Русская фантастика – 2016 (сборник)
Шрифт:
Да, случилось так, что Россия, которая начинала войну вместе с Антантой, неожиданно переметнулась на сторону Германии.
Еще в феврале в Петербурге произошла революция, была свергнута монархия, а в конце октября случился новый переворот, к власти пришли какие-то bolsheviki, которые разорвали договор с Антантой и вступили в союз с Германией.
И теперь революционная армия русских – Красная Гвардия – вместе с немцами и австрийцами теснит на всех фронтах англичан, французов и американцев.
И
Мы должны продержаться двое суток, пока к нам будет прорываться подкрепление…
…Мы все-таки бросились в контратаку – после двухчасового артиллерийского обстрела, когда в грохоте взрывов не были слышны даже стоны раненых.
Мы – те, кто выжил в этом аду – рванули в атаку, пока враг думал, что мы полностью сломлены.
Мы бросились в атаку, понимая: это наш последний бой.
Нас пытались остановить пулеметным огнем – пулемет на пригорке трещал неустанно, – но мы рвались вперед.
Вокруг меня падали товарищи, но смерть по-прежнему обходила меня стороной.
Наверное, я был на самом деле заговоренный…
Я бежал вперед, на вражеские позиции, в которых прятались от меня немцы и их новые союзники – русские.
Русских узнать было очень просто – у них на голове были островерхие шапки с красными звездами.
Я бежал вперед, и меня переполняла ненависть к врагам, в первую очередь к русским, которые нас предали.
Я знал, что буду к ним беспощаден. Я буду их убивать, даже если они захотят сдаться в плен. Я не буду их жалеть, потому что иуды заслуживают только смерти.
Неожиданно я почувствовал, как правое плечо словно опалило огнем.
Винтовка выпала из ослабевших пальцев…
Нагнувшись, чтобы подобрать оружие, я услышал у самого уха свист пули. И не только услышал, но и ощутил ее раскаленное дыхание.
Смерть снова прошла мимо меня.
Наверное, я и вправду был заговоренный…
Судорожно просунув руку за ворот гимнастерки, я нащупал оберег и крепко сжал. Он был теплый, как материнская ладонь, когда она гладила меня по щеке.
Господи, как давно это было… В детстве, которое я уже успел забыть.
Я спешил расстаться с детством, потому что хотел поскорее стать взрослым, самостоятельным.
«Мама…» – прошептал я.
…и тут что-то ударило меня в грудь…
…как больно…
…почти невозможно дышать…
перед глазами – туман…
…и чья-то тонкая рука касается моего плеча. А надо мной появляется смуглое лицо с приятными чертами.
Мне очень больно, грудь горит так, как будто рядом с сердцем развели костер, – но я узнал девушку, которая склонилась надо мной.
Сильвия… Откуда она здесь?
Сильвия. Моя подружка из Гаваны. С ней я провел последнюю
Она игриво называла меня «любимым солдатиком», хотя я еще не успел надеть военную форму.
Но мне очень нравилось, когда она так говорила… Как и ее бесстыжие поцелуи, которыми она осыпала все мое тело…
Она сказала, что будет меня ждать, хотя мы оба понимали, что это ложь.
Мы были знакомы всего три дня и три ночи.
Но это были такие ночи, которые потом не уходят из памяти никогда.
Нас ничего не связывало, кроме этих ночей, и я знал, что Сильвия не станет меня ждать. Я уйду, а она забудет меня через день – эта девушка была из тех, кто постоянно меняет парней, и не из-за денег, просто она так живет…
И теперь Сильвия грустно смотрела на меня с хмурого зимнего неба, и это было небо Франции, а не Кубы.
…Огонь уже подобрался к сердцу, и оно, чтобы не сгореть, сжалось, и все тело пронзила такая боль, что я закричал…
И Сильвия взяла мою тяжелую, как бревно, руку и положила мне на грудь. Я почувствовал под пальцами что-то мокрое.
Наверное, это была вода – серое небо разлилось холодным дождем, как только мы бросились в эту безумную атаку…
Но дождь – это хорошо.
Он зальет пожар, который пылает сейчас внутри меня.
Дождь потушит пожар, я поднимусь, и…
И вернусь туда, где меня ждут.
Вернусь домой, к маме…
Я знаю, ты дождешься меня…
…мама…
– Господи, что ж это такое творится… – проговорил пожилой военврач, оглядывая место недавнего сражения.
– Да, – коротко ответил его собеседник, майор. Форма на нем была грязной, пуговиц не хватало, но сейчас собственный внешний вид интересовал его меньше всего.
Они шли по бескрайнему полю, изрытому воронками.
Вокруг, куда ни кинь взгляд – трупы, трупы, трупы…
И не все целые.
Военврач, который возглавлял похоронную команду, наклонялся над убитыми, осматривал их, собирал документы, если мог их отыскать, и отдавал майору.
– И когда все это кончится… – вздохнул врач.
Майор промолчал.
Чуть в стороне, у дороги, которая вела на небольшой холм, они увидели еще одного убитого – молодого солдата, который лежал на спине, пытаясь закрыть ладонью рваную рану на груди. Его глаза были открыты, на лице было спокойное выражение, как будто он был рад тому, что мучился совсем недолго.
Военврач склонился над ним, закрыл ладонью глаза. Затем вытащил из левого кармана гимнастерки документы – они были совсем немного заляпаны кровью.
– Рубен Фульхенсио Сальдивар, 1901 года рождения, – прочитал он. – И откуда он здесь?