Русская жизнь. Русский бог (декабрь 2007)
Шрифт:
То есть идеологическую работу Александр Владимирович проводил и раньше, но, как он сам утверждает, бессистемно.
Работа была такая - он начал привозить в Нетребское новые вещи. Потому что считает само понятие обновки важным инструментом в борьбе за нравственное оживление деревни.
Телевизоры, холодильники и видеомагнитофоны он раздавал бесплатно семьям своих работников, но с условием. Условие - не пить. Если рабочий запивал - вещи у него отнимались. Если же условие было соблюдено, по истечении года чудесные предметы оказывались в полной собственности трудолюбивого односельчанина.
Деятельность эту Егоров называет отложенной премией.
– Ну а сейчас, - говорит Александр Владимирович, - я должен создать систему и - для начала - провести несколько заветнейших своих идей. Тут очень важно, что благодаря молокозаводу мы меньше ограничены в деньгах, чем главы соседних поселков и деревень. Во-первых, я
– Возле правления?
– Около школы. Но памятник чтоб был настоящий, красивый, не из гипса. Между прочим, ничего нелепого тут нет - учительницей Мария Сергеевна Проклова была прекрасной, выпускники нашей деревенской школы в Воронежский университет играючи поступали. Есть среди нас, ее выучеников, и капитан рыболовного сейнера, он в Мурманскую мореходку поступил, и журналисты, кстати, есть. Она умерла в 1993 году, а по ее конспектам до сих пор детишек в нашей школе литературе учат. Светлый человек, много сделавший для села, для колхоза, для всего района, - почему она не заслуживает памятника? В деревне должны быть свои герои. Следующий шаг - я должен сформулировать образ врага.
– Господи, Александр Владимирович, - вскричала я, - какого врага?
– Врага нашей деревни, - четко сказал Егоров.
– И я не настолько прост, чтобы назначить врагами перекупщиков, или московских чиновников, или неведомых нам олигархов. Тут надо тоньше работать. Но без врага ведь нет общности, правда? Эх, жаль у нас не картофелеводческое хозяйство! Я б из колорадского жука такого монстра сделал - народ бы от ненависти дрожал. Скорей всего, придется обойтись образом соперника - договориться с успешным хозяйством неподалеку (тут имеются несколько приличных акционерных обществ) и совместно устроить какие-то конкурсы, соревнования, что ли. Чтоб молодежь говорила: «Эк мы этих сделали!» Или: «А почему такие-то лучше нас живут?» И последнее: хочу свое сельское телевидение! Под Воронежем есть деревня Малая Верейка - у них собственная телестудия. Зарегистрированная, между прочим, в Москве как электронное средство массовой информации. У них такая же лицензия, как и у ОРТ. Это они затем сделали, что у них однажды областная власть телевидение-то закрывало. Люди в Верейке живут в живейшем интересе друг к другу и делам колхоза. Весной выпишу сам себе командировку и поеду туда перенимать опыт.
III.
Телестудия в Малой Верейке (Семилукский район Воронежской области) и в самом деле работает изумительно. Вещание - ежедневное… До недавнего времени каналом руководил Виктор Степанович Фоменко, учитель английского языка в верейской школе. По понедельникам телевидение поздравляет именинников; затем выступает председатель верейского колхоза имени Карла Маркса Олег Григорьевич Лепендин. Лепендин молод, однако председательствует с 1989 года; до этого тридцать лет колхозом управлял его батюшка, руководитель известный в свое время, даже знаменитый. Сам Олег Григорьевич человек просвещенный, кандидат экономических наук, и нужно сказать, изо всех сил он старался сохранить хозяйство в приличном состоянии. Живота не жалел - в этом году под следствие попал. Между прочим, не корысти ради совершил он «бестактную банковскую операцию», а чтобы колхоз остался колхозом. Один чрезмерно урожайный год (цены на зерно упали вдвое) и один совсем не урожайный в пыль стерли полувековой труд Лепендина-старшего и Лепендина-младшего. Нелегко пережить такой удар. И гордость колхоза - единственная в России сельская телестудия с центральной лицензией - ничем тут не может помочь. Но что делать, жить-то надо. Работать-то надо - и по вторникам телеканал поздравляет именинников. Потом зачитываются рекламные объявления. Следом идет новостной блок, потом острокритическая рубрика «Сегодня у нас в запое…», а после нее библиотекарь Нина Ивановна Лепендина делает обзор центральной и региональной прессы. В среду опять поздравляются именинники, читаются объявления, далее идет острокритическая рубрика «Сегодня у нас в запое…» - и эфир предоставляется заведующей сельским медпунктом. Познавательный рассказ о том или ином заболевании. Полезные советы. Но заканчивается передача всегда одинаково - в очень жесткой форме селянам напоминают о вреде пьянства. В четверг (после поздравления именинников и острокритической рубрики «Сегодня у нас в запое…») транслируется самая популярная передача телестудии: «Герой дня». Запись передачи проходит в колхозном баре. Это симпатичное помещение с несколько брутальным дизайном. Бар открыт сравнительно недавно; выступая на открытии, Олег Григорьевич Лепендин говорил, что желал бы утвердить в колхозе традиции культурного пития. Героем всякий раз избирается колхозник, отличившийся трудовым энтузиазмом в последнюю неделю. Беседа ведется непринужденно, так как колхоз выделяет герою и его
Ну а в субботу и воскресенье сельское телевидение поздравляет именинников.
Ну и как такое вещание может не быть популярным? Затаив дыхание, смотрят передачи в Малой Верейке и еще в четырех населенных пунктах, куда, благодаря возвышенному положению антенны, доходит сигнал. Прав, прав Егоров: умело работающее маленькое телевидение мощный инструмент самопознания деревни.
IV.
– Александр Владимирович, - спрашиваю я, - а церковь вы не хотите в деревне построить?
– Тут уж надо выбирать, - отвечает мне Егоров, - либо церковь, либо телевизор. Нет, мне бы еще тротуары и фонари. Я недавно прочел про участкового Андруховича, который стал поселковым главой. Представь: Красноярский край, тайга, а они в свое село 320 фонарей привезли. Контейнеры для мусора расставили. А теперь собираются возле поселка парк разбить. Со скамейками, с лимонадом и мороженым, с оркестром! Знаешь, что он говорит? «Тротуары могут изменить жизнь!»
Я читала про Андруховича. И много чего о нем знаю - например, то, что он искоренил в своем районе преступность самым заманчивым для Егорова способом: начал снимать на видеокамеру сельскую криминальную хронику и транслировать ее по местному телевидению.
Они, надо полагать, похожи - Андрухович и Егоров. Уж точно один тип - социальные изобретатели.
Работа эта государственной идеологической машиной безнадежно запущена. Нет образа праведника и маленького героя, не понятно, с кого брать пример, какую именно модель жизни следует считать эталонной; к какой из форм благополучия следует стремиться самому простому, самому тихому русскому человеку, живущему в сердце России, и какие практики следует использовать, чтобы достичь желаемого. Много работать? Но в деревне все много работают. Научиться довольствоваться малым в стране, которая изнемогает от страстного желания довольства?
А Егоров, глядя в темное окно, мечтательно бормочет:
– Отделиться! Замкнуться на себе! Свое телевидение даже лучше, чем свободная экономическая зона - это свободная идеологическая зона! Научиться завидовать друг другу, а не кобыле с ОРТ. Да заинтересоваться друг другом, наконец!
Павел Пряников
Люди в проруби
Теория добрых дел Порфирия Иванова
Два берега - им сойтись
Пасмурным декабрьским утром шестеро человек - четверо бородачей, женщина и ребенок лет 10 - в купальных костюмах, распевая псалом, спускаются из леса к Битцевскому пруду, покрытому льдом. «Доброго здравия!» - прерывая пение, хором приветствуют они упитанного мужчину, вынимающего из джипа мангал. «И вам не кашлять!» - видно, что обменивающиеся здравицами не просто хорошо знакомы, но и симпатичны друг другу. И верно: в разговоре выясняется, что упитанный мужчина, Сергей Тихонович, подполковник ФСБ запаса, хоть и ест мясо, и вообще явно пришел в этот мир владеть им, очень тепло относится к этой шестерке полуголых и босых людей, изготовившихся к погружению в прорубь. «Чудаки, побольше бы таких, тогда вот этого всего не было бы вокруг», - Сергей Тихонович указывает обеими руками на раскиданный вокруг мусор и какие-то ржавые железные будки, исписанные скабрезными надписями.
Сергей Тихонович и его соратники-отставники из спецподразделения «Альфа» несколько лет назад взяли под присмотр Битцевский пруд и его окрестности. Но босые, полуголые люди пришли сюда раньше ветеранов спецслужб, еще в семидесятые годы. Вполне возможно, что Сергей Тихонович в звании лейтенанта светил кому-нибудь из них в глаза лампой в подвале районного отдела УКГБ. Но сегодня они вполне друг с другом примирились - у них теперь общее дело: спасать мир. Ветераны спецслужб и последователи Порфирия Корнеевича Иванова, «паршеки», как они сами себя называют, теперь на одном берегу (а может, уже и в одной проруби).