Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

Коллектив авторов

Литвинов объединяет «разрозненные» сюжетные пласты романа и более того – представляет собой идейную альтернативу Потугину, хотя, на первый взгляд, герой не исповедует «никаких политических убеждений», кроме сознания необходимости «землю пахать», деятельного созидания. Эта истина открыта Литвинову уже в начале романа, «от того он так уверенно глядит кругом». Но «Дым» – роман-испытание. Литвинов усомнится и потеряет и это знание, и уверенность, и жизненную прочность, потеряет любовь – свою Татьяну Ему придётся пройти через испытание и искушение – очарованием Ирины Ратмировой, прежней и вновь вспыхнувшей любовью-страстью.

Любовная линия романа «Дым», внешне, казалось бы, не связанная с идейными спорами и политическими кружками, оказывается исключительно важной для понимания общественно-идеологического конфликта произведения. Разочарованному

и измученному страстью к Ирине Литвинову вся жизнь – и его, и всей России, и «великого Губарева», и Матрены Суханчиковой, и генерала Ратмирова – кажется дымом и паром, похожим на клубы, вырывающиеся из паровозной топки. Дым – это и «газообразное состояние» России, и празднословие губаревцев и ратмировцев, и искушающая любовь Ирины. Героиня – некое воплощение всеобщего разрушения и самообмана русской жизни. Есть нечто искушающее и в Потугине – как бы втором «я» Литвинова, в его западническом радикализме. Потугинская ненависть к русской поверхностности, как и пламенное уважение к западной цивилизации, даны словно в избытке, сверх меры. Это настораживает и Литвинова, и, видимо, самого Тургенева.

В эпилоге «Дыма» звучат мотивы примирения, покоя и тишины, соотносимые с аналогичными интонациями «Дворянского гнезда». Герой, подобно Лаврецкому, переживает своего рода преображение духовное, т. е. рождается заново. «И дух в нём окреп: он снова стал походить на прежнего Литвинова. <…> Исчезло мертвенное равнодушие, и среди живых он снова двигался и действовал, как живой. Исчезли также и последние следы овладевшего им очарования…». Возникает образ плодородной, открытой доброму семени земли: «Великая мысль осуществлялась понемногу, переходила в кровь и плоть: выступил росток из брошенного семени, и уже не растоптать его врагам – ни явным, ни тайным». Так видит автор будущее в эпилоге.

Роман был сдержанно встречен критикой и читателями и в определённом смысле повторил судьбу «Отцов и детей». Представители демократического, либерального и консервативного направлений увидели в нем политическую карикатуру, памфлет на самих себя.

Творчество 1870-х – начала 1880-х годов

В период 1870-х – начала 1880-х годов Тургенев много и плодотворно работает. Его интересует общественная жизнь, новые настроения среди молодежи, набирающее силу народничество. Он много занимается популяризацией русской литературы на Западе, активно пропагандирует сочинения европейских писателей в России. В эти годы вновь появляется интерес к народной теме: Тургенев продолжает работу над «Записками охотника», дополняет книгу рассказами «Живые мощи», «Конец Чертопханова», «Стучит!». В повестях и рассказах «Несчастная» (1869), «Степной король Лир» (1870), «Стук… стук… стук!..» (1871), «Вешние воды» (1872), «Пунин и Бабурин» (1874), «Часы» (1875) его интересует национальная психология. Доминирующим в творчестве писателя становится интерес к подсознательному, скрытым сторонам человеческой природы. Он обнаруживается как в уже перечисленных произведениях, так и в «таинственных повестях»: «Сон» (1877), «Песнь торжествующей любви» (1881), «Клара Милич. (После смерти)» (1883). В этот период Тургенев завершит роман «Новь» (1876) и создаст цикл «Стихотворений в прозе» (1877–1882).

Писатель стремится постичь многообразие русской жизни. На первый взгляд, абсолютно разные произведения о страхе и суеверии («Стук… стук…стук!»), о противостоянии в человеке любви и страсти («Вешние воды»), о судьбе русского короля Лира («Степной король Лир») – посвящены одной ключевой теме. Они являются попыткой Тургенева-художника понять русского человека, а значит, понять русскую жизнь в целом. Часто в этом писателю помогают «вечные», прежде всего шекспировские, образы. В трагедии Мартына Харлова, русского короля Лира, Тургенев видит проблему властолюбия и честолюбия – общечеловеческую по своей сути, но с русскими смирением и стихийностью. Тема любви в «Вешних водах» как бы возвращает читателя к ключевой проблематике тургеневских повестей 1850-х годов. Однако основное в этом произведении – не философия любви, всегда трагически хрупкой и возвышающей человека до высокого откровения о мире, а мучительный и, в сущности, бессознательный выбор героя между «божественной амброзией^, любовью, и «сырым мясом», страстью (П.В. Анненков). Природа русского человека по-прежнему в центре внимания писателя.

Роман «Новь»

посвящен проблеме народничества, которая приобретает в произведении не только социальный, но и метафизический смысл. Народничество интересует Тургенева прежде всего как новая социальная идея, которую он хочет изучить всесторонне. Писатель рисует её последователей: решительного и радикального по взглядам Маркелова; случайного и как бы нежданного в народничестве Нежданова; впервые в его романе появляется поэтический образ «нигилистки» Марианны. Народническая идея для многих представителей новой силы, по мнению Тургенева, носила почти религиозный характер: писатель подчеркивает их проповедничество, жертвенность. Тургеневские герои искренни и правдивы – даже в своем заблуждении. Как заблуждение оценивает писатель движение народничества в целом, несмотря на симпатию к его отдельным представителям. В эпилоге романа возникает тревожная мысль о Руси, которой «распоряжается» некто «безымянный». «Безымянная Русь» как бы забыта Богом, лишена своего лица и имени.

Идейным центром романа является образ Соломина. Он сторонник ступенчатого прогресса, «герой-постепеновец», которого герой-резонер Паклин характеризует так: «…он не внезапный исцелитель общественных ран. Потому ведь мы, русские, какой народ? Мы всё ждём: вот, мол, придёт что-нибудь или кто-нибудь – и разом нас излечит, все наши раны заживит, выдернет все наши недуги, как больной зуб. Кто будет этот чародей? Дарвинизм? Деревня? Архип Перепентьев? Заграничная война? Что угодно! только, батюшка, рви зуб!! Это всё леность, вялость, недомыслие! А Соломин не такой: нет, он зубов не дергает – он молодец!». Писатель подчёркивает в герое внутреннюю тишину, спокойствие – «серость», «одноцветность». Такие, как он – «крепкие, серые, одноцветные, народные люди. Теперь только таких и нужно!». Соломин и его позиция постепенного преобразования – это, как сказано в эпиграфе к роману, «глубоко забирающий плуг», который должен стать новым словом для России. Причем это «новое» имеет глубокие корни и основания: Тургенев сополагает с соломинской «серостью» и «одноцветностью» образы древних «старосветских помещиков» Фимушки и Фомушки, суть которых передана в метафоре «стоячей воды, но не гнилой».

«Новь» продолжила традиции тургеневской романистики в изображении споров различных политических лагерей: либерального (Сипягин), консервативного (Калломейцев), народнического и др. Не отказывается писатель и от любовной коллизии, которая обнаруживает и подчеркивает духовные силы героя: Нежданов лишь пробудил в Марианне чувство, но полюбила она Соломина. Однако структура произведения не позволяет говорить ни о центральной роли какого-то одного героя, ни о доминировании одной сюжетной линии, даже одного исторического времени. Роман обнаруживает огромные силы эпоса.

После публикации «Нови» Тургеневу пришлось пережить долгий и сложный период непонимания. Критические отзывы на его роман были, в основном, отрицательными, независимо от литературных и общественно-политических пристрастий критиков. Тургенева обвиняли в странной приверженности теме нигилизма (М.Н. Катков), непонимании народнического движения (Н.К. Михайловский). После неуспеха этого произведения Тургенев сосредоточивается на вопросах философского и психологического порядка.

В «таинственных повестях» 1870-х – начала 1880-х годов («Сон», «Песнь торжествующей любви», «Клара Милич») писатель обращается к проблемам любви, счастья, смерти. В их поэтике преобладает фантастический элемент, большое значение приобретают мотивы сна и музыки. Любовь оказывается животворящей силой, способной осветить существование человека, однако в любовном чувстве обнажаются стихийность, иррациональность. Человек предстает слабым и бессильным по отношению к стихии любви, а любовь – похожей на бездну, способную как давать жизнь («Песнь торжествующей любви»), так и отнимать её («Клара Милич»),

Своеобразным итогом всего творчества Тургенева является цикл «Стихотворений в прозе». Этому циклу писатель дал и другие названия: «Senilia» (старческое – лат.) и «Posthuma» (посмертное – лат). Причем последнее название означает не только то, что автор не желал публиковать произведение при жизни, но нечто большее. В нём он подошел к откровению загробного, замогильного бытия человека, понимаемого ещё и как состояние «старости». Параллелизм этих двух заглавий очевидно неслучаен, они дополняют и объясняют друг друга.