Русская угроза (сборник)
Шрифт:
Вспомнив эту историю, Павел Григорьевич испытал легкую тревогу. Как оно сегодня обернется? Вдруг покупатель вместо денег достанет ствол, пожелав получить винтовку безвозмездно? Успеть бы свой выхватить… Или врубится, что мент перед ним. Может, ему тоже в челюсть заехать, чтоб не сомневался? Для опера Главка это было первым серьезным внедрением в жизни. И не хотелось ударить лицом в кронштадтскую грязь.
В багажнике «Мерседеса» лежала винтовка Мосина, бережно завернутая в детское байковое одеяльце. Два главковских опера на всякий случай залегли на крыше форта, за гранитными валунами, чтобы иметь возможность
Но даже зоркий глаз опытного Павла Григорьевича не смог бы заметить засевших в темном и сыром нижнем этаже форта крепких парней, с гордостью говоривших про себя: «Спецназ — не кучка педерастов, а люди с удивительной судьбой». Вот уже два с небольшим часа они незаметно наблюдали за оперативной обстановкой через амбразуры в основании стены. И едва заметив «Мерседес», передернули затворы и приготовились к атаке. Достаточно получить условный сигнал, чтобы они вырвались наружу и превратили машину вместе с хозяевами во вторсырье, не подлежащее восстановлению. Такие у них суровые нравы и обычаи. Такова их жизнь…
Ровно в два со стороны дамбы показалась черная точка. Она стремительно приближалась, пока не превратилась во внедорожник престижной марки «Лексус» с максимально тонированными стеклами. По одному этому можно судить, что люди на встречу прибыли серьезные, и даже как-то неловко будет предлагать им вместо снайперской винтовки доисторическую трехлинейку с зазубринами на прикладе. Но Павел Григорьевич решил не пасовать и продолжить игру. Он, в конце концов, тоже не на «Жигулях» приехал.
Джип плавно притормозил в пяти метрах от «Мерседеса». Не сразу, а чуть погодя распахнулась пассажирская дверь, и на кронштадтские просторы вышел худощавый молодой человек, перенесший три покушения. Он, как и Павел Григорьевич, таскал на своих плечах черную кожу, на голове ежика, на запястье массивный часовой механизм, а под мышкой пузатую борсетку. Одним словом, типичный торговец сантехникой. Правда, не очень вписывались в гардероб замшевые полуботинки. Придирчиво изучив внешние достоинства продавца, он удовлетворенно кивнул головой и сделал шаг вперед:
— Здорово, командир. Ты не от Фарруха?
— Я-то от Фарруха, а ты от кого?
— Из общества охотников и рыболовов.
Павел Григорьевич дружески улыбнулся, подошел к вновь прибывшему и протянул руку, засветив браслетик толщиной со шланг от пылесоса.
— Тогда здорово.
Господа крепко, по-братски, пожали друг другу руки.
— Ну что, посмотрим игрушку? — предложил Антон Сергеевич. (А это был именно он, если вдруг кого-то ввели в заблуждение джип и борсетка.)
— Без проблем, — Павел Григорьевич шагнул к багажнику «Мерседеса», — вещь, хоть и старинная, но на ходу. Можем проверить.
— Обязательно. Показывай.
Прежде чем нажать кнопку багажника, Павел Григорьевич деловито поинтересовался:
— У тебя бабосы-то с собой? Чтоб зря не доставать.
— Они у меня всегда с собой.
Антон Сергеевич с ловкостью бывалого карманника извлек из борсетки несколько зеленых купюр, покрутил их перед носом торговца оружием и сунул обратно. После опустил руку в карман куртки, где дожидался своего часа пистолет имени того же инженера Макарова.
Убедившись в наличии у покупателя наличности, Павел Григорьевич окинул окрестность внимательным взором и, убедившись, что зевак в опасной близости нет, открыл багажник и бережно, словно младенца, распеленал винтовку.
— Ого! Ну ты дал, брателло! Не из музея революции волына? — скривил губы торговец сантехникой.
— От хороших людей осталась, — пояснил Павел Григорьевич, взяв в руки оружие, — выкинуть вроде жалко, вдруг кому пригодится?
— А больше ничего не осталось? От хороших людей? Посерьезней?
— Надо прикинуть. Может, и осталось. А тебе на хрена?
— Братишка, ты чего — Дядя Степа? У нас за такие вопросы заливное делают. Пакет на голову и в залив… Раз интересуюсь, значит, надо.
— Ну извини…
Павел Григорьевич огорчился, поняв, что слишком рано затеял разведку. Явно не хватило боевого опыта… «А сантехник парень интересный… Жаль, больше продать нечего, а то можно бы и поглубже внедриться».
— Маслята есть? — как всякий уважающий себя сантехник, спросил покупатель.
— Конечно. Двадцать штук. Родных.
Павел Григорьевич извлек из багажника коробку из-под чая. Винтовку он по-прежнему сжимал в правой руке, боясь оставить без присмотра.
— Тогда заряжай. Поглядим на боевые качества.
С этим вышел небольшой конфуз. Как заряжать трехлинейку, Павел Григорьевич не знал, а спросить у Виктора Романовича накануне забыл. Он кое-как попытался засунуть патрон не в магазин, а прямо в ствол, патрон не засовывался, в итоге выпал из рук и затерялся в траве.
— Погудели вчера в бане, — принялся оправдываться опер-продавец, — пальцы не слушаются.
— Дай сюда…
Опер-покупатель решительно отобрал винтовку, зачерпнул из коробочки горсть патронов и быстро снарядил магазин. (Этому искусству он научился еще в школьном музее, где в стеклянном шкафу хранилась фронтовая винтовка с запаянным дулом, но действующим затвором. Говорят, впоследствии ее взяла на вооружение местная группировка, предварительно выкрав из музея и заменив дуло.)
— А это чего? — Указал он на зазубрины. — Мне сказали, ствол чистый, не засвеченный.
— Да нормалек все, не дрейфь. Эти метки Герой Советского Союза оставил. А героев на учет не ставят.
— Как сказать…
Антон Сергеевич посмотрел вокруг, прикидывая, где можно испытать оружие, не привлекая общественного внимания. Выбрал изрытую выбоинами серую стену форта, выходившую на каменистый берег залива.
— Пойдем туда.
В пути они разговорились на бытовые темы.
— Как «лекс»? Без проблем? — поинтересовался Павел Григорьевич. — А то мне «мерин» надоел, хочу поменять.
— Хорошая тачила… Правда, жрет много. Думаю «Ниссан» последний взять. С турбоподдувом.
Выйдя на берег, Антон Сергеевич уперся замшевым полуботинком в валун, передернул затвор, вскинул винтовку и, прицелившись в стену, выстрелил. Стаи потревоженных чаек и ворон взмыли в воздух и закружили над заливом, боясь возвращаться на землю. Вновь зарядив оружие, он повторил выстрел, на сей раз держа ружье по-ковбойски, у бедра.
— Ничего бьет…
— Я ж говорил. Отличная вещь. Надежней «калаша». Из нее еще мочить и мочить.