Русская жизнь. Девяностые (июль 2008)
Шрифт:
Листовки тех лет читаются вполне захватывающе: «Консервативные силы ради сохранения власти готовы сейчас на многое. Не удивимся, если в предвыборной борьбе они в очередной раз попытаются применить нечистоплотные методы, прибегнуть к дезинформации и даже фальсификации результатов голосования. Мы обращаемся к тем, кто не пришел голосовать. Именно о вашей неявке на участки мечтала номенклатура», - читаешь и удивляешься, почему на листовке не написано: «Ющенко - так!» или что-то в этом роде.
«Демократическая Россия», между прочим, формально существует до сих пор, круглая печать и учредительные документы хранятся у Льва Пономарева, только кому это теперь интересно.
VI.
«Кризис
«С самого начала» - это с сентября 1991 года, когда Ельцин отдыхал в Сочи, а Лев Пономарев с Глебом Якуниным летали к нему (тогда еще тех, кого теперь называют демшизой и маргиналами, пускали к президенту) и уговаривали назначить в правительство Гайдара и его команду. «Мы всегда были за Гайдара, - повторяет Шнейдер, - потому что мы верили в него и понимали, чего нужно ждать от отпуска цен. У многих из нас было хорошее экономическое образование, они объясняли нам, что такое шоковая терапия. Я вообще считаю, что шока-то как раз тогда не было, - Гайдар действовал очень мягко».
VII.
Сам Шнейдер и после начала реформ оставался помощником московского мэра - даже когда Гавриил Попов уступил свою должность Юрию Лужкову, на аппаратной позиции Шнейдера это никак не отразилось. Он проработал помощником мэра по связям с общественными организациями и избирателями десять лет, до 2002 года, пережив на этой должности и конфликт Лужкова с Коржаковым, и предвыборную кампанию 1999 года, и реформы первых путинских лет. «Специфика работы не менялась - люди в мэрию всегда ходили с какими-то конкретными делами, и нужно было в этих делах разбираться», - страшно представить, какими глазами смотрели чиновники лужковской мэрии на затерявшегося среди них демократа первой волны. Когда я спросил, почему Шнейдеру не удалось конвертировать свой аппаратный вес во что-то материальное (даже квартиру на юго-западе он купил по ипотеке, продав свое прежнее жилище и до сих пор не вернув долги всем знакомым), он без каких-либо эмоций ответил: «А из ближайшего окружения Попова никто ничего не конвертировал. Через меня десятки будущих олигархов прошли, а мне ни разу никто даже взятку не предложил, к сожалению. То есть не к сожалению, конечно, но не было взяток».
Через секунду, впрочем, он вспомнит один случай и (честный все-таки человек) расскажет - пришел какой-то кооператор проситься на прием к Попову, вывалил из большой спортивной сумки на стол сотню или даже больше китайских калькуляторов - мол, это вам. «Я ему говорю: если через минуту ваши калькуляторы с моего стола не исчезнут, я ментов позову. Он все понял, забрал свои подарки».
Попал ли тот мужик на прием к мэру, Шнейдер не помнит.
VIII.
Я спрашиваю, как же так получилось, что на смену сумке с калькуляторами и той единственной пачке с долларами (десять тысяч за концерт на Красной площади), за которую чуть не посадили Сергея Станкевича,
«С олигархов, не с Лужкова?» - может быть, я спрашиваю слишком в лоб; Шнейдер смущается и говорит, что «коррупция не зависит от какой-то конкретной личности. Просто однажды люди понимают, что можно воровать, и уже не могут остановиться. Черт его знает».
IX.
Единственное, о чем Шнейдер жалеет сегодня, - это о том, что демократам в свое время не удалось организовать пропагандистскую работу с населением, не удалось объяснить обществу смысл реформ. «Мы и Ельцина об этом просили, и Гайдара, и Чубайса, но у них и так было столько дел, что о разъяснительной работе никто не думал, сфера объяснялова была запущена, вначале ее захватил Полторанин, потом - Гусинский с Березовским, которые вообще стали мочить демократов, - как потом оказалось, на свою голову».
Больше Михаил Шнейдер ни о чем не жалеет.
X.
Уйдя из мэрии, Шнейдер сосредоточился на работе в аппарате СПС - до сих пор каждый день ездит на работу, налаживает контакты с регионами после очередного поражения партии на выборах. Вначале возглавлял региональный отдел, сейчас - отдел методологии и внешних связей. К нынешнему имиджу СПС относится спокойно, и даже прошлогоднюю акцию с участием Бориса Немцова в магазине «Седьмой континент», когда Немцов скандировал лозунг: «Бабушкам и дедушкам не хватает хлебушка», считает вполне нормальным явлением. «Мы просто говорили о либерализме бабушкам и дедушкам на их языке. Это вы смотрите на все как журналист, изнутри, и все понимаете, а если со стороны смотреть, то все правильно - во всех учебниках написано, что надо расширять электорат, а в нашей стране его можно расширять только за счет пенсионеров». Риторику СПС 2007 года Шнейдер не считает левой - «просто в условиях ограниченной свободы слова иногда нужно переходить на птичий язык, не теряя самоидентификации и, конечно, следя за базаром».
В его речи часто проскакивают такие жаргонизмы, но феня звучит совсем не так, как если бы на ней разговаривал какой-нибудь гопник - нет, Шнейдер - это классическое «интеллигенция поет блатные песни». Наверное, если бы не было «Демроссии», он стал бы КСП-шником.
XI.
В том, что демократы когда-нибудь снова придут к власти, Шнейдер, конечно, не сомневается, его прогноз - лет через пять, а может, и через двадцать, смотря сколько будет стоить баррель. Михаил Яковлевич даже готов поименно перечислить тех, кто придет к власти - Владимир Милов, Никита Белых, Илья Яшин, Мария Гайдар. У Шнейдера даже есть аккаунт в Живом журнале, поэтому он постоянно в курсе всех оппозиционных дел. Участвует в подготовке очередной объединительной конференции демократов, говорит, что возрождение «Демократической России» обязательно состоится. Всерьез верит во все это или по привычке - непонятно. Может, и всерьез.
Когда революция - из гуманизма ли, по невнимательности ли, - в нарушение известного правила не пожирает своих детей, дети вырастают в очень трогательных и симпатичных чудаков - вот как Михаил Яковлевич Шнейдер, например. Опечатывал ЦК КПСС, вел замечательную толпу к Лубянке, митинговал, выдвигался - а теперь сидит в своих сандалиях на лавочке в бетонном дворе и рассказывает мне про Машу Гайдар. Жалко, что он не сказал, какой у него аккаунт в ЖЖ, - я бы его зафрендил.