Русская фантастика 2014
Шрифт:
— Молока, кажется, не хватает, а смеси не хочу Не могу я так, Оля. Вот хоть вы мне скажите, как правильно! Или Лев Ильич пусть скажет. Я не знаю как жить.
— Просто жить. Радоваться сыновьям, получат] образование, искать работу.
— Я не умею. Я… Олечка, я же брошенная! Раньше хоть он за меня все решал, раньше хоть ничего от меня не зависело, а теперь в свободном плаванье, как ровняшка. Я так не умею!
Оля присела рядом, сложив руки на коленях.
— Лида, вы сейчас
— Ох, Оля… Вы не представляете, как это. Вы такая благополучная. За Львом Ильичом — как за каменной стеной. — Данишкина взглянула на нее и осеклась. — Оля! А что?..
— Забыла. Надеть. Просто забыла надеть. У нас все хорошо. И у вас, Лида, обязательно будет. Знаете, мы так толком не поговорим. Зайдите ко мне сегодня после обеда, Галя с ребятами побудет. Договорились?
— Договорились. Если вам это удобно…
— Это — моя работа, и это удобно. Я пойду, Лида. Если что, помните, вы здесь не одна. Всегда можно позвать меня, Галю, Анастасию Михайловну, Розочку. Просто поговорить, посидеть с малышами, пока вы отдыхаете. Понимаете?
— Понимаю. — Лида опустила голову, на засыпающего у ее груди малыша закапали слезы. — Спасибо, спасибо вам большое!
Оля поднялась, постояла несколько секунд, переминаясь, и вышла.
Савченко теперь торчал в коридоре, прямо под дверью, Оля чуть не сбила его.
— Ой. Анатолий, ты подслушиваешь? Я тебе сказала: позже. У меня в кабинете.
— Так я пока жду, за пивком бы, а? Олюшка, ну плохо же мне, совсем плохо! — Савченко взял ее за рукав. — Она же меня, змея, со свету сживает! Ну Олюшка!
Оля вырвалась.
— Анатолий, ты что себе позволяешь? Ты вообще соображаешь, где находишься? Я охрану сейчас позову!
— Понял, понял! — Анатолий поднял руки вверх. — Все, угомонился, отстал! Я уже ушел!
Аня лежала на неразобранном диване, свернувшись калачиком, лицом к спинке. Когда Оля вошла и окликнула ее, девушка даже не пошевелилась. Она не спала — спина подрагивала, как от рыданий.
— Я не вовремя? Мне уйти?
Аня всхлипнула, повернулась и села, прижав колени к груди и спрятав лицо.
— Вовремя… Простите…
— Ты пила успокоительные? Которые доктор прописал?
— Нашло вот. На меня нашло. Можно рассказать, Оля?
— Конечно, — она придвинула кресло поближе к дивану и уселась. — Это моя работа — слушать.
Аня сходила в ванную, умылась и, когда вернулась, была уже совершенно спокойна.
— Понимаешь… Я начну издалека. Мы привыкли судить о человеке по ошейнику. Есть ошейник — это не самостоятельный человек, а придаток верха. Нет ошейника — верх, личность сильная, ответственная. Просто человека мы не видим. Ведь сколько неадекватных верхов? Не зря же вы открыли свой центр.
Понимаешь? Верхи — не всегда сильные. Мы люди. Мы не ошейники. Понимаешь?
Оля кивнула.
Ее собеседница вскочила, обошла комнату, присела на подоконник.
— Ты сегодня без ошейника.
— Забыла надеть.
— И как? Они все смотрят на тебя, да?
— Но ты свой не сняла.
— Да. Я не сняла. Не могу. Он меня убьет. Он узнает и меня убьет. Я от него завишу. Я не могу. Когда я о нем вспоминаю — так страшно. И все равно я даже не скучаю. Я не живу. Мне нужно от этого избавиться.
— Конечно-конечно, — Оля нахмурилась, покусала костяшку пальца. — Конечно. Знаешь, ты во многом права. Да. Они действительно на меня смотрели, как на пострадавшую. А ведь я не изменилась. Я просто забыла аксессуар дома.
Аня просветлела лицом:
— Да! Ты понимаешь! Мы — люди! Просто люди! А это — это не правильно! Не по ошейнику надо! Не по роли в постели! Все навязывается! Ты свободная! Я — свободная! Но нам внушили рабство, и мы сидим, понимаешь? И мы не можем вырваться из рабства! Ломаем себя, калечим, лишь бы верхам. А ведь верхи не лучше.
— Я знала одного саба, — медленно сказала Оля, — руководителя крупной корпорации. Одного из руководителей.
— Но он был недееспособный, да? И подписывала его домина, да?
— Да, конечно, как же иначе.
— Иначе? Иначе — просто! Человек. Он — человек. Ты. Я. Мы сильные. Часто сильнее верхов. И мы сами себя держим. В рабстве. Так?
— Наверное, так.
В дверь постучали и тут же, не дожидаясь ответа, открыли ее. На пороге мялся Савченко.
— Девчата, а девчата? Соседка? У тебя десятки до завтра не будет?
Давки в метро уже не было — схлынул поток спешащих домой офисных служащих. Оля задержалась на работе на час — возилась с документами.
Она стояла, уцепившись за поручень, прикрыв глаза. Прямо перед ней сидела пара: девушка в строгом ошейнике и ее хозяин.
Верх за что-то отчитывал сабу, строго, вполголоса. Губы сабы уже дрожали.
Он глянул на Олю и похлопал свою нижнюю по коленке:
— Уступи место госпоже.
Девушка поднялась, сделала короткий жест в сторону Оли:
— Садитесь, госпожа!
Оля замерла. Медленно кивнула и с достоинством опустилась на нагретое сиденье. Верх улыбнулся ей, подмигнул:
— Воспитывать и воспитывать.
— Да-да, — вежливо откликнулась Оля.
Достала из сумочки книжку и погрузилась в чтение.
Щеки ее пылали.
Через две остановки пара вышла, Оля закрыла книжку и откинулась на спинку сиденья. Напротив на стене висела реклама дизайнерских ошейников: «В ошейнике мне удобно. В ошейнике я свободна. В ошейнике я — Его».