Русская война 1854. Книга третья

Емельянов Антон Дмитриевич

— Англичане часто используют писателей как своих агентов… — задумался Дубельт, а потом как-то плавно завершил разговор.

Вот мы стоим втроем, а вот генерал уже извинился и исчез. С Хрущевым, который в отличие от шефа жандармов впечатлился моим рассказом, мы прощались дольше. Полковник уже по-настоящему приглашал заходить к ним в расположение, а также просил звать поучаствовать в каких-то операциях воздушного флота.

— Еще нет флота, только сводный морской отряд, — заметил я.

— Полноте, — отмахнулся Хрущев. — Я видел, как был впечатлен вашими «Ласточками» Михаил Николаевич. Его брат, правда, попал под влияние генерала Горчакова. А Петр Дмитриевич, при всем уважении, оказался не готов к войне. Слишком медленный, слишком нерешительный, и ладно бы как тот же Меншиков умел хотя бы обеспечить припасы для своих отрядов. Так и этого нет… Вот и пытается переложить вину за свою неудачу в последнем сражении. И выбрал для этого, к собственному несчастью, самую неудачную цель.

Хрущев грубовато хохотнул.

Мне же сначала не понравилось, что полковник вот так за глаза принижает другого человека. Но потом я вспомнил, что читал про будущего генерала, и… Он и в глаза не боялся сказать то же самое. А это большая разница.

— Что ж, будем надеяться, что вы правы, и воздушному флоту — быть, — кивнул я Хрущеву.

На этот мы окончательно распрощались, и я двинулся в сторону города. По пути неожиданно понял, что в мундире что-то топорщится, засунул руку в карман и обнаружил записку. От Дубельта…

Григорий Дмитриевич, уверен, что после того, как вы покажете себя, Александр Петрович примет вас с распростертыми объятиями. Со своей стороны прошу не отказывать ему в общении. Сам он — достойный офицер, но глава тайного общества, что так успешно работал на нашего врага, служил все-таки именно в его Волынском полку. Надеюсь, ваш острый глаз сможет заметить то, что поможет в нашем общем деле.

Довольно длинная записка. Такую незаметно не написать — получается, начальник жандармов заранее рассчитал, как я себя поведу, и свел с Хрущевым ради своих целей. Обидно, но… Дело у нас действительно общее. Продолжая размышлять об этом, я подловил одну из стоящих на краю первой линии пролетку и дальше уже с ветерком поехал в сторону Волохова. Несмотря на все случившееся, именины великих князей никто не отменял.

* * *

За пару перекрестков до Большой Морской я пересекся с экипажем Ядовитой Стервы. Та сегодня была при параде. Словно на прошлые приемы она заглядывала в домашнем платье и только сейчас изволила приодеться.

— Григорий Дмитриевич, рада, что ваши заслуги заметили и пригласили на именины, — девушка говорила и внимательно оглядывала мою повозку.

Там ничего и никого не было кроме меня, и почему-то от этого на ее лице появилась довольная улыбка.

— Что так подняло вам настроение, Юлия Вильгельмовна? — не удержался я.

— Вот все думала, а какой подарок вы захватите, чтобы порадовать Николая Николаевича… А вы, видимо, решили, что раз уж он вас терпеть не может, то и дарить ничего не надо. Очень дерзкий подход, не могу сказать, что меня не поражает ваша храбрость. Но даже не знаю, как к этому отнесутся остальные.

Девушка хлопнула своего возницу, чтобы тот продолжал путь, а я, наоборот, скомандовал остановку. Стерва снова показала свой ядовитый язычок, но и оказала мне услугу. Да, времени у меня почти нет, но неужели я совсем ничего не придумаю?

— В мастерские… — я сменил пункт назначения.

В голове крутились мысли, что можно сделать своими руками за час, чтобы это было достойно великого князя. Если бы именины были у девушки, то оставался бы шанс обойтись цветами. Недавно наткнулся на водевиль некоего Соллогуба под ироничным названием «Букеты, или Петербургское цветобесие» — в общем, растения были в духе моды… А что дарить мужчине? В памяти из будущего всплыли истории про расписные тапочки, в смысле про вышитые домашние туфли, которые будущая жена подарила Николаю I, и тот так всю жизнь в них и проходил.

Увы, шить, а тем более шить быстро, я не умею.

Вот я и на месте — выскочив из пролетки, я забежал в мастерскую. В стороне сидели за чаем мои инженеры. Придумали греть его на макушке парового котла и плевать хотели на технику безопасности… Вместо того, чтобы ругаться, я замер, разглядывая паровую машину. Тоже ведь вещь и вещь ценная. Достойный подарок, которому нужно просто придать правильную огранку.

— Соберите на одной платформе машину и вал, как для двигателя «Севастополя», — я выдал задание подскочившим инженерам, а сам бросился в деревянный цех, где заказал вырезать из фанеры несколько пластин заданного диаметра.

С железом было бы надежнее, но с ним я точно ничего не успею. Еще хорошо, что в это время работа для людей — не только обязательное времяпрепровождение, но еще и призвание. То, чем им на самом деле интересно заниматься, на что можно потратить свободный вечер.

— А что мы делаем? — не выдержал Достоевский.

— Генератор тока, — ответил я, собрал из принесенных кусков фанеры куб и принялся обматывать его медной проволокой. Вот кто бы знал, что добыча с Альмы пригодится мне именно таким образом.

— Похоже на генератор Ипполита Пикси, — оценил мою работу Генрих Антонович.

— Кстати, да, — согласился Михаил Михайлович. — Так, может, лучше сделать как Якоби? Обмотка на роторе, магниты на статоре?

Мне оставалось только почесать голову. В таких деталях я не разбирался, просто пытался воспроизвести более-менее знакомую по будущему схему. Магниты крутятся, вокруг них формируется магнитное поле, рамка с проволокой его пересекает и разгоняет электроны. Сначала в одну сторону, потом в другую — вот и весь сказ. Главное, что на идущих от обмотки проводах появились плюс и минус.

— Потом попробуем все варианты, — решил я. — А сейчас давайте сделаем хоть что-то, а то надо же Николаю Николаевичу подарок устроить [9] .

— Думаете, он не видел генератор? — удивился Достоевский. — Нет, штука точно полезная, но разве ж сам великий князь будет в нем разбираться? Ему бы сразу что-то собрать…

Несмотря на все разговоры и попытки увести разговор в сторону, мои инженеры внесли и свой вклад. Генрих Антонович рассказал, что читал про дуговые лампы Фредерика Холмса, и тот предлагал использовать центробежный регулятор Уатта для выравнивания напряжения. Я как услышал про это, так чуть руки не опустились. Думал, сейчас удивлю всех лампочкой на полвека раньше, чем положено, а тут, оказывается, все уже придумано.

9

Главный герой не понял, что в этом времени пока делали только генераторы постоянного тока, он же собрал для переменного. В чем разница? Тут долго писать, а у инженеров уже скоро появятся соответствующие вопросы.