Русская идея: иное видение человека

Шпидлик Томас

Иван Ильин берет под свою защиту тех, кто ответственен за эти конкретные «несовершенные» формы, особенно политических деятелей: «как счастливы по сравнению с правителями государства монахи, ученые, артисты и мыслители: им дано делать чистую работу чистыми руками. Они не должны, однако, порицать или осуждать солдат и политиков, но должны быть благодарны им», ибо они тоже инструменты в руках Божиих [165] .

Человеческие проблемы

165

О сопротивлении злу силою. Берлин, 1925; ср.: Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 495.

Установив различия между естественным и сверхъестественным, классическое богословие пытается разрешить человеческие проблемы двумя способами: в свете разума и в свете веры.

Вообще говоря, русские мыслители считали такое разделение искусственным. Человек «двуедин», говорит Карсавин, но два этих начала в нем нераздельны: «Я есть совершенное всеединство, которым я обладаю в Богочеловеке, но всеединство умаленное» [166] . Следовательно, нельзя говорить о человеке вне Бога, ибо Бог, как пишет Вяч. Иванов, пребывает «на вертикали человека» [167] .

166

Л. КАРСАВИН, О началах. С. 28–29; см.: BUBNOFF. II. Р. 307 ff: «Я есть единство. Воссоединение, достигнутое через самосознание, через познание, не является полным. И потому нам кажется, что наше самосознание есть «нечто нереальное, нечто вроде сновидения». Осознать эту иллюзорность своего собственного бытия означает определить его с точки зрения высшего бытия; тем самым подразумевается, что в дополнение к моему низшему бытию я обладаю также и высшим бытием, другими словами, я представляю собой то совершенное всеединство, которым я обладаю в Богочеловеке, но всеединство умаленное». Ср.: Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 386–387.

167

Мысли о символизме. Борозды имежи / /Собр. соч. Т. П. Брюссель, 1974. С. 614.

Князь Мышкин, главный герой романа Достоевского «Идиот», является литературным выражением такой позиции. Он воистину выступает как чисто человеческое осуществление евангельского идеала. И результат? Он не совершит никаких чудес. Даже и не будет пытаться совершить их. Он не передвигает горы, не разрушает ад, не воскрешает мертвых. На мгновение он вообразил себя Христом, и романист, верный истине, предоставляет самозванца его печальной судьбе. Молодому человеку, умирающему от чахотки, он дает жестокий и возмущающий ответ: «Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье!» [168] «Мышкин, — пишет П. Евдокимов, — фальшивая икона, подделка, самое большее — портрет, не несущий в себе никакой силы» [169] .

168

Идиот. Ч. IV, V//Co6p. соч. Т. 8. С. 433.

169

P.EVDOKIMOV,Gogol…P.285;ср.:К.ONASCH,Епquited’uneOrthodo–xie «alternative». Le Christ et I’Eglise dans I' cevre de F.M. Dostoevski]//Mille ans. P. 250 ff.: Возможно, что прототипом «идиота» был А. М. Бухарев, не сумевший реализовать своего идеала и умерший от туберкулеза.

Русский гуманизм

Было бы неверно утверждать, что в России был гуманизм в западном смысле этого слова, так же, как и то, что в ней не было Ренессанса [170] . Однако можно утверждать, что некоторые мыслители XVIII века были гуманистами, например, Н. Новиков и А. Радищев [171] . Эта тенденция встречала сопротивление, и ее трактовали как деградацию христианства. Когда человека хотят рассматривать только в качестве творения, пишет о. Сергий Булгаков, это означает нисхождение в сатанинское «подполье», чтобы укорениться там, что обычно приводит к самообожествлению и провозглашению, что «все позволено» [172] .

170

171

В. ЗЕНЬКОВСКИЙ, История русской философии. Т. I. Ч. 1. С. 94.

172

Невеста Агнца. О Богочеловечестве. Париж, 1945. Отдел I, гл. 3: «Зло»; ср.: Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 275.

В литературе XIX века можно встретить описание двух типов гуманистов: независимый, свободный гуманист, представленный в образе Антихриста у Вл. Соловьева [173] , и тип христианского гуманиста — в образе Великого Инквизитора у Достоевского [174] . Поскольку вся реальность основана на воплощении Логоса, то и наука должна опираться на него, утверждает В. Эрн [175] ; не может существовать никакой другой философии, кроме христианской, заключает митр. Антоний (Храповицкий) [176] .

173

Вл. СОЛОВЬЕВ//Сочинения. Брюссель. Т. VIII. С. 556–582.

174

Братья Карамазовы. Ч. II, кн. 5//Собр. соч. Т. 14. С. 224 и сл.

175

Ср.: Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 417.

176

L. GANClKOV//EtiFil I, стб. 1020.

Но если мы действительно хотим говорить о гуманизме в христианском ключе, он должен быть «полным». И потому Бухарев ставит гуманизм в самый центр чистейшего христианства [177] . Это означает, что мы должны признать, что Христос всей полнотой соучаствует в человеческой природе. Подлинный гуманизм должен нести в себе Христа [178] : и лишь в соотнесенности с таким определением гуманизма Вл. Соловьев, Н. Федоров и Вяч. Иванов могут быть названы «гуманистами» [179] .

177

Ср.: Е. BEHR–SIGEL, Bouhkharev. Uп theologien de I’Eglise orthodoxe russe en dialogue avec le monde moderne. Paris, 1977; А. БЕЛОРУКОВ, Внутренний перелом в жизни А. М. Бухарева (архимандрита Феодора) / /Богословский Вестник, 1915, III.

178

Н. БЕРДЯЕВ, Русская идея. С. 94.

179

Там же. С. 90–91: «Метафизическая диалектика гуманизма… была раскрыта Достоевским. Достоевский отказывается от идеалистического гуманизма 40–х годов, от Шиллера, от культа «высокого и прекрасного», от оптимистических представлений о человеческой природе, он переходит к «реализму действительной жизни», но к реализму не поверхностному, а глубинному, раскрывающему сокровенную глубину человеческой природы во всех ее противоречиях, но и во всей ее красоте, наполненной Христом». На Западе появление Ницше ознаменовало конец гуманистического царства.

2. Присутствие Духа

Одухотворение

«Царский путь нашего обожения» [180] сформулирован в традиционных определениях, которые можно свести к двум движениям, одно из которых есть нисхождение, а другое — восхождение: Отец творит нас через Сына и освящает нас в Духе, и в Духе мы через Сына восходим к Отцу [181] .

И, следовательно, обожение, Богочеловечество есть синоним «одухотворения» [182] .

180

М. LOT–BORODINE/ /Revue d’histoire des religions 106 (1935). P. 35.

181

La spiritualite. P. 48.

182

Ibid. P. 34 ff.

Кратко излагая традиционное учение, Феофан Затворник пишет: «Существо жизни о Христе Иисусе, жизни духовной состоит в преложении душевного в духовное» [183] и их вхождении в царство Духа. Смысл духовной жизни—в «стяжании Святого Духа». Это замечательным образом объяснено в знаменитой Беседе Серафима Саровского с Мотовиловым [184] .

«И чего нам ждать еще? Чтобы кто–нибудь с неба пропел нам песнь небесную? Но на небе все живет Духом Святым, и нам на землю Господь дал того же Духа Святого. И в храмах Божиих службы совершаются Духом Святым; и в пустынях, и в горах, и в пещерах, и всюду подвижники Христовы живут Духом Святым; и если будем хранить Его, то будем свободны от всякой тьмы, и жизнь вечная будет в душах наших» [185] .

183

Ibid. P. 34 ff.

184

I. GORAINOFF, Seraphim de Sarov//La Spiritualite orientate 11. Belle–fontaine, 1973. P. 179–221; ср.: V. ROCHECAU, Saint Seraphim. Sarov et Die–yevo, Etudes et Documents//La Spiritualite orientate 45. Bellefontaine, 1987.

185

Архим. СОФРОНИЙ (САХАРОВ), Старец Силуан. Париж, 1952. С. 146.

Чтобы выделить особую значимость этого аспекта для восточного христианства, Павел Евдокимов говорит, что эта духовность «онтологична», подчеркивая, таким образом, ее отличие от духовности западной, для которой более важен аспект «нравственный», в том смысле, что она больше настаивает на совершении добрых дел, а не на сосредоточении на духовной жизни и стяжании Святого Духа [186] .

А сейчас мы затронем старый, но вечно актуальный вопрос о том, каким образом проявляется присутствие Духа в повседневной жизни.

186

P. EVDOKIMOV, La nouveaute de I’Esprit//La spiritualite orientate 20. Bellefontaine, 1977. P. 109.

Синергия с Духом в сердце

Для борьбы с разнообразными видами «прелести» Отцы установили основное правило для различения духов: зло приходит к человеку «извне», тогда как голос Духа можно услышать лишь «изнутри»; ведь Дух обитает в нашем сердце, «Он почивает там как внутреннее событие человеческого естества» [187] .

У русских были особые причины для настойчивого возвращаения к библейской терминологии, свидетельствующей о том, что Дух обитает в сердце, поскольку речь здесь вдет о понятии, которое воистину «трогало их сердца»; и, кроме того, они были убеждены, что без Духа невозможна истинная «сердечность» [188] .

187

La spiritualite. P. 33.

188

Б. ВЫШЕСЛАВЦЕВ, Вечное в русской философии. Нью–Йорк, 1955. С. 20 и сл.