Русская война: Утерянные и Потаённые

Исаков Лев Алексеевич родился в 1947 году в Ленинграде, рос и воспитывался на Урале. Получил образование на механико-математических факультетах Пермского и Московского университетов, историческом факультете Пермского университета. Работал в вычислительных центрах объединений и ведомств, археологических и археографических экспедициях, преподавал в учебных заведениях. Автор более трехсот научных работ по истории, историософии, индоевропейской мифологии, традиционным формам хронологии, часть из которых начал публиковать с 1998 года. В настоящее время преподаёт историю и философию в Московском Издательско-Полиграфическом колледже им. Ивана Фёдорова и Московском Институте Экономики, Финансов и Права. Из авторской справки ж-ла СЛОВО М., 2002 г., № 2.

PS-2013. Первая монография комплекса работ РУССКАЯ ВОЙНА: ДИЛЕММА КУТУЗОВА-СТАЛИНА приобретена БАНРФ, Универсальной научной библиотекой Красноярского края, Научными библиотеками Дартмутского колледжа, Университетов штатов Индиана и Миннесота (США), Университетом им. Александра Гумбольдта (ФРГ)… Крымская война: Европейская пуля столкнулась с Русской (экспонат Феодосийского краеведческого музея.

Итак, еще два фрагмента – о чем они? О политике, ставшей войной и о войне, остановившей политику – в обоих случаях налицо несбыточное: Валериан Зубов не создал Индо-Евразийского Моста, Крымская война не увеличила, а надорвала слагавшиеся российско-ближневосточные и российско-балканские стремления, а они были громадны, насущны, реальны. В 1996 году в Лондоне состоялась конференция историков государств-участников Крымской войны в ознаменование 140-летия подписания Парижского договора, и английские коллеги, признав, что предложения Николая I о национально-территориальном размежевании на Балканах реализовались за полтора века «с точностью до 2–3 миль», назвали войну трагическим сцеплением недоразумений – оставим это на их совести, для нас и балканских народов, молившихся тогда за нас, она таковой не является, а для России-Евразии, сверх того, она стала элементом национальноисторической легенды, из которой нация черпает опыт и силы в испытаниях судьбой.

– Севастополь Нахимова, Истомина, Корнилова, Мельникова, Толстова, Пирогова – навсегда Русский! Под каким бы обличьем не крали его Христосместители-Христопродавцы, даже «украинские», даже «малороссийские»! Это тот кол, на котором заверещит подсаженная свинья – хватилась святого – иди в пещь!

Это слова человека – но под внешней несуразностью событий кроется нечто иное, что переворачивает и их, и основу, их породившую.

Судьба Севастополя следствие словоблудия Медведя с Гадиной – более его не будет! Это играние словами, принявшее осязаемую форму – более их не станет! Это двусмысленность, возвратившаяся бумерангом – отныне он разломан!

Начинается становление воли, т. е. артистически оформленное желание-действие, и начинается новая евразийская драма, в которой Севастополь античный вестник, оглашающий преждебывшее.

Мне нравится римская аллегория Двуликий Янус – каждое событие имеет две стороны, оно что-то закрывает, что-то открывает. Так было и в 1796-м и в 1853-м годах, удивительно только, что они остались одинаково бесплодны, как непрочтенные политикой страницы, это была победа, ушедшая в песок, неудача в странной двойственной видимости потери – обретения. Да неудача ли?

Разве уступил Малахов Курган Курганной батарее? Разве не на нем родилось то самопознание Русского Духа, что запрокинувшись, высветит и Бородино, и всю Александровско-Наполеоновскую эпоху – ведь капитан Тушин, это лицо, прямо ступившее с 4-го бастиона на Шенграбенские поля самомнением опыта подпоручика артиллерии гр. Л. Н. Толстого. Это был новый урок нации, познающей себя, в том числе и прошлой, и рождающейся как новая – уже в грядущее. Известный афоризм, Армия – Школа германского народа, имеет в отношении России зловещий вид – Школа русского народа Война.

Типические процессы обобщения-расщепления имеют в поле Евразийской войны-политики вид политизированности самой войны. Войны Запада связаны с политической подоплекой более опосредованно, независимы, скользят по ней – Войны России едва ли не с ней срослись; потеря политического ориентира на Западе – некоторое рябение в картине событий войны, в Евразии – разрушение войны. В Европе война поправляет политику – в Евразии политика родит войну в отсутствии внешне видимых уроков. Чему научил Евразию Афганистан? – Только тому, что он теперь называется Чечней! А завтра станет опять Афганистаном…

Запад поздно узнал войну, втягивающую в себя все ресурсы наций – и не знает войн национальных, когда воюет все тело нации, что так ведомо Евразии, памятники чего Кровотынья и Кровищи, урочища на Сити, где в последней схватке 1237 года вслед за мужчинами легли и жены – и что растягивает войну до срока существования нации.

О Неопалимая Купина, Русская Женщина, а оценила ли ты вполне русского мужика, из всех занятий знавшего только два – Крестьянствовать и Воевать, только строившего и восстанавливавшего на земле, что вредней для техники, чем африканские дебри…

…Но есть и глубокая связь Крымской войны 1853–1855 гг. и Кавказско-Каспийской экспедиции 1796 года – в исполнении 2-й может быть первой и не понадобилось; может быть, протянув руки, росс-евразиец и арий-индус, офицер и раджпут, навсегда сделали себя недосягаемым поползновениям Жадности и Злобы. Сила Толстосумной Англии – производное ограбление Индии (как и США – производное от покражи планеты), и которое развернулось во всю мощь именно к этому, 1853 году, и согни русская сталь бирмингамское железо в 1800 году – в 1854 году не кровью, а цветами прорастали бы верки Севастополя.

…Одна угроза Британской Индии, означившаяся в 80-х годах вступлением русских на Памир и в Кушку навсегда пришпилила английского кота открыто воевать с русской вороной. Но это так, частности, мелкий счет пятаков.

Русь-Индия – это посыл в Неисповедимый Космос, это эра сменяющая Калиюгу, уже в первом приближении изгибающая Планетарное.

В 1-й части работы (Дилемма Кутузова-Сталина) я уже обращался к этому знаково-интеллигентскому в закулисно-околоте-атральной стихии нынешнего «бомонда» образу ружья, которое должно выстрелить, ежели повешено в 1-м акте – но неприятное же знаете состояние, когда оно и впрямь стреляет, да в автора, да тогда, когда он того и не выбирает, и не полагает.