Русская семерка
Шрифт:
– Город здесь такой, полно лагерей. Они не виноваты. Зэков когда выпускают, многие из них первое время шатаются по городу. Ну, и озверел народ. Сами правят самосуд.
Джуди рванулась к нему, обхватила его руками, прижалась к нему мокрым голым телом.
– Я не могу больше! Я боюсь! Я хочу домой!
Она почувствовала, как он весь напрягся, неловко поднял руки, попытался погладить ее по плечам.
– Я знаю. Я все знаю, – глухо, словно через силу, сказал он. – Мы попробуем что-то сделать. Но сначала я должен выполнить свое обещание.
– Какое обещание? – почувствовав,
– Я обещал… одной девушке… в Афганистане. И я должен это сделать, – он попытался разжать ее пальцы на своей шее.
– Что? Что ты должен сделать? – стараясь не замечать его желания отстраниться от нее, требовательно спросила она.
– Наши отняли у нее ребенка и привезли сюда. Я должен его найти.
– Ребенка?! – она отодвинулась от него и внимательно посмотрела ему в глаза. – Это твой ребенок?
– Нет. Но я ей обещал. И она ждет. Я должен это сделать.
– Что же мы будем делать с ним?
– Я должен привезти его ей!
– В Афганистан? Но там же война!
– Ну и что? Там его мать! Он должен быть дома!
Джуди вдруг застеснялась своей обнаженности, торопливо потянулась за одеждой. Алексей отвернулся.
– Так мы поедем в Афганистан? – натягивая на мокрое тело белье, спросила она. – Ты же говорил, что Таня будет нас ждать в Пакистане.
– Мы не можем напрямую попасть в Пакистан. А через Афганистан – попробуем. Если мы привезем этой девушке… ну, женщине ее сына, она нам поможет выйти на партизан и добраться до Пакистана. Этот мальчишка будет для нас там как пропуск… И вообще, у нас с Пакистаном нет границы. Так что все равно – только через Афганистан…
– Почему ты мне раньше об этом мальчике не сказал?
– Я сам не был уверен. Но теперь решил – это единственный путь.
Джуди подошла к нему, внимательно посмотрела снизу вверх:
– Эту женщину зовут… Улима?
Вдруг дверь из коридора открылась, и оттуда вошел милиционер в меховом тулупе, туго перехваченном ремнем на толстом животе.
– Это что такое?! – начальственным тоном сказал он. – Мужик в женской бане! Документы!
Алексей медленно пошел к нему.
– Начальник, опоздали! Здесь как раз был бунт! Чуть эту девушку не прикончили! Пришлось усмирять.
– Какой бунт?! Ты мне лазаря не пой! Давай документы! И ты, гражданка, тоже!
– Что ты, товарищ начальник, волнуешься?! Ну, покричали немного, а ты сразу – документы! Мы люди тихие, отпусти нас, – Алексей просительно улыбался.
– Я сказал: покажи документы! Если нету, поедем в отделение, там разберемся! Давай, гражданка, выходи! И без фокусов, если не хотите новый срок заработать!
– Зачем же в отделение, начальник? – Алексей близко подошел к милиционеру. – Документы хочешь? Вот они! – Он сунул руку в карман и вдруг быстро выхватил пистолет, приставил его к высокому животу милиционера: – Только пикни, паскуда, продырявлю, как кастрюлю! Повернись к стенке и не заставляй меня брать грех на душу! Маруся! – приказал он Джуди. – Завяжи ему руки чем-нибудь! Вон полотенце!
Толстые руки милиционера едва сходились сзади за его спиной, Джуди трясущимися руками
– Ты, парень, зря так шутишь! Тебя ведь в два счета поймают! А за нападение на представителя власти, знаешь, что будет?! – сказал милиционер.
– Молчи, начальник! Мы с тобой уже поговорили! Мне и без тебя много чего будет! Садись! – Алексей быстро затянул мокрое полотенце узлом на руках милиционера, снял с него ремень с кобурой, пристегнул ремнем ногу милиционера к деревянной лавке и сунул ему в рот чей-то большой женский лифчик. Затем, уже чуть спокойней, вытащил из кобуры пистолет, разрядил его, отбросил в угол.
– Маруся, ты готова? – сказал он Джуди, торопливо натягивавшей валенки и куртку.
Вдвоем они выскочили в коридор. Там было тихо и пусто. Подойдя к наружной двери, они увидели на улице темно-синий милицейский «газик». Рядом стояли высокий, в коротком тулупе милиционер и старуха-банщица в шерстяном платке.
Алексей рванулся назад. Пробежав мимо дверей с табличками «Мужская» и «Женская», он остановился у туалета. Открыв дверь, увидел, что там нет окна, снова побежал по коридору в конец, к последней двери. «Котельная». Открыл дверь, втолкнул туда подбежавшую Джуди.
Их сразу обдало сухим пыльным жаром. Шумно клокотало рыжее пламя в печи, под потолком тянулись от бака толстые трубы, справа, за горой угля, было узкое пыльное окно. Алексей по углю взбежал к нему и выглянул наружу. Окно выходило во двор, там в слежавшемся грязном снегу были разбросаны гнилые бочки, старые шины, железные обломки.
Алексей с силой потянул оконную раму на себя. Она тяжело, с треском подалась, посыпалась засохшая краска и куски дерева. Он посадил Джуди на подоконник и толкнул вперед. Она спрыгнула вниз, неловко подскользнувшись, растянулась на снегу.
– Что? – Алексей уже был рядом. – Ногу не подвернула? Вставай, времени нет!
Маленький захламленный двор был тесно зажат высокими домами. Несколько дверей были наглухо закрыты изнутри, и, сколько Алексей ни пытался их открыть, дергая изо всех сил или наваливаясь всем телом, ничего не получалось. Наконец, одна из них со скрипом отворилась, и они вбежали в темный затхлый коридор. Впереди, за наружной дверью тонкой полоской блеснул свет.
Подойдя к этой двери, Алексей медленно приоткрыл ее, выглянул. Милицейский «газик» был слева в десяти метрах от них. Старуха-банщица, кутаясь в большой шерстяной платок, стояла рядом, но уже одна.
Алексей схватил Джуди за руку, и они выскочили на улицу, побежали в сторону от старухи.
– Вон они! Держи их! Держи! – истошно закричала она.
Алексей оглянулся. Из бани выскочил милиционер.
– Стой! Стрелять буду! – крикнул он. – Стой!
Алексей и Джуди свернули за угол. Алексей лихорадочно оглянулся, соображая, куда скрыться. Не выпуская руки Джуди, побежал на другую сторону широкого проспекта, ловко маневрируя между проезжавшими машинами. Забежав в подъезд какого-то дома, они затаились за дверью.