Русская книга о Марке Шагале. Том 1
Шрифт:
Запись желающих поступить в школу ежедневно от 11–3 ч. в помещении школы (Бухаринская, 10).
Обучение бесплатное.
Народное художественное училище // Витебский листок. 1918. № 1038.
16 ноября. С. 4; Известия Витебского губернского Совета крестьянских, рабочих, красноармейских и батрацких депутатов. 1918. № 253. 22 ноября. С. 3 (с небольшими сокращениями).
Перепечат.: Наливайко 1994. С. 6–7 (в сокр.); Harshav 2004. P. 256 (пер. на англ., в сокр.); Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 28; Chagall Paris 2018. P. 225–226 (пер.
Статья не подписана, однако авторство Шагала не вызывает сомнений – ее посылки полностью совпадают с основными положениями, сформулированными в «Докладной записке художника Марка Шагала о Художественном училище» (см. VI, 38). Статья опубликована в тот же день (и в том же номере газеты), что и объявление о созыве общего собрания всех художников, живописцев, декораторов и архитекторов города, на котором обсуждались практические вопросы об организации в Витебске городской художественной школы, коммунальной мастерской и класса прикладных искусств (см. VI, 55). Стоит обратить внимание, что в этой статье впервые появилось название школы, данное ей Шагалом: Народное художественное училище. Под этим названием школа функционировала вплоть до отъезда Шагала из Витебска в июне 1920 г.
3. Письмо из Витебска
Город Витебск зашевелился.
В этой провинциальной «дыре» с почти стотысячным населением, где когда-то коснел какой-то Юр[ий] Клевер1 и доживает жалкое передвижничество – ныне, в дни октябрьские – раскачивалось многосаженное революционное искусство.
С момента приезда в Витебск удалось мобилизовать все таившиеся скудные художественные силы города и губернии.
Радовали сердце отдельные начинающие художники из народа и особенно рабочие – маляры-живописцы. С какой любовью, с какой детской преданностью исполняли они наши столичные «мудреные» эскизы.
К моменту Октябрьской годовщины губерния Витебская была разукрашена около 450 большими плакатами, многочисленными знаменами для рабочих организаций, трибунами и арками.
Работа Комиссии по украшению города и губернии разбилась на секции: живописную, архитектурную и освещения (электрического освещения домов, арок, трибун, фейерверки, факелы и пр.).
В конце концов, вечер 6 ноября горел незабываемым огнем.
Это был праздник и нашего искусства.
Но обыватели на завтра. И только ли обыватели. С болью признаюсь: и передовые товарищи-революционеры, и они с пеной у рта засыпали нас недоуменными вопросами: «Да что же это такое». Объясните, объясните, объясните, это ли пролетарское искусство.
Жаль, сорвали митинг об искусстве2.
– «Я бы им показал, разъяснил».
В конце концов, в городе образовалось и художественное училище3. С момента открытия приема прошений4 в течение нескольк[их] дней записалось около 125 чел[овек]. Все беднота и рабочие.
Пусть шипит кругом нас мелкая обывательская злоба, но мы надеемся, из этих трудовых рядов в скором времени выйдут новые художники-пролетарии.
При художественном училище организовалась городская коммунальная мастерская по исполнению все[х] городских заказов5. Вся работа по исполнению декораций для театров, плакатов для кинематографов, фресок и вывесок должна концентрироваться исключительно в подотделе искусств6. Заказы подотделом направляются в коммунальную мастерскую и ее отделения для планомерного распределения. Заказы исполняются исключительно руками учащихся и руководителей школы. Все частные артели живописцев города должны были пойти к нам в школу учиться раньше всего и ликвидировать свои частные «дела». Довольно. Ступайте все учиться в школу, не стесняйтесь возрастом. Научитесь в ней работать.
С момента открытия мастерской – она получила от отдела народного образования заказ на выполнение 60-ти новых художественных вывесок для единых трудовых школ, рабочих библиотек и Пролетарского университета7. Для каждого заказа объявляется конкурс. Лучший рисунок – пускается в ход.
С лица главнейших улиц города снимаются старые вывески для перекраски.
Подотделом изобразительных искусств издано постановление о регистрации в подотделе всех предметов искусства, находящихся в пределах города и губернии, и концентрации их в организуемом губернском музее8.
Преподавание рисования в учебных заведениях города и губернии также предположено реформировать. Впредь же до произведения общей реформы все преподаватели рисования учебных заведений в настоящее время переизбираются и назначаются и утверждаются вновь подотделом искусств лишь по представлению своих «личных» работ, нескольких образцов рисунков своих учеников каждого класса в отдельности, а также краткого доклада с соображениями о преподавании рисования в школе. Те же из старых преподавателей, кои не отвечают современным задачам искусства, лишаются своих теплых мест и на их места назначаются новые. Здесь уступок быть не может.
Вспомните «незабвенные» уроки рисования, это художественное убиение младенцев. В каждом учебном заведении города образовывается специальный класс-мастерская рисования. Преподаватель рисования более не расхаживает по классам, а ученики должны идти к нему в специальный класс-мастерскую каждого учебного заведения, каждая группа учеников в свое время.
Марк Шагал. Витебск, 1918
Закончим, однако, настоящую заметку «воплем».
Людей! Художников! Революционеров-художников! Столичных в провинцию! К нам!
Какими калачами вас заманить?
Шагал М. Письмо из Витебска // Искусство Коммуны (Пг.). 1918. № 3. 22 декабря. С. 2–3.
Перепечат.: Kamenski 1988. Р. 357 (пер. на фр.); Le Foll 2002. P. 254–255 (пер. на фр., в сокр.); Harshav 2004. P. 259–260 (пер. на англ.); Каменский 2005. С. 260–261; Ле Фоль 2007. С. 231 (в сокр.); Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 36–38; Chagall Paris 2018. P. 226 (пер. на фр.).
Статья написана в Петрограде. См. примеч. 9.
4. Художественные заметки Марка Шагала
Наконец, мы опять на своей убогой родине9.
Пусть мы, как «не прикрепленные», нигде и ни в коем случае пообедать права не имели и в какой-либо общественной столовой тщетно домогались утолить свой голод, а к вечеру возвращались в свой «номер», оставаясь в темноте…
Но почему все же столичного полуголодного человека с таким трудом удается заманить сюда для культурной работы?