Русская фантастика 2012
Шрифт:
— Я не знаю, что со мной. Мне снится осень. Листья опадают с деревьев. И каждый лист — это лицо. Человек, которого я знала. Я боюсь, брат. Боюсь, что однажды все листья в саду осыплются. Я забуду дорогих мне людей. Тебя, Федора… Егорку. — Азиза закрыла лицо руками.
Благодаря джинниту дом Азизы преобразился. Он походил то на дворец султана, то на рыцарский замок. Интерьеры и помещения все время менялись. Надир восхищался каждым новым обличьем, хвалил сестру, однако тот, первый дом с окнами в сад и поющими колокольцами нравился ему куда больше.
— Что говорит хозяин? —
— Он старается понять меня. Подбодрить. Но я же вижу. Ему трудно принять мои способности. Федя говорит: то, что не требует усилий, не приносит счастья. Он не понимает, какое наслаждение работать с джиннитом… — Упоминание красного песка как будто придало сестре сил. Ее взгляд прояснился, на лице появилась легкая улыбка. — Ну, что мы все про меня да про меня. Расскажи, как твои дела?
— Нормально. Завод закрывают. — Надир постарался сказать это буднично, без надрыва.
— Давно пора. Толку теперь от него… — Азиза махнула рукой, словно хотела стряхнуть пыль с рукава. Потом спохватилась: — Ой! Прости. Ты расстроился? Но ты должен понять. Человек ищет, где лучше. Теперь мы можем строить дома совершенно бесплатно. И какие дома!
— Не строить, а создавать. — Надир все-таки не выдержал.
— В чем разница?
— Строительство — это сложный процесс. Требует труда, времени, квалификации. Чтобы стать специалистом, нужно учиться годы.
— Ну вот, ты говоришь, как Федор, — поморщилась Азиза. — Зачем ты цепляешься за старое, брат? Пойми: так, как раньше, уже не будет. Люди станут все чаще использовать песок желаний. Мы перешагнем ограничения быта, козни политиков и бюрократов. Только свобода! Только творчество! Разве не к этому стремится каждый человек?
— Не знаю. Не уверен. Люди по-разному понимают свободу.
— Это все от незнания. Вот когда мы…
— Дядя Надир! — в комнату вбежал Егор. Чертами лица он походил на отца, но зеленые глаза и улыбка достались мальчику от матери. На племяннике была легкая белая накидка и круглая школьная шапочка. Симпатичное лицо Егора портил внушительный синяк, набухший под левым глазом.
— Ты почему не в школе? — напустилась на него Азиза. — И этот синяк… ты что, подрался?
— Ну, подрался…
— Не нукай! Говори толком. С кем? Из-за чего?
— Из-за тебя! — выпалил мальчик. — Омар Багиров сказал, что ты — ведьма, отняла работу у его отца. Сказал, что таких, как ты, надо топить в арыке. Вот я ему и врезал.
— Какая чепуха! Отняла работу. Кто его отец?
— Ренат Багиров был техником на нашем заводе, — тихо сказал Надир. — Один из лучших, ударник. Его сократили месяц назад. С тех пор Ренат живет в чайхане.
— Опять этот завод… — Азиза зачерпнула горсть песка из стоящей на столе вазы. Через мгновение она уже протягивала сыну пакет со льдом. — Вот, приложи к глазу, а Омару скажи, пусть его отец ко мне приходит. Я дам ему все, что он захочет.
— Он нуждается в себе, трудолюбивом, уважаемом человеке. Кормильце большой семьи. Сможешь дать ему это? — Надир покачал головой. — Ты слишком долго жила в сказке, Зи.
— Я… я не знаю. Мечтатели хотят только добра… — Азиза беспомощно посмотрела на брата и вдруг широко улыбнулась. — Мы сделаем вот что: соберем людей на площади, будем говорить с ними. Каждый получит компенсацию…
— Это может кончиться плохо, Зи. — Кулиев взял сестру за плечи. — Я вчера встречался с рабочими — они в ярости. Обещай мне, что не пойдешь на площадь. Прошу тебя.
— Хорошо, я подумаю, — Азиза недовольно нахмурилась.
Егор молча смотрел на взрослых.
Где-то в пустыне огромный шалун-котофей принялся рвать когтями обои. Неприятный звук стремительно приближался, нарастал. Надир резко обернулся. Пальцы самопроизвольно сжались, пытаясь нащупать несуществующее оружие. На вершине бархана танцевал неоновый демон. Он весь переливался, и сиял, и сотрясался, точно марионетка в руках эпилептика. Тело гостя казалось зыбким, нестабильным, а его антропоморфность выглядела насмешкой над человеческим телом.
— Тише. Не провоцируйте его, — прошептал Менакер. — Возможно, он нас не видит.
Надир опустил руки, усилием воли заставил себя успокоиться.
— Соглядатай, — выдохнул часовщик. — Как вы думаете, оно… живое или это всего лишь кукла?
Надир пожал плечами. Он понимал, что хотел спросить старик, но не знал ответа. Возможно, за этой чуждой пугающей формой по-прежнему скрывался человек. Возможно, даже кто-то из знакомых. Возможно…
Пришелец вспыхнул ярче прежнего и вдруг заскользил по гребню бархана в сторону поселка, словно медуза, влекомая приливом. В то же мгновение на темном персте минарета невиданным брильянтом вспыхнул белый огонь. Что-то хищное с глухим ревом понеслось к демону, ударило точно в центр. Взрыв поднял в воздух облако песка.
Через минуту над пустыми домами появился черный автобот. Разглядеть подробности с такого расстояния Кулиев не мог, но был уверен: на борту машины семь звезд и чинара — символ хакима. Капитан покидал свой корабль последним.
Летательный аппарат обошел по дуге оседающий песчаный клобук, завис над барханом, а затем устремился прямиком к дому Менакера.
— Заметили, — в голосе часовщика слышалась досада, словно ему было все равно, от кого прятаться, лишь бы оставаться невидимым.
Машина приземлилась прямо за оградой. Человек в легкой броне стражника спрыгнул на землю. Подошел к дереву. Остановился.
Надир молча разглядывал свояка. Алтарев постарел. Мощный покатый лоб окончательно освободился от волос. Очертания скул и подбородка казались слишком резкими, словно у персонажей комиксов. Хаким отключил гарнитуру визора, и Надир наконец рассмотрел глаза Алтарева — два дьявольских маяка в тени глазных впадин. Огненный взгляд одержимого. Надир неожиданно осознал, что Федор всегда был таким. Просто хорошо маскировался. Теперь скрываться не было смысла. Казалось, кости скелета внезапно уплотнились, сжимая душу хакима, и та выступила наружу, точно сок перезрелого фрукта. Ярость, безумие, неукротимая сила — все было на виду.