Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири
Шрифт:
Цвет вообще занимает важное место в изобразительных средствах «Сказания». В пригожий сентябрьский день — «время ведра» [100] , под струящимися золотом хоругвями, с переливающимися рябью на воде доспехами и трепещущими на ветру красными яловцами [101] , предстают русские воины за день до битвы:
«Князь же великий... взьехав на высоко место,и увидев образы святых, иже суть въображени в христианьскых знамениих, акы некий светилници солнечнии светящеся в время ведра; и стязи их золоченыа ревуть [102] , просьтирающеся, аки облаци, тихо трепещущи, хотять промолвити, богатыри же русскые и их хоругови, аки жыви пашутся [103] , доспехы же русскых сынов, аки вода въ вся ветры колыбашеся, шоломы злаченыя на главах их, аки заря утреняа въ время ведра светящися, яловци же шоломов их, аки пламя огненое, пашется».
100
Ведро — ясная сухая погода.
101
Яловец — красная матерчатая или кожаная лента на навершии шлема.
102
Ревуть — шумят.
103
Пашутся — колышутся.
По динамизму повествования, по образности, по силе воздействия на читателя «Сказание о Мамаевом побоище» относится к числу лучших произведений древнерусской литературы X —
XVII вв. К сожалению, без знания старорусского языка не всегда возможно ощутить поэтику «Сказания», иногда достигающую больших высот. Ниже дано описание ночи перед боем в переводе на русский:
«Ибо уже ночь наступила светоносного праздника Рождества Святой Богородицы. Осень тогда затянулась и днями светлыми ещё радовала, была и в ту ночь теплынь большая и очень тихо, и туманы от росы встали. Ибо истинно сказал пророк: "Ночь не светла для неверных, а для верных она - просветленная"».
Куликовская битва как утверждающий миф. «Сказание» оказало огромное, если не исключительное влияние на создание национального мифа о битве на Куликовом поле. С момента появления повесть имела литературный успех. 150 списков XVI — XVIII вв. означают, что «Сказание» были любимым чтением — его читали и переписывали. Повлияло оно и на устное творчество. Появились былина «Илья Муромец и Мамай» и сказка «Про Мамая безбожного». В 60—70-х гг. XVI в. «Сказание» было включено в Лицевой летописный свод Никоновской летописи, созданной для официального церковного толкования исторических событий. Там есть и замечательная миниатюра — «Бой Пересвета с Челубеем». В дальнейшем Никоновскую летопись использовал Н.М. Карамзин, введя таким образом «Сказание» в русскую историографию. В соответствии со «Сказанием» излагает историю Куликовской битвы С.М. Соловьёв. Важную роль в приобретении Куликовской битвой по «Сказанию» статуса государственного мифа сыграло православное духовенство, одобрившее трактовку роли церкви в победе православных христиан над «безбожными агарянами».
Куликовская битва имела особое значение для национального самосознания. Наиболее четко эту мысль выразил Л.Н.Гумилёв:
«Этническое значение происшедшего в 1380 г. на Куликовом поле оказалось колоссальным. Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими, хотя и живущими в разных городах. И потому в этнической истории нашей страны Куликовская битва считается тем событием, после которого новая этническая общность — Московская Русь — стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения».
Сказанное нельзя понимать буквально: разобщенность ещё сохранялась — после славной победы через два года был погром Москвы Тохтамышем, и никто не пришел москвичам на помощь. Но в долговременном плане слова Гумилёва справедливы. Консолидация русских земель вокруг Московского княжества продолжалась, и со второй половине XV в. молодому народу и государству уже требовался национальный исторический миф, причем не времен Киевской Руси, а из нынешней жизни — миф Московской Руси. Таким мифом стала битва на Куликовом поле в изложении «Сказания о Мамаевом побоище».
Битва на Куликовом поле была глубоко почитаема царями. Икона Богоматери Донской, пред образом которой, по преданию, молился перед битвой князь Дмитрий, пользовалась особой любовью. Перед ее образом молился Иван IV, отправляясь войной на Казань (1574). Он же взял икону в Полоцкий поход (1563). Царь Фёдор перенес икону в Благовещенский собор Московского Кремля. Когда полчища крымского хана осаждали Москву в 1591 г., царь Фёдор всю ночь молился перед иконой. В 1592 г. в честь чудесного избавления от татар он основал Донской монастырь.
Известно, что Пётр I посещал Куликово поле и велел пронумеровать и сберечь древние дубы дубравы, откуда, по преданию, пошел в атаку засадный полк. На Куликовом поле был установлен памятник по проекту А.П. Брюллова — 29-метровая чугунная колонна с золоченым куполом и крестом (1850), храмы Рождества Богородицы (1894) и Сергия Радонежского (1917). В Старое Симоново, где возле храма Пресвятой Богородицы, по преданию, были захоронены Пересвет и Ослябя, совершали паломничества русские цари. В 1509 г. на месте деревянной церкви строится каменный храм, перестроенный в XIX в. архитектором К.А. Тоном. Екатерина II после коронации посетила Старое Симоново и выделила значительные средства монастырю. К 500-летию Куликовской битвы на могилах Пересвета и Осляби было установлено чугунное надгробие каслинского литья и состоялось паломничество царской семьи к месту погребения.
Начиная с XVIII в. писатели и художники посвящают свои произведения Куликовской битве. А.М. Матвеев пишет картину «Куликовская битва» (1735), М.В. Ломоносов создает трагедию «Тамира и Селим» (1750), О.А. Кипренский пишет картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле» (1805). На сцене Александрийского театра ставят драму В.А. Александровича-Озерова «Дмитрий Донской» (1807). Широкую популярность битва на Куликовом поле приобрела благодаря «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина и «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьёва. В 1850 г. по заказу Николая I А. Ивон создал огромное полотно «Куликовская битва», в настоящее время украшающее залы Большого Кремлёвского дворца.
Куликовскую битву почитали и среди демократически настроенной части российского общества XIX в. Для многих Куликовская битва являлась примером освободительной борьбы против угнетения. В.О. Ключевский пишет о моральном значении битвы:
«Народ, привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался наконец с духом, встал на поработителей и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями».
К теме битвы обращаются русские художники рубежа XIX — XX вв. А.Н. Новоскольцев пишет картину «Преподобный Сергий благословляет Дмитрия на борьбу с Мамаем», В.М. Васнецов — «Пересвети Ослябя», «Поединок Пересвета с Челубеем». А.А. Блок создает стихотворный цикл «На поле Куликовом» (1908). Цикл не только о славном прошлом, но провидение кровавого будущего России:
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль... Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль... И нет конца! Мелькают версты, кручи... Останови! Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!