Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

Костомаров Николай Иванович

В ночь с воскресенья на понедельник загорелся княжеский двор. Новгородцы представляли, что наступает удобный случай взять город; но Мстислав не пустил их на приступ. Во вторник ночью, часу в десятом, опять сделался пожар. Горело до рассвета. Смольняне просились идти на приступ. Князь их, Владимир, не дозволил. Летописец не говорит, что было причиной этих пожаров: были ли это случайные пожары, или зажига-тельства внутри в пользу осаждающих, или же пожар произошел от метания огня через степу. После этого последнего пожара князь Юрий прислал к союзникам с челобитьем.

"Потерпите сегодня, — завтра я выйду из города".

Утром князь Юрий вышел с сыновьями в неприятельский ланерь и, поклонившись Мстиславу и смоленскому князю, сказал:

Кланяюсь, братия! а брат мой Константин в вашей воле!"

Мстислав

с товарищами рассудили так:

Князю Константину следует вступить во Владими р, а ЗОрию ведать Городец. Сейчас изготовили ладьи и посады, сели в них дружины княжеские и люди. Одна ладья ожидала Юрия с его женой. Юрий в последний раз помолилися в церкви Богородицы и плакал у отеческого гроба.

"Суди Бог, — сказал он, — брату моему Ярославу; это он довел меня до сего!"

И он сел в ладью с княгиней. Отправился с ним и владыка.

И потянулись за князьями вереница сулои с изгнанниками на новоселье. Сборы их, видно, были невелики.

Между тем, гонец бежал извещать Константина ростовского и звать его на стол. Константина ожидала торжественная встреча: священнический чин со крестами; бояре и люди должны были выказывать радость; Константин одарил их щедро. По обряду посадили его на столе, и все владимирцы целовали крест новому князю.

Упрямый и жестокий Ярослав с побоища убежал в Пере-яславль и в первом порыве досады приказал перековать всех новгородцев и смольнян, каких можно было найти в городе по торговым и другим делам, и засадил одних в погреба, других в тесные и душные избы. По известию летописца, полтораста человек задохлось: число, быть может, преувеличенное, как и число убитых. 29-го апреля союзники пошли на него в Пере-яславль. Вместе с ними отправился со своим полком и Константин. Не допуская врагов до города, Ярослав, 3-го мая, вышел сам из Переяславля и добровольно явился к брату своему Константину.

— Я в твоей воле, — сказал он, — но не выдавай меня Мстиславу.

В среду, на другой день, прибыл Мстислав до того места, куда вперед дошел Константин. Он согласился примириться, но потребовал, чтобы дочь его, жена Ярославова, приехала к нему, и чтобы все задержанные новгородцы, которые еще не успели задохнуться от духоты, были выпущены на свободу и доставлены к нему. Ярослав должен был исполнить требования победителя. Мстислав не отпустил своей дочери к мужу и, наказав его презрением, уехал.

Эта победоносная война утвердила за Новгородом то великое нравственное значение, которое уже прежде доставлено было ему Мстиславом. Прежде новгородцы установили ряд в Южной Руси, решали споры южных князей и судьбу правления их областей; теперь они распоряжались судьбой Суздальского края и принуждали признать приговор, изреченный их выборным князем над вопросом о праве на княжение, претендовавшее быть главой русской удельной федерации; вместе с тем эта война показала, что новгородцы умеют заставить уважать неприкосновенность и цельность своей областной самостоятельности.

Мстислав недолго оставался в Новгороде. В 1218 г. он снова и уже навсегда попрощался с ним. Созвав вече на Ярос-лавовом дворе, удалой князь сказал вольным детям Великого Новагорода:

"Кланяюсь святой Софии, и гробу отца моего, и вам! Хочу поискать Галича и вас не забуду! Дай Бог лечь близ отиа моего у святыя Софии!"

Он уехал в Галич; и не привел его Бог ни увидеть Новгорода, ни костям его лечь под сводами св. Софии.

VII. Новгород после Мстислава Удалого до татар

Сначала, после Мстислава, новгородцы призывали его двоюродных племянников, сыновей Мстислава Романовича — Святослава, потом Всеволода. Когда Всеволод им не полюбился, они сказали ему: "иди куда хочешь"; и в 1222 году опять обратились к суздальскому князю Юрию и пригласили сына его, Всеволода, но не иначе как во всем на всей воле новгородской. Всеволод с ними не ужился и убежал прочь. Партия суздальская так усилилась, что под ее влиянием Новгород призвал снова того самого Ярослава, который отличился такими свирепствами над новгородцами, против которого ратовал Мстислав за новгородскую вольность: до такой степени материальные выгоды дружелюбного сношения с Суздальской Землей преодолевали всякие антипатии. Характер новгородцев отличался живостью и изменчивостью; притом же и по степени тогдашней развитости нельзя смотреть на партии как на что-нибудь твердое, прочное, основанное на зрелых убеждениях; минутные побуждения брали верх над всяким рассчитанным планом; те же лица, которые стояли во главе одной партии, легко могли быть поколеблены обстоятельствами и перейти к противной стороне, а потом снова пристать к прежней. Несомненно, однако, что время Мстислава не прошло даром, и суздальские князья навсегда получили убеждение, что новгородская вольность не может и не должна быть нарушена. В 1223 году Ярослав приехал в Новгород и в тот же год удалился в Переяславль. На следующий год новгородцы пригласили опять Всеволода Юрьевича; но, видно, порядок дел в Новгороде был не под-стать привычкам, укоренившимся у князей в Суздальской Земле. Всеволод убежал от новгородцев в следующем же году. Новгородцы требовали его назад, а отец его Юрий, занял Торжок. Готова была, по-видимому, возобновиться прежняя история; но на этот раз обошлось без кровопролития; Юрий требовал выдачи некоторых лиц, которых считал виновниками бегства сына [25] . Новгородцы не только отказали, но собрали всю волость свою и начали делать около города острог. А ко Всеволоду послали сказать: "Кланяемся тебе, княже, а братии своей не выдаем, а ты крови не проливай; паки ли твой меч и наши головы!" Начали новгородцы делать укрепления по пути, ставить сторожи, собирались умереть за св. Софию, и Юрий, видя, что с Новгородом воевать не легко, уступил.

25

Рече послом: выдайте ми Якима Иванковиця, Микифора Тудороэиця, Иванка Тн-мошкиннця, Сдилу Савиннця, Вячка Иваца, Радка. Не выдадите ли? а я поил есмь коне Тверью, а еще Волховом напсю. Новг., I, 41.

Новгородцы в 1225 году пригласили к себе князем Михаила черниговского, шурина Юрьева, с согласия последнего. Михаил в том же году и расстался с Новгородом. — Не хочу у вас княжить, — сказал он, — иду к себе в Чернигов, а вы пускайте гостей своих ко мне: пусть земля моя будет так же, как и ваша (а яко земля ваша, тако земля моя)". Новгородцы послали опять за Ярославом. В 1228 году по поводу распри со Псковом возникли несогласия у Новгорода с этим князем; но Ярославне мог уже проявить своего неудовольствия ничем, кроме того, что ушел в свой Переяславль, оставив в Новгороде двоих сыновей. Молодые князья, по случаю (в 1229 году) междоусобия и убийств в городе, убежали, а новгородцы позвали снова Михаила черниговского. И тот, прибыв в Новгород, целовал крест по всей воле новгородской. В залог взаимной приязни князя с Новгородом, новгородцы обложили пеней приверженцев Ярослава в городе и на Городище. Они должны были платить на постройку большого моста: — зато их не грабили, как обыкновенно поступали со сторонниками изгнанного князя, принявши нового. В 1230 году Михаил уехал в Чернигов на время, оставив в Новгороде сына; но вслед затем произошли междоусобия; сына Михайлова изгнали, и призвали снова Ярослава. Тогда был самый бурный и самый несчастный год для Новгорода: его волости были поражены страшным голодом. Это-то, кажется, и было причиной, что опять обратились к Суздальской Земле. При-шедши в Новгород, князь целовал святую Богородицу на всех грамотах Ярославовых, то есть на всей воле новгородской. На этот раз князь Ярослав пробыл князем новгородским до 1235 г., когда ушел в Киев, а новгородцам оставил сына своего Александра, славного впоследствии Невского героя, который и оставался князем новгородским до самого 1252 года, когда сделался великим князем.

VIII. Новгород в эпоху татарского владычества над Русью. — Защита свободы против покушений Твери и Москвы.

Со времени татарского опустошения Новгород прекращает свою древнюю связь с Южной Русью. Постепенно ослабленная междоусобиями и иноплеменными нашествиями, она окончательно была добита татарами, выступила из русской федерации, и начала идти иным путем по колее исторической жизни. Новгород удержался членом федерации, сплотившейся под верховным владычеством татар. По мере более тесного сближения образовался обычай, перешедший как бы в закон, что новгородским князем должен быть тот, кто называется великим.