь разогнула, проверяя, как растягивается моя мыслеплоть. Все было в порядке, в самом лучшем виде. А еще я, как никогда в жизни, вдруг почувствовала, буквально всем телом ощутила, что живу, существую. И так легко умереть…
Нет, нет, а вот эта мысль не к месту и не ко времени. Нужно выкинуть ее из головы, и немедленно.
Бой! Схватка не на жизнь, а на смерть!
Амфитеатр, как и положено, бесновался. Временами сквозь разноголосый рев прорывались крики: «Смерть!», «Порви его!», «Оторви ей хвост!». Мячики с гремучим песком для бросания по бойцам, чтобы их ободрить, подогнать или отвлечь, вообще-то стоящие весьма недешево, сыпались дождем. С десяток, брошенных очень опытными болельщиками, в меня даже попали, но поскольку никакого физического вреда они нанести не могли, я на них не обратила ни малейшего внимания. Еще в какофонию звуков врезался голос комментатора, светились зеленым огромные экраны, на которых перечислялись заслуги бойцов, а также приводились наши основные боевые характеристики и расклад официальных букмекерских контор. Согласно ему, на мою победу ставили больше и охотнее. Впрочем, были еще и неофициальные букмекеры. На самом деле именно они принимали львиную долю ставок, и у них, кажется, расклад был совсем другим.
Я окинула взглядом поднимающийся вверх амфитеатр. Ах да, еще и реклама. Она была везде, полыхала, горела, сверкала, умирала и тут же рождалась, объемная, радужная, тотальная реклама,
Вот бог, в жертву которому мы приносим свои жизни. Вот кому на самом деле следовало бы помолиться перед боем.
— Пошла! — скомандовала Кристина. — Начинай! Самое время.
Благодаря крепко присосавшемуся возле моей слуховой перепонки динамику я слышала ее голос совершенно отчетливо.
Да, пора начинать. Пора демонстрировать сюрпризы.
Я встала и приняла боевую стойку.
Вот и все. Теперь в этом мире остались только мы вдвоем. Никто вмешиваться в нашу драку не имеет права, и мы можем делать все, что заблагорассудится,
Да, с нами еще есть бестелесные голоса тренеров. Вот бы подслушать, что ему говорит его опекун… Хотя настоящий боец всем этим советам не следует. Они, как обычно, запаздывают. А мой противник — боец первостатейный, каким бы гаденышем я его ни считала.
Мускулистый здоровяк у гонга поднял массивную колотушку. Еще несколько секунд…,
Пора!
Я напряглась, и мыслеплоть, скрывавшая мое тело, словно бы вскипела, приобретая новую форму, усеиваясь дополнительными шипами, среди которых были и те самые, мягкие, придуманные нами с Кристиной.
Это был очень опасный момент. Если враг ударит меня раньше, чем моя броня затвердеет, мало не покажется.
Все-таки не ударил, джентльмен хренов. И зря. Я бы на его месте саданула. Значит, и в самом деле рассчитывает на ничью. Не будет ее. Уж я — то постараюсь.
Гонг!