Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века

Санкт-Петербургская духовная академия

Научный редактор:

Михаил Витальевич Шкаровский — доктор исторических наук, преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии, главный архивист Центрального государственного архива Санкт-Петербурга.

Рецензенты:

Андрей Александрович Кострюков – доктор исторических наук, кандидат богословия, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского отдела новейшей истории Русской Православной Церкви, доцент кафедры истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Виктор Иванович Косик — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения Российской академии наук.

В последнее время не ослабевает интерес к такой, неизвестной прежде, главе нашей истории, как жизнь русского православного

мира за границей в 20-40-е гг. ушедшего века. В связи с открытием для исследователей большинства государственных и церковных архивов выросла объективность исторических трудов. Это позволило историкам перейти от крайних политизированных оценок к выработке общих, научно обоснованных позиций. Учеными проделана большая работа по изучению истории РПЦЗ, однако до сих пор целый ряд важных тем остается неизученным. Мы пока еще недостаточно представляем себе повседневную епархиальную жизнь русских православных приходов в это время за границей.

Материалы журналов заседаний Архиерейского Синода РПЦЗ дают для этого богатый материал. Заседания Синода проходили регулярно, два раза в месяц, почти всегда в одинаковом составе. В них хорошо отражены повседневные, насущные дела и заботы русских православных приходов по всему миру, при этом с принципиальными общецерковными проблемами соседствуют, на первый взгляд, совсем незначительные вопросы, – что и создает своеобразную атмосферу той непростой эпохи. Различные аспекты деятельности высшего органа управления РПЦЗ, Архиерейского Синода, рассматриваются в соответствующих главах: «Юрисдикционные разделения», «Межправославные связи и межконфессиональные контакты», «Дисциплинарные и судебные дела», «Бракоразводные дела», «Подготовка к Соборам», «Финансовые вопросы», «Образовательная и издательская деятельность».

Другой важный источник, совсем недавно в полном объеме ставший доступным всем интересующимся читателям, – журнал «Церковные ведомости», официальный орган РПЦЗ. Он издавался с 1922 по 1930 год под редакцией Е. И. Махароблидзе. В журнале публиковались послания Соборов и Синода Зарубежной Церкви, Определения Соборов, указы и другие материалы. Например, такие важные документы ВЦУ в Москве, возглавляемого Патриархом Тихоном, как указ № 362 и указ № 348 (349), в России были опубликованы гораздно позднее. Кроме официальных документов, «Церковные ведомости» печатали свидетельства о религиозной жизни в Советском Союзе, получаемые из самых разных источников. Большая заслуга в этом принадлежит редактору журнала Е. И. Махароблидзе, который готовил публикации на основе своих личных связей с представителями российского епископата и духовенства. Из номера в номер на протяжении нескольких лет издавалась подготоволенная им рубрика «Положение Св. Патриарха Тихона и Русской Православной Церкви в России», имеющая подзаголовок: «Общий обзор по телеграммам, агентурным сведениям и частным письмам». Эта серия статей представляет огромный интерес и содержит множество живых подробностей о самых актуальных вопросах церковной жизни того времени. Мы сочли возможным широко процитировать этот материал в главе 2 «РПЗЦ и Россия: отношения с Московской Патриархией и советским правительством».

Мы надеемся, что после прочтения этой книги жизнь наших православных соотечественников, вынужденных столетие назад уехать на чужбину, но не забывших свой язык и свою веру, станет ближе и понятнее сегодняшним гражданам России.

После поражения белого движения и иностранной интервенции в Крыму в ноябре 1920 года генерал-лейтенант барон П. Н. Врангель, главнокомандующий силами Юга России, отдал приказ об эвакуации. Франция подписала с генералом Врангелем конвенцию о приеме под свое покровительство армии и флота. В качестве некой материальной гарантии со стороны россиян рассматривался доход от продажи военного и гражданского морского имущества [2] .

Врангель смог в одну неделю, от 12 до 18 ноября 1920 г., перевезти 145 693 человека, из которых 6628 раненых и больных, на 138 военных и торговых судах, русских или иностранных,

– пишут исследователи [3] .

Под французскими и Андреевскими флагами русский флот направился к Константинополю. К середине ноября 1920 г. на Босфоре в ожидании дальнейших распоряжений сосредоточилось 126 судов русского военного и торгового флота. Около 100 тысяч человек составляли военные и 50 тысяч – гражданские. 60 тысяч чинов армии было отправлено с сохранением военной организации и с оставлением части оружия в особые военные лагеря, где французским правительством им был обеспечен паек. Это были лагеря в Галлиполи, Чаталджи (Турция), на греческом острове Лемнос. Около 30 тысяч военных отправились в различные славянские государства. Турция, Сербия, Болгария, Румыния и Греция соглашались принять гражданское население. Пять кораблей, имея на борту примерно четыре с половиной тысячи человек, направились в Египет, где были размещены в лагерях, устроенных англичанами [4] .

После этого количество и состав оставшихся в Константинополе военных судов уже не могли по-прежнему считаться флотом. Приказом командующего вице-адмирала Михаила Александровича Кедрова от 21 ноября 1920 года флот был переименован в Русскую эскадру. Дальнейшая ее судьба оказалась связана с Тунисом. В период с 22 декабря 1920 по 17 февраля 1921 г. эскадра под командованием контр-адмирала Михаила Андреевича Беренса в составе 33 боевых кораблей (два линкора, два крейсера, 10 эсминцев и др.) и одного парохода в тяжелых погодных условиях совершила героический переход. Пунктом назначения стал североафриканский порт Бизерта, который тогда принадлежал Франции. На линкоре «Генерал Алексеев» были перевезены 345 гардемаринов и кадетов Морского корпуса, находившегося в Севастополе.

В декабре 1920 г. из Ревеля (Таллина) в Тунис совершил переход последний боевой корабль Балтийского флота под Андреевским флагом – сторожевое судно «Китобой». Всего в Бизерте первоначально поселились более пяти тысяч моряков и членов их семей, в том числе 700 офицеров [5] .

…По своему составу контингент беженцев наполовину состоял из крестьян, казаков и рабочих. Другая половина была представлена офицерами флота, членами их семейств, а также «лицами интеллигентных профессий» – инженерами, докторами, юристами, священниками, чиновниками, студентами и т. п. [6]

С 1881 г. Тунис фактически являлся французской колонией, и все внешние связи страны осуществлялись через Париж. На территории Туниса до 1920 г. проживало не более ста русско-подданных (по переписи иностранного населения Туниса 1906 г., – всего 70 русских) [7] . Тунис не имел такой длительной истории отношений с Россией, как Египет, – этим отчасти объясняется та нелюбезность, с которой встретили здесь русских эмигрантов.

Согласно указанию французских властей, всякая связь с берегом была запрещена, корабли были объявлены на карантине. Почти два месяца беженцы провели на кораблях, томясь в ожидании решения своей судьбы… Офицеров обезоружили с самого начала карантина и первое время держали под строгим надзором. Местная тунисская пресса встретила эскадру довольно холодно…

В дальнейшем отношение к русским менялось в лучшую сторону, тем более что их количество уменьшалось с каждым годом [8] .

Когда карантин был снят, всем желающим предложили списаться с кораблей и перейти на беженское положение. Таких оказалось около тысячи человек. Один из кораблей, «Георгий Победоносец», был переоборудован в «плавучую гостиницу». Этот старый линейный корабль постройки 1892 г. предварительно подготовили для повседневной жизни нескольких сотен человек, в основном женщин, детей и пожилых людей. Он стоял в канале у самого города, что позволяло его «постояльцам» свободно спускаться на берег. Жизнь этих людей на броненосце в течение почти четырех лет, их школа, церковь, праздники ярко описаны в воспоминаниях Анастасии Ширинской [9] . Первая русская православная церковь была основана именно здесь, а значит, по субботам и воскресеньям здесь собиралась большая часть колонии.