Русская фантастика – 2019. Том 1
Шрифт:
Я пожал плечами. Обычно Петровича хватало на день-другой, не больше, после чего он снова уходил в запой. Однако Олимпиада Христофоровна покачала головой:
– Помяните мое слово: в этот раз иначе будет. Изменился наш Петрович. Взгляд у него стал чистый. Будто узнал он что-то такое, о чем нам и невдомек.
Пожав плечами, я попрощался со старушками и направился к своему подъезду. Раз бабушки сказали – значит, так и есть, что-то не так с Петровичем. Да только что мне тот Петрович, у меня и своих забот хватает.
Войдя
Вот только нет у меня жены. И сынишки – тем более. Даже кота не завел, хотя кошек с детства люблю. Поэтому диваном с телевизором пользуюсь в гордом одиночестве. Как и полагается убежденному холостяку.
На кухне я обнаружил пустую тарелку, которую использовал как хлебницу. Посмотрел на настенные часы: полдевятого, хлебный пока работает. Довольный, что еще не успел раздеться, я снова выскользнул на улицу.
Большая тройка уже не несла вахту. Вот когда они успели уйти? Я же минуту назад тут был, а их и след простыл. Настоящие суперагенты.
Хлебный магазин находился на моей улице через пару домов. После развала Советского Союза он, конечно, переквалифицировался из хлебного в продуктовый, но горожане предпочитали называть его по старинке. За кассой скучала Марина, знакомая еще со школьной скамьи. Я подошел и поздоровался.
– Привет-привет, Вадимка! – радостно ответила она. – Полбуханки черного, как обычно?
– Да-да, как обычно, – улыбнулся я, судорожно вспоминая, как обстоят дела с колбасой. – И, наверное, десяток яиц…
Посчитав мои покупки, Марина поинтересовалась:
– Как там мой телик?
– Сегодня починил, – ответил я, роясь в кошельке. – Как новенький! Приезжай завтра, забирай.
Расплатившись, я вернулся домой. Как назло, колбаса тоже закончилась, но второй раз идти в магазин было уже поздно, да и неохота.
Не беда. Яичница с хлебом – это тоже вполне достойный ужин холостяка.
Под вечер посетителей обычно немного. После Вадима заглянул кореец Толик Цой, долго рассматривал опустевшую хлебную полку, да так и ушел, не сказав ни слова. Под самое закрытие еще мог зайти Петрович – денег у него никогда не водилось, но он всегда готов был отработать долгожданный пузырь.
Марина грустно посмотрела на часы: без пяти десять. Закрыла кассу, опустила жалюзи на окнах, включила сигнализацию.
– Ну, Петрович, извини, сегодня не твой день!
Погасив свет, она выскользнула через служебку, и предлетняя улица встретила ее россыпью запахов: остывающий асфальт, цветущая сирень, бензин с ближайшей автозаправки. Теплый ветерок призывал к неспешной прогулке, но Марина торопилась: еще Славку надо уложить,
А вот и он, легок на помине!
Поравнявшись с мужем, Марина остановилась и уперла руки в боки:
– И куда это мы на ночь глядя собрались?
– Привет, Маринка! А я в парк.
– И что ты там забыл?
– Да Славку укладывал, он мне рассказал, что там завелось какое-то «Уруру». Пойду гляну, мало ли что. Вдруг собака щенят охраняет? Покусает еще детей…
– А до утра это не подождет?
– Ну ты чего? Утром у меня вызов. Не до того будет. Ты иди, я скоро.
Марина хотела спросить, почему именно ее муж должен заниматься этим, но плюнула и пошла домой.
Алексей действительно вернулся достаточно быстро. Накрывшая ужин Марина уселась напротив, поставив локти на клеенчатую скатерть.
– Ну что, нашел Уруру-то?
Алексей молча, словно механически поглощал макароны с котлетами и смотрел перед собой, не замечая жену. Он улыбался чему-то своему, его глаза горели решимостью. Марина покачала головой.
Она знала этот взгляд еще со времен завода: он поглощен гениальной идеей. А уж если идея его посетила, то пока он не обмусолит ее вдоль и поперек, ни с кем делиться не станет.
Так он и не проронил ни слова за весь вечер и молча лег спать. Марина долго не могла уснуть: последний раз она видела этот горящий взгляд лет десять назад, когда завод еще работал. И что это такое ее муженек задумал?
Утром, все такой же молчаливый, Алексей собрался на работу, а Марина отвела Славку в садик и вернулась домой – благо сегодня не ее смена.
В гостиной она обнаружила на столе трудовую книжку мужа. Не веря своим глазам, Марина пролистала ее и обессиленно опустилась на стул.
Алексей уволился по собственному желанию.
Вечером Марина зашла ко мне в телемастерскую. Я отложил в сторону паяльник и вышел к ней сквозь лабиринт из печатных плат, блоков питания и кинескопов.
– Марин, твой телек вполне живой, просто кондеры посохли. Я новые припаял – еще лет десять прослужит. А тех вундеркиндов, что тебе кинескоп хотели менять, надо взашей гнать!
Она рассеянно покивала в ответ.
– Ну, принимай работу! А где Лешка-то? Что не пришел помочь? Я твой «Рубин» до машины один не донесу.
Глаза Марины забегали, и я напрягся. Неужто с Лехой что-то случилось?
– Вадимка, я не знаю, что происходит, – наконец залепетала она. – Но вчера Лешку словно подменили. Он что-то великое задумал, а я ни сном ни духом. Я его и так разговорить пытаюсь, и эдак. А он если и отвечает, то односложно. Добилась я только того, что все это неважно, что он занимается не тем, чем должен. Насилу уговорила отвезти машину сюда. Но он словно робот – ведет машину и словно не понимает, что делает. Весь в своих мыслях.