Русская поэзия XIX века, том 1

Коллектив авторов

‹1837›

* * *

Благословен святое возвестивший! Но в глубине разврата не погиб Какой-нибудь неправедный изгиб Сердец людских пред нами обнаживший. Две области – сияния и тьмы – Исследовать равно стремимся мы. Плод яблони со древа упадает: Закон небес постигнул человек! Так в дикий смысл порока посвящает Нас иногда один его намек.

‹1839›

* * *

Были бури,

непогоды, Да младые были годы! В день ненастный, час гнетучий Грудь подымет вздох могучий; Вольной песнью разольется, Скорбь-невзгода распоется! А как век-то, век-то старый Обручится с лютой карой, Груз двойной с груди усталой Уж не сбросит вздох удалый, Не положишь ты на голос С черной мыслью белый волос!

₁₈₃₉

ПРИМЕТЫ

Пока человек естества не пытал Горнилом, весами и мерой, Но детски вещаньям природы внимал, Ловил ее знаменья с верой; Покуда природу любил он, она Любовью ему отвечала, О нем дружелюбной заботы полна, Язык для него обретала. Почуя беду над его головой, Вран каркал ему в опасенье, И замысла, в пору смирясь пред судьбой, Воздерживал он дерзновенье. На путь ему выбежав из лесу волк, Крутясь и подъемля щетину, Победу пророчил, и смело свой полк Бросал он на вражью дружину. Чета голубиная, вея над ним, Блаженство любви прорицала. В пустыне безлюдной он не был одним, Не чуждая жизнь в ней дышала. Но, чувство презрев, он доверил уму; Вдался в суету изысканий… И сердце природы закрылось ему, И нет на земле прорицаний.

‹1839›

* * *

На что вы, дни! Юдольный мир явленья Свои не изменит! Все ведомы, и только повторенья Грядущее сулит. Недаром ты металась и кипела, Развитием спеша, Свой подвиг ты свершила прежде тела, Безумная душа! И, тесный круг подлунных впечатлений Сомкнувшая давно, Под веяньем возвратных сновидений Ты дремлешь; а оно Бессмысленно глядит, как утро встанет, Без нужды ночь сменя, Как в мрак ночной бесплодный вечер канет, Венец пустого дня!

‹1840›

МУДРЕЦУ

Тщетно меж бурною жизнью и хладною смертью, философ, Хочешь ты пристань найти, имя даешь ей: покой. Нам, из ничтожества вызванным творчества словом тревожным, Жизнь для волненья дана: жизнь и волненье – одно. Тот, кого миновали общие смуты, заботу Сам вымышляет себе: лиру, палитру, резец; Мира невежда, младенец, как будто закон его чуя, Первым стенаньем качать нудит свою колыбель!

‹1840›

* * *

Все мысль да мысль! Художник бедный слова! О жрец ее! тебе забвенья нет; Всё тут да тут и человек, и свет, И смерть, и жизнь, ж правда без покрова. Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком К ним чувственным, за грань их не ступая! Есть хмель ему на празднике мирском! Но пред тобой, как пред нагим мечом, Мысль,

острый луч! бледнеет жизнь земная.

‹1840›

РИФМА

Когда на играх Олимпийских, На стогнах греческих недавних городов, Он пел, питомец муз, он пел среди валов Народа, жадного восторгов мусикийских,- В нем вера полная в сочувствие жила. Свободным и широким метром, Как жатва, зыблемая ветром, Его гармония текла. Толпа вниманием окована была, Пока, могучим сотрясеньем Вдруг побежденная, плескала без конца И струны звучные певца Дарила новым вдохновеньем. Когда на греческий амвон, Когда на римскую трибуну Оратор восходил, и славословил он Или оплакивал народную фортуну, И устремлялися все взоры на него, И силой слова своего Вития властвовал народным произволом,- Он знал, кто он; он ведать мог, Какой могучий правит бог Его торжественным глаголом. Но нашей мысли торжищ нет, Но нашей мысли нет форума!… Меж нас не ведает поэт, Высок полет его иль нет, Велика ль творческая дума. Сам судия и подсудимый, Скажи: твой беспокойный жар - Смешной недуг иль высший дар? Реши вопрос неразрешимый! Среди безжизненного сна, Средь гробового хлада света, Своею ласкою поэта Ты, рифма! радуешь одна. Подобно голубю ковчега, Одна ему, с родного брега, Живую ветвь приносишь ты; Одна с божественным порывом Миришь его твоим отзывом И признаешь его мечты!

‹1840›

РОПОТ

Красного лета отрава, муха досадная, что ты Вьешься, терзая меня, льнешь то к лицу, то к перстам? Кто одарил тебя жалом, властным прервать самовольно  Мощно-крылатую мысль, жаркой любви поцелуй? Ты из мечтателя мирного, нег европейских питомца, Дикого скифа творишь, жадного смерти врага.

‹1841›

АХИЛЛ

Влага Стикса закалила Дикой силы полноту И кипящего Ахилла Бою древнему явила Уязвимым лишь в пяту. Обречен борьбе верховной, Ты ли, долею своей Равен с ним, боец духовный, Сын купели новых дней?' Омовен ее водою, Знай, страданью над собою Волю полную ты дал, И одной пятой своею Невредим ты, если ею На живую веру стал!

‹1841›

СКУЛЬПТОР

Глубокий взор вперив на камень, Художник нимфу в нем прозрел, И пробежал по жилам пламень, И к ней он сердцем полетел. Но, бесконечно вожделенный, Уже он властвует собой: Неторопливый, постепенный Резец с богини сокровенной Кору снимает за корой. В заботе сладостно-туманной Не час, не день, не год уйдет, А с предугаданной, с желанной Покров последний не падет, Покуда, страсть уразумея Под лаской вкрадчивой резца, Ответным взором Галатея Не увлечет, желаньем рдея, К победе неги мудреца.