Русская фантастика 2015
Шрифт:
Вижу, граф глаза прячет, молча кровь с физиономии утирает.
– Боже! Как я испугалась! – шепчет Дина.
Хоть и не до смеха сейчас, но чувствую, меня аж до всхлипа разбирает.
– Ничего себе, испугалась! Все бы так палили с испуга!
– Вы спасли мне жизнь, – кланяется ей Кух.
– Я вообще ничего не понимаю! – не унимается Посуляй. – Это же свампер! Что с ним случилось? Есть идеи?
– Есть. – Кух кивает мрачно. – Их перепрошили.
Посуляй даже попятился и «выкать» перестал.
– Соображаешь, вообще, что
Кух плечами пожимает:
– Тот, у кого есть прожигатель…
– Замолчи! – У Посуляя прямо искры из глаз. – Кто тебе сказал про…
И тут же умолк.
– Погодите! – встреваю. – Опять по-тарабарски залопотали! Здесь что, еще много таких… перевоспитанных?
– Тысячи, – буркает граф. – Но где они все, неизвестно.
У меня аж дух занялся опять.
– Так мы их тут дожидаться будем, что ли?!
– Нет. – Посуляй хватает Дину за руку. – Бен прав. Надо уходить.
Я было первым рванул вверх по лестнице, но он меня остановил.
– Не туда!
И потащил, черт племенной, опять куда-то вниз. Спускались, спускались, слышу – плеск. Выходим в широченный тоннель, по стенам блики скачут. Под самым потолком решетки в ряд, вроде дождевых сливов. Похоже на Ривер Флит под Лондоном – мы с Посуляем там как-то контрабандный табачок ныкали, – только тут вода пошире и сплошь покрыта лодками, шлюпками, даже паровой баркас есть. И насколько тоннель виден, настолько и тянется вся эта флотилия, пришвартованная к пирсу под стенкой.
– Лихо придумано, – говорю. – Это что же, прямо к морю ведет?
– К морю. – Посуляй, как эхо, повторяет. А глаза, смотрю, совсем больные.
И вдруг до меня дошло. Ведь если лодки на месте, значит, никто с острова не уплыл. Где же тогда, спрашивается, жители? Почему мы до сих пор только одного видели? Да и того язык не повернется жителем назвать…
В общем, чувствую – хватит с меня. Не понравилась мне экскурсия на остров Посуляя. Ну его к свиньям, вместе с тайнами и кладами. Пускай таможенные стражники клады ищут, может, им больше повезет. А мне бы сейчас только лодочку да пару весел…
– Ну что, – спрашиваю бодрячком таким, – будем грузиться на судно?
– Подожди. – Посуляй что-то заметил впереди. – Стой тут, – говорит Дине, – за мной не ходи. Кух, побудь с ней. Бен! За мной! Быстро!
Я по мосткам на пирс, мимо Дины, иду за ним, пытаюсь рассмотреть, что он там нашел. И через полсотни шагов рассмотрел. Лучше бы мне этого не видеть.
Впереди ниша в стене, небольшой закуток. И в этом закутке они лежат. Все пятеро, вместе с лейтенантом. Но пересчитать их можно только по головам. Потому что остальное – сплошное месиво. Клочья мундиров. Клочья сапог. Кости. Фуражки. Ружья. И кровь.
– Хоть бы Дина не заметила… – шепчет Посуляй. – Возвращаемся, отвязываем лодку и сваливаем. Только тихо!
Но тихо не вышло. Не успел он договорить, как вдруг позади – бабах! бабах! Топот и вой. Святые угодники! От этого воя кишки
Прибегает граф, на ходу барабан набивает. Посуляй на него глядит, как на явление Азазела.
– Где Дина?!
У Куха и челюсть отвисла.
– То есть как? Она же к вам побежала!
Посуляй его – за грудки, так что пуговицы полетели:
– Ты отпустил ее одну?!
Граф сам не свой.
– Я прикрывал отход!
– Может, в лодку спрыгнула? – предполагаю. Но так только, в утешение.
Какая уж там лодка. Вот они покачиваются, пустые, все на виду. Зато в дырах под потолком – темень непроглядная. Затащили, небось, и не пикнула.
– Дина! – вопит Посуляй и бегом назад.
Граф – за ним. А мне что делать? Нет такого закона у фартовых, чтобы за дураками в огонь кидаться. Своя шкура ближе к телу. Вот лодка, вот весла – садись и выгребай к морю. Что мне этот остров? Что мне этот Посуляй, драть его в печенку, милорда?
И тут только соображаю, что все эти правильные мысли приходят ко мне уже на бегу. Несусь следом за Посуляем, даже графа обогнал. Посуляй вверх по лестнице, и я, балбес, туда же.
– Дина! – кричит, – Дина!
А в ответ – как завоет со всех сторон! Как затопает! И за нами! Я и не оборачиваюсь, бегу, молитвы вспоминаю. Господи! Каторжников они перевоспитывают! Да тут людоеды стаями бродят!
Никакой Дины мы, конечно, не нашли. Зато погоню за собой собрали, как на рынке Бороу. И честно сказать, свирепые наши констебли да лавочники вспоминаются мне, как рождественское собрание квакеров.
Посуляй охрип совсем, задыхается, но все кричит, по сторонам рыскает, в двери заглядывает. Наладил я его кулаком в загривок.
– Поздно, – ору, – Дину звать! Ей уже не поможешь! Беги, раз побежал! Не останавливайся! Наверх! Наверх!
Смотрю – у него слезы по щекам, ноги заплетаются. Ну, беда! Пропадешь с этими благородными! Хотя граф – тот молодец. Топочет молча, да еще на ходу отстреливается. И с каждым выстрелом сзади грохот костями по железу – одной обезьяной меньше.
Ухватил я Посуляя за шиворот и волоку за собой. Вверх по лестнице, вдоль по коридору, снова вверх…
И добежали-таки до ворот! Выскочил я на воздух, тогда только обернулся, выдернул из темноты Посуляя. Он, бедняга, чуть жив, но слезы высохли, глаза злые. За ним и граф полез, да вдруг застрял! Хочет протиснуться, а сзади не пускают. Кровавая рожа над плечом его показалась и зубами – в шею. Да кусок мяса так и вырвала! Тут Посуляй выстрелил в упор, рожу разнесло в куски. А там уж другие маячат. Человеческие. Но и зверей таких не бывает…
Ухватили мы графа за плечи, вырвали из тьмы, Посуляй опять пальнул, я тоже, не целясь – туда, в шевеление… Потом навалились на воротину, прикрыли, ломом подперли. Кух рычит от боли, рану обеими руками зажимает, но из-под пальцев кровь струей.