Русская фантастика – 2019. Том 1
Шрифт:
– Песнь самозверя, – повторил Серж слова Опры, когда та закончила рассказ о феномене и дала прослушать запись преобразованного сигнала. – Поэтично. Да, я согласен с вами, сударыня. Перед нами космическое чудо. Оно вполне способно изменить научную картину мира. Примите мои поздравления.
Фигурант презрительно скривилась и отозвалась в своей манере:
– Лизуна засунь, пацанчик. Идеи по природе есть?
Серж выдержал приличествующую событию паузу и на всякий случай уточнил:
– Что вы знаете о Прокторе, сударыня?
– Гринч-шестьдесят-шесть, – ответила Опра. – Красный карлик. Система из девяти планет. Колония Универсума находится на Прокторе-один, планете-синхроне. Уникальные ксеноформы: выползень Проктора, летяга Проктора, мышекроль Проктора.
– Впечатлен вашей эрудицией, сударыня. Но я говорю не о системе Гринчевский-шесть-шесть, а о Ричарде Прокторе, в честь которого она названа. Его относят к основоположникам протоокулизма.
– Не знаю, – сообщила Опра. – Протоокулизм,
– Среди мастеров Трилобит-кома много геномиков…
– Дуралеев везде хватает. Так что там Проктор?
– Ричард Проктор, – повторил Серж, – английский астроном и энциклопедист долимитной эпохи, середина девятнадцатого века по христианскому летоисчислению. Написал множество популярных работ по астрономии, космологии, ксенологии. Среди его достижений – формулировка проблемы шести минут, на которой основывается третий принцип окулизма. Он предложил читателям-современникам представить себе гипотетическую ситуацию. Допустим, вы хотите связаться с приятелем по телефону, но вы знаете, что в течение геодня, десять часов, шестьсот минут, он будет у телефона всего лишь шесть минут. Какова вероятность, что, когда вы выйдете на связь, ваш приятель будет находиться у телефона? Конечно, она не нулевая, но очень близка к нулю. Этим наглядным примером Проктор проиллюстрировал вывод, который он сделал на основе сравнения общего времени эволюции, предбиологической и биологической, с временем существования человечества как разумного вида. В эпоху Проктора считалось, что Земля возникла всего лишь несколько миллионов геолет назад, о миллиардах не шла речь, но даже при таком допущении вывод выглядел неутешительным: время существования разума ничто по сравнению с эрами формирования звезд, планет и роста жизни – шесть минут против десяти часов. Насколько велика вероятность, что в данный момент где-то в обозримой Вселенной есть еще один разумный вид, который ждет, когда мы выйдем на связь? Конечно, она ненулевая, но очень близка к нулю…
– Я поняла, – буркнула Опра. – И что нам дает этот древний хрыч?
– Вы не дослушали, сударыня. – Серж старался быть терпеливым. – Третий принцип окулизма, основанный на проблеме шести минут, пожалуй, самый спорный. Даже в Трилобит-коме хватает мастеров, которые скептически относятся к нему. Нет, конечно, никто из адептов окулизма не ставит под сомнение антропоцентрическую аксиоматику. Но основное возражение скептиков звучит так: Проктор был прав, но он не подозревал, что когда-нибудь появятся автоответчики. Достаточно развитая цивилизация найдет способ передать информацию о себе в будущее, за пределы своего существования. Мы это делаем за счет космонавтики, колонизации экзопланет. Разум Сагана-два, вероятно, пошел другим путем. Самозвери – это нечто искусственное, сконструированное миллионы лет назад для решения каких-то местных задач и сохранившееся после глобального вымирания. Я понимаю, что высказываю экстремальную гипотезу, но с ней хорошо согласуются все факты, которые нам сегодня известны. Древность планеты, биотический кризис на стадии катабазиса, пазлоидность самозверя, модулированный сигнал на ультракоротких волнах. Конечно, теоретически можно подобрать и другое объяснение космическому чуду. И тут вам, сударыня, как геномику виднее. Существует ли техническая возможность передавать осмысленную информацию через биосистемы?
– Существует, – отозвалась Опра. – Любая биосистема транслирует информацию от поколения к поколению. Мы тоже самозвери, пацанчик, и тоже в чем-то пазлоиды. Но не так все просто, как тебе кажется. Что реально прячется там внизу, мы узнаем только после того, как ты туда отправишься…
Подготовка к высадке на поверхность Сагана-2 входила в самую ответственную фазу, но Серж так и не смог определиться, насколько он может доверять Опре. Она знала и умела больше, чем хотела показать. Например, когда кандидат-аспирант пытался выяснить, каким образом ей удалось раздвоить его аватар, Опра вновь перешла на «птичий» язык, в котором вульгаризмы сочетались с малопонятной терминологией.
В конечном итоге она все же призналась, что за годы пребывания здесь научилась обманывать нейроядро «Сагана-орбитального», устраивая различные мелкие поломки в системе телеуправления и заставляя его выходить за рамки стандартных протоколов безопасности. Когда Серж, стартовав на межорбитальном шаттле и пройдя идентификацию в местной сети, получил более высокий допуск, чем тот, на который могла рассчитывать Опра как тест-смотритель, она вручную перенастроила блок радиоузла и запустила небольшую программу, имитирующую поток канала связи с шаттлом. Далее от имени кандидата-аспиранта она взяла контроль над системами базы и начала подготовку миссии на планету.
Зачем ей все это понадобилось? Приближается сезон бурь, самозвери скоро должны появиться на поверхности, следующий шанс представится только через год. Получается, что она была уверена в согласии Сержа поддержать ее план? Или собиралась поставить его перед фактом? Впрочем, не это было главным в сомнениях кандидата-аспиранта: он мысленно представил себя в положении Опры с учетом ее профессионального профиля и понял, что ему и в голову не пришло бы провернуть подобную хитроумную операцию по овладению управлением базы: архитектура и эксплуатация коммуникационного оборудования находилась в ведении дипломантов Академии информационных и вычислительных технологий, которая крайне неохотно делилась какими-либо подробностями о своих достижениях и основах построения систем, предоставляя конечным пользователям лишь кипы поэтапных инструкций. Хотя оборудование «Сагана-орбитального» нельзя назвать новейшим уже тридцать геолет, на него все равно распространялись нормативы по охране авторской тайны, поэтому без специального разрешения получить доступ к описанию недокументированных команд попросту невозможно. Напрашивалось только одно объяснение: когда-то она уже имела опыт работы с низкоуровневым программированием, и у нее были хорошие учителя. Чего еще ждать от Опры Косых? Какие секреты она скрывает? После некоторого размышления на эту тему Серж решил оставаться настороже и по возможности выяснить, что собирается делать Опра в дальнейшем, когда он вернется на базу.
Сам план высадки, составленный ею, не вызывал каких-то нареканий. Кандидат-аспирант не смог бы придумать лучше. Возможности экспедиции ограничивались двумя природными факторами. Первый фактор – гравитация планеты, заметно превышающая земную. Поскольку стартовых комплексов и катапультных башен на Сагане-2 пока никто строить не собирался, то экспедиционные корабли изготавливались с ракетным модулем, возвращаемым на орбиту. Однако полный состав экспедиции ракетный модуль при такой силе тяжести «потянуть» не мог, поэтому его снабдили сбрасываемыми бустерами, заправляемыми за счет местной атмосферы, – компоненты топлива синтезировались молекулярными конверторами в течение срока работы экспедиции, который обычно составлял не больше пятидесяти геосуток. Вернуться на орбиту без заправки ракетный модуль не мог физически – как говорят дипломанты Академии космонавтики, «энергетика не позволяет». Конечно, один Серж с минимальным запасом жизнеобеспечения по весу не входил ни в какое сравнение с полной экспедицией из двенадцати специалистов, но тут приходилось учитывать второй природный фактор – песчано-пыльную бурю. Высота экспедиционного корабля с возвращаемым ракетным модулем – полтораста метров, причем центр масс после посадки и исчерпания топлива тормозной двигательной установки смещается вверх, что снижает устойчивость конструкции. Большая парусность и высокий центр масс делают корабль уязвимым перед сильными ветрами, которые могут запросто опрокинуть его. Поэтому экспедиции на Саган-2 проводились только в сравнительно тихие периоды и направлялись в прибрежные районы пангеи, где тоже случаются штормы, но не столь масштабные. Серж должен был высадиться перед началом сезона бурь, и если бы он стал дожидаться, когда конверторы наполнят бустеры синтезированным топливом хотя бы наполовину, то скорее дождался бы заваливания корабля. Казалось, что нет возможности изучить загадочных самозверей в непосредственном контакте, но Опра продумала свой план до мелочей и принялась претворять его в жизнь еще до прилета Сержа на базу.
Прежде всего она технически разделила посадку и взлет. На «Сагане-орбитальном» находится сто двадцать капсул, которые при необходимости могут нырнуть в атмосферу планеты и спуститься в ней с обычным парашютом. Такую возможность конструкторы предусмотрели на случай, если не только варп-корабль, следующий транзитом, но и сама база получит повреждения, после которых ее эксплуатация станет затруднительной. Каждая капсула была рассчитана на трех человек с аварийными запасами и герметизируемым надувным домом. Серж должен был спуститься в одной из капсул на поверхность, и тройного запаса ему хватило бы на целый геогод. Однако фигурант не собиралась так долго держать его посреди пустыни и решила ограничиться десятью солами: потом ветры усилятся настолько, что возвращение на орбиту станет невозможным. Два аварийных запаса она предложила выгрузить из капсулы, а на их место установить оборудование для сбора и экспресс-анализа образцов, позаимствованное на экспедиционном корабле. По истечении десяти сол корабль, управляемый собственным нейроядром, должен будет прилететь за Сержем, после чего кандидат-аспирант вместе с образцами заберется в возвращаемый ракетный модуль и стартует к базе. Поскольку времени на заправку бустеров модуля было ничтожно мало, Опра придумала по возможности облегчить его и синтезировать топливо непосредственно на орбите из ресурсов системы жизнеобеспечения базы. С этой целью она перестыковала «Хуболт» так, чтобы получить доступ к возвращаемому модулю. Опра отлично разбиралась в химии и, используя свой опыт работы с молекулярными конверторами, собрала синтезатор из медицинского оборудования, а к моменту прибытия Сержа получила сто тонн готовых компонентов. До высадки на поверхность предстояло синтезировать еще триста тонн, перекачать их в баки бустеров, снять лишнее с возвращаемого модуля и самого корабля, еще раз продумать схему посадки и взлета, составить инструкции для нейроядра и учесть тысячу мелочей. Хотя Серж и не был готов довериться Опре, он поддержал ее план и включился в работу. Ведь, в сущности, ради этого он сюда и прилетел.
Любопытство Сержа по поводу прошлого Опры росло, и он ждал удобного момента выяснить, за что она получила срок на «Сагане-орбитальном». Случай представился во время очередного обеда в пищевом модуле. Сначала они обговорили текущие дела, обсудили возникшие технические проблемы, потом незаметно переключились на феномен самозверя, и Серж признался, что на его решение изменить тему научно-исследовательской работы косвенно повлияли игровые учения на лунном полигоне, куда новоиспеченных дипломантов Академий направили по распоряжению Великого гроссмейстера Трилобит-кома.