Русская правда. Афоризмы

Куликов И. С.Семья лесника (фрагмент)

< image l:href="#" />

Коровин

С. А.На миру

«Всякий раз, когда мне приходит в голову слово “правда”, я не могу не восхищаться его поразительною внутренней красотой. Такого слова нет, кажется, ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски истина и справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое». Слова эти принадлежат замечательному русскому писателю-демократу второй половины XIX века Н. К. Михайловскому и как нельзя лучше характеризуют одно из исконнейших свойств русского народа – тягу к истине и справедливости – на протяжении многих веков будоражащее его сознание и поднимающее на борьбу за лучшую долю.

У составителя же стояла иная задача – пунктирно наметить актуальные проблемы, в ряде случаев перешагнувшие к нам из прошлых столетий, но не решенные до сих пор и, по всей видимости, мешающие движению нашего общества по пути действительного, а не мнимого прогресса.

Внимательный читатель, наверное, заметит, что структура этой книги нетрадиционна. Названия многих разделов ассоциируются в его памяти с ключевыми произведениями русской литературы. Это – своеобразный экскурс в нее, позволяющий читателю проникнуть в социокультурное пространство так называемой русской среды, развернутое на широком хронологическом фоне, и посредством этого оживить оценки авторов прошлых веков применительно к ситуации, складывающейся сегодня в современной России. Но благодаря именно этой структуре нам удалось совместить под одной обложкой классиков и современников, дать максимально широкий спектр авторов, придерживающихся различных общественно-политических воззрений. Наряду с глубокими и взвешенными оценками классиков русской литературы, таких как П. Я. Чаадаев и Ф. М. Достоевский, М. Е Салтыков-Щедрин и А. П. Чехов, М. Горький и В. В. Розанов, книга пронизана блистательным остроумием мастеров афоризма, наших современников Бориса Крутиера и Владимира Колечицкого, Аркадия Давидовича и Геннадия Малкина, Михаила Мамчича и Эдуарда Борохова, емкими, мудрыми суждениями Леонида Шебаршина. Здесь звучат раскаты поистине грозовой поэзии Льва Болеславского, проникнутой высоким гражданским накалом, нашлось место для России и в творческом универсуме поэта-космополита Игоря Губермана, известного своей жесткой иронией и беспощадной проницательностью.

Поначалу «Русская Правда» может вызвать резкое неприятие оценок и суждений, прозвучавших на этих страницах. Оно и не удивительно, ведь, как говорил Максим Горький, познавший глубины русского духа, «говорить правду, – это искусство, труднейшее из всех искусств, ибо в своем “чистом” виде, не связанная с интересами личностей, групп, классов, наций, – правда почти совершенно неудобна для пользования обывателя и неприемлема для него. Таково проклятое свойство “чистой” правды, но в то же время это самая лучшая и самая необходимая для нас правда».

Знакомство с этой книгой позволит читателям активно включиться в процесс самопознания, определить для себя, «кто мы есть» и «что собой представляем», ответить на животрепещущие вопросы типа «что происходит?», «куда мы идем?» и «что делать?».

Необходимость именно такого подхода подразумевал в свое время Ф. И. Тютчев, утверждая, что «для общества, так же как и для отдельной личности, – первое условие прогресса есть самопознание». Его современник Карл Маркс придерживался более радикальных взглядов в этом вопросе: «Надо заставить народ ужасаться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу». Однако неожиданным камнем преткновения на этом пути, как подчеркивает один из авторов «Русской Правды», Э. А. Борохов, выступает… себялюбие, которое больше всего и мешает самопознанию. На наш взгляд, именно оно побуждает нас то судорожно, чуть ли не взахлеб, гордиться славой своих далеких предков, любоваться былым величием страны, либо стыдливо закрывать глаза на уродливые стороны нашей действительности, втайне тихо страдая от явных изъянов своей собственной природы

и покорно следуя сложившимся или навязываемым извне стереотипам. Но как бы там ни было, как бы мы ни прятались от правды, или, наоборот, как бы правду ни прятали от нас, а за державу-то обидно.

И боль, и гордость, и обида… Таков собирательный лейтмотив этой книги, по крупицам воссоздающей образы многострадальной России и «загадочной» (но так ли уж непостижимой?) русской души.

Андрей Лаврухин

Тропинин В. А.Портрет А. С. Пушкина

Вчера еще нас пугали темным прошлым, сегодня – светлым будущим.

Б. Ю. Крутиер

Пробегите взором все века, нами прожитые, все пространство земли, нами занимаемое, – вы не найдете ни одного воспоминания, которое бы вас остановило, ни одного памятника, который бы высказал вам протекшее! живо, сильно, картинно. Мы живем в каком-то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте, без прошедшего и будущего.

П. Я. Чаадаев

О, Русь! Забудь былую славу: Орел двуглавый сокрушен, И желтым детям на забаву Даны клочки твоих знамен.

Вл. Соловьев

Еще до христианства, готовый к его принятию, предчувствуя его великие истины, наш народ образовал в себе жизнь общины, освященную потом принятием христианства.

К. С. Аксаков

Раньше, спасая Россию, били других, теперь – друг друга.

Б. Ю. Крутиер

Нет, нет! Оно прошло, губительное время, Когда невежества несла Россия бремя.

А. С. Пушкин

Страшно и прошлое, страшно и настоящее.

Д. С. Мережковский

Когда расстаются с прошлым, смеясь, оно приходит трагедией в будущем.

В. В. Колечицкий

Не всеисцеляющие какие-либо формы спасут нас, а благодатное просвещение душ. Не превращение государственного строительства в чисто внешнее устроение человеческой жизни, а возвышение его до степени Божьего дела, как верили в это и как об этом говорили встарь великие строители земли русской, вот что прежде всего нам необходимо.

П. И. Новгородцев

Терпи свое тихонько горе, И знай, что наша жизнь была И будет впредь такое море, В котором гадов несть числа.

И. М. Долгорукий

Мы уже научились делать сказки былью, но пока только страшные.

Б. Ю. Крутиер

Да, русская старина нам дорога, дороже, чем думают иные. Мы стараемся понять ее ясно и просто; мы не превращаем ее в систему, не втягиваем в полемику; мы ее любим не фантастически вычурною, старческою любовью: мы изучаем ее в живой связи с действительностью, с нашим настоящим и нашим будущим, которое совсем не так оторвано от нашего прошедшего, как опять-таки думают иные.