Русская любовная лирика

Коллектив авторов

1908

Гатчина

Ее монолог

Не может быть! вы лжете мне, мечты! Ты не сумел забыть меня в разлуке… Я вспомнила, когда, в приливе муки, Ты письма сжечь хотел мои… сжечь!.. ты!.. Я знаю: жгут бесценные дары. Жжет молния надменные вершины, Поэт – из перлов бурные костры, И фабрикант – дубравы для машины; Бесчувственные люди жгут сердца, Забывшие для них про все на свете; Разбойник жжет святилище дворца, Гордящегося пиршеством столетий; И гении сжигают мощь свою На алкоголе – символе бессилья… Но письма сжечь, – где я тебе пою Свою

любовь! Где распускаю крылья! Их сжечь нельзя – как вечной красоты! Их сжечь нельзя – как солнечного неба! В них отзвуки Эдема и Эреба… Не может быть! Вы лжете мне, мечты!

Июнь 1909, Мыза Ивановка

Полусонет

Твои горячие кораллы Коснулись бледного чела, Как сладострастная пчела, — И вот в душе звучат хоралы. Моя тоска меня карала, И я не пел, и петь не мог. Но ты сняла с души забрало И с песни рыцарской – замок. Без жизни жизнь и сон без сна Теперь окончены. Весна Моей любви поет и трелит… Спеши вдыхать весны цветок, Спеши! И радости поток Нас захлестнет, но не разделит!

1909

Маленькая элегия

Она на пальчиках привстала И подарила губы мне, Я целовал ее устало В сырой осенней тишине. И слезы капали беззвучно В сырой осенней тишине. Гас скучный день – и было скучно, Как все, что только не во сне.

1909

Завет

Не убивайте голубей.

Мирра Лохвицкая

Целуйте искренней уста — Для вас раскрытые бутоны, Чтоб их не иссушили стоны, Чтоб не поблекла красота! С мечтой о благости Мадонны Целуйте искренней уста! Прощайте пламенней врагов, Вам причинивших горечь муки, Сковавших холодом разлуки, Топящих в зле без берегов. Дружней протягивайте руки, Прощайте пламенней врагов! Страдайте стойче и святей, Познав величие страданья. Да не смутят твои рыданья Покоя светлого детей! Своим потомкам в назиданье Страдайте стойче и святей! Любите глубже и верней — Как любят вас, не рассуждая, Своим порывом побуждая Гнать сонмы мертвенных теней… Бессмертен, кто любил, страдая, — Любите глубже и верней!

Сентябрь 1909

Это было у моря

Поэма-миньонет

Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж… Королева играла – в башне замка – Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж. Было все очень просто, было все очень мило: Королева просила перерезать гранат, И дала половину, и пажа истомила, И пажа полюбила, вся в мотивах сонат. А потом отдавалась, отдавалась грозово, До восхода рабыней проспала госпожа… Это было у моря, где волна бирюзова, Где ажурная пена и соната пажа.

Февраль 1910

Романс

О, знаю я, когда ночная тишь Овеет дом, глубоко усыпленный, О, знаю я, как страстно ты грустишь Своей душой, жестоко оскорбленной!.. И я, и я в разлуке изнемог! И я – в тоске! я гнусь под тяжкой ношей… Теперь я спрячу счастье «под замок», — Вернись ко мне: я все-таки хороший… А ты – как в бурю снасть на корабле — Трепещешь мной, но не придешь ты снова: В твоей любви нет ничего земного, — Такой любви не место на земле!

Ноябрь 1910

Стансы

Простишь ли ты мои упреки, Мои обидные слова? Любовью дышат эти строки, — И снова ты во всем права! Мой лучший друг, моя святая! Не осуждай больных затей: Ведь я рыдаю не рыдая, Я человек не из людей!.. Не от тоски, не для забавы Моя любовь полна огня: Ты для меня дороже славы, Ты – всё на свете для меня! Я соберу тебе фиалок И буду плакать об одном: Не покидай меня – я жалок В своем величии больном…

1911

Дылицы

В очарованьи

Быть может, оттого, что ты не молода, Но как-то трогательно-больно моложава, Быть может, оттого я так хочу всегда С тобою вместе быть; когда, смеясь лукаво, Раскроешь широко влекущие глаза И бледное лицо подставишь под лобзанья, Я чувствую, что ты – вся нега, вся гроза, Вся – молодость, вся – страсть; И чувства без названья Сжимают сердце мне пленительной тоской, И потерять тебя – боязнь моя безмерна… И ты, меня поняв, в тревоге, головой Прекрасною своей вдруг поникаешь нервно, — И вот, другая ты: вся – осень, вся – покой…

Июнь 1912

Дылицы

Рондо о поцелуях

Ее уста сближаются с моими В тени от барбарисного куста, И делают все чувства молодыми Ее уста. И снова жизнь прекрасна и проста, И вновь о солнечном томится Крыме С ума сводящая меня мечта! Обрадованный, повторяю имя Благоуханное, как красота, И поцелуями томлю своими Ее уста…

1925

Осип Эмильевич Мандельштам

1891–1938

«За то, что я руки твои не сумел удержать…»

За то, что я руки твои не сумел удержать, За то, что я предал соленые нежные губы, Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать. Как я ненавижу пахучие, древние срубы! Ахейские мужи во тьме снаряжают коня, Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко, Никак не уляжется крови сухая возня, И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка. Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел? Зачем преждевременно я от тебя оторвался? Еще не рассеялся мрак и петух не пропел, Еще в древесину горячий топор не врезался. Прозрачной слезой на стенах проступила смола, И чувствует город свои деревянные ребра, Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла, И трижды приснился мужам соблазнительный образ. Где милая Троя? Где царский, где девичий дом? Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник. И падают стрелы сухим деревянным дождем, И стрелы другие растут на земле, как орешник. Последней звезды безболезненно гаснет укол, И серою ласточкой утро в окно постучится, И медленный день, как в соломе проснувшийся вол, На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.