Русская фантастика – 2019. Том 1
Шрифт:
– Есть, чиф! – сказал он.
Бугров вызвал Нурманна:
– Томас, прошу вас вернуться на борт корабля.
– Зачем, Виталий Семенович? – удивился археолог. – Мы только-только приступили к выполнению…
– Немедленно! – перебил его Бугров. – Альберт, забирай экспертов и домой!
– Слушаюсь, чиф! – отрапортовал Полонски.
– Мы останемся! – внезапно заговорила Карла де Лонгвиль. – Что за спешка, капитан? Мы не малолетние дети, а вы не воспитатель детского сада. На нас возложена обязанность изучить артефакты
Бугров и Нарежный, сидящие в ложементах с откинутыми шлемами, переглянулись.
– Ничего себе разговорчики! – проворчал навигатор. – И это говорит археопсихиатр? Ее не предупреждали о соблюдении правил и субординации?
– Императив «еж», леди Карла! – жестяным голосом проговорил Бугров. – Возможен переход на императив «тревога-01»!
– Да в чем дело, Виталий Семенович? – возмутился Нурманн.
– Вернетесь – объясню на пальцах.
– Но вы не имеете пра…
– Конец связи! Альберт, разрешаю применить полный «облом»! Вези их на борт, даже если будут сопротивляться.
Императив «еж», называемый в просторечии «обломом», разрешал применение силы в отношении людей, создающих помехи работе экипажу при выполнении ими важных задач, сопряженных с угрозой безопасности. На памяти Нарежного им еще никто не пользовался в космофлоте, но Бугрова это не остановило.
– Слушаюсь, чиф! – мрачно ответил Полонски.
– Ира, вы идете со мной, – сказал Бугров, выбираясь из ложемента. – Может понадобиться ваша помощь.
Легрова, олицетворявшая собой всю власть медицины для сохранения здоровья экипажа, с готовностью последовала за капитаном.
Через минуту «броненосец» унес обоих к «губе кашалота», прикрывающей вход в тоннель.
Кровавый блик, отразившийся от пирамиды со снесенной вершиной, уколол глаз, и Бугров мимолетно подумал, что добром инцидент не закончится.
Еще при движении по тоннелю от попавшегося на пути второго беспилотника, спешившего, очевидно, на корабль с очередным донесением, стало известно, что произошло. Поэтому, выводя шлюп над лагерем экспедиции, Бугров знал, что надо делать.
Катера обоих операторов – Ивана и Филиппа – скрылись в дыре, пробитой бластером Каледина, и вот уже больше сорока минут не появлялись.
Ни Шустов, ни Батлер не рискнули отправиться на их поиски, и по их перепалке, забившей эфир над лагерем, можно было понять, что они растеряны и не готовы действовать.
– Слышите? – повернул голову к спутнице Бугров, занимавший кресло пилота. – Вам это ничего не напоминает?
– Синдром Порошенко, – усмехнулась Легрова.
– Что?
– Синдром неуверенности, часто переходящий в агрессию, испытываемый пациентами психиатрических клиник.
– Но ведь и наши парни, и эксперты прошли психологическую спецподготовку на совместимость…
– Возможно, Ваня прав, и в здешнем воздухе летают вирусы.
– Внутри
– Это я образно говоря.
– Но все мы прошли дезактивацию и санобработку, никаких вирусов не обнаружили.
– Значит, тут какие-то особые вирусы.
– Ладно, будьте готовы к неприятным сюрпризам.
Шлюп нырнул к пирамиде, завис над ней.
Бугров открыл люк, активировал скафандровую систему защиты, включил антиграв и прыгнул в пролом.
Оба «броненосца» стояли, накренившись, опираясь друг на друга боками. Луч нашлемного фонаря выхватил из полутьмы ребристые стены помещения, покрытые зеркальной чешуей, какие-то длинные баки-трубы, прикрепленные к стенам, и квадратное отверстие в полу. Это был люк, причем люк, расстрелянный из лучемета.
Холодные коготки страха прошлись по спине. К ним прибавилось и некомфортное чувство угрозы.
Бугров прислушался к своим ощущениям.
Впечатление было такое, будто из люка била вверх струя ядовитого газа, который странным образом проникал в скафандр, минуя все уровни защиты, и вот-вот превратит его в труп или в зомби.
Передернув плечами, Бугров нагнулся над люком:
– Иван?!
Интуиция заставила его отшатнуться, и вовремя: из темноты нижнего помещения вырвался огненный шмель, вонзился в одно из ребер на стене и проделал в нем дымящийся шрам.
– Капитан! – раздался слабый голос Ломакина. – Не суйтесь! Парень стреляет на поражение!
Внизу засверкали сполохи: началась беззвучная при отсутствии воздуха стрельба из «универсалов», имеющих несколько режимов боевого применения: лазерный, обычный – пулями калибра девять миллиметров – и плазменный.
– Филипп! – крикнул Бугров. – Прекрати стрельбу! В чем дело?!
– Убью засранца! – прилетел приглушенный рык Каледина. – Мне никто не вправе приказать, что делать, а что нет! Даже вы!
Темноту в глубине люка снова прорезали всполохи плазменных разрядов.
– Иван!
– Я в порядке, – ответил Ломакин. – Он прострелил мне ногу. Я не даю ему сбежать.
– Пусть бежит, отступи.
– Во-первых, он в таком состоянии, что способен перестрелять всех! Во-вторых, отступать некуда, капитан. Это могильник, я предупреждал, только могильник особенный, судя по символике, не биологический, как мы думали.
– Какой символике?!
– Тут еще один бак, полусфера метров пяти в диаметре, опоясана барьером, а на стойке мерцает экранчик. Так вот, экранчик показывает серию картинок: шар в окружении решеточек, из шара вырывается корона синих лучиков, и решетки начинают оплывать капельками.
– Наша аппаратура радиации не фиксирует.
– Может быть, это какая-то другая радиация.
– Ладно, разберемся, выпусти его. Филипп, мы отступим, ты выйдешь. Если Иван прав, ты получил дозу какой-то лучевой хрени и рискуешь окончательно шизануться. На корабле тебе станет легче.