Русские эсэсовцы
Шрифт:
Отечественные авторы, имевшие возможность ознакомится с работой Стеенберга, видимо, просто запутались и решили, что бывший немецкий разведчик ошибся не со временем года (весна или осень), а с характером боевых действий (наступление или отступление). На это косвенно указывает текст перевода (надо сказать, что переводчик А. Колин подошел к своей работе не слишком добросовестно) российского издания работы Стеенберга, который отредактировал кандидат исторических наук С.И. Дробязко. Уже процитированный нами выше отрывок в указанном издании выглядит так: «Осенью 4-й полк бригады получил приказ удерживать г. Севск до тех пор, пока не будет закончено общее отступление. Однако Советы окружили район за счет неожиданного прорыва танков и за двое суток кровопролитных боев вырезали всех бойцов РОНА до последнего человека. Пощады не получили даже раненые. Раненого командира полка, молодого майора, привязали к бронемашине и таскали по улицам города, пока он не умер» [11] .
11
Стеенберг
Надо сказать, что еще в самой первой отечественной научной публикации, посвященной Локтю и РОНА (1998) С.И. Дробязко, видя очевидные несостыковки изложенного Стеенбергом, при описании событий не стал дословно цитировать вышеприведенные «подробности». Он прямо указал на то, что к 26 августа 1943 года эвакуация РОНА и гражданских беженцев в Белоруссию уже совершилась. Правда, чуть ниже ученый пишет, что «28 августа Красная Армия взяла Севск, который вместе с немецкими войсками удерживали разрозненные группы каминцев» [12] .
12
Дробязко С.И. Локотский автономный округ и Русская освободительная народная армия / Материалы по истории Русского Освободительного Движения: Сборник статей, документов и воспоминаний. М., 1998. Вып. 2. С. 197–198.
В появившейся годом позже брошюре мценского историка И.Г. Ермолова, также сделавшего огромный вклад в исследование вопроса (при этом исследователь, к сожалению, не выходит за рамки локотской проблематики и не рассматривает боевой путь РОНА — 29-й дивизии СС в Белоруссии и Польше), версия Стеенберга была озвучена вновь: «Попав в окружение в результате отсекающего танкового удара, полк был уничтожен полностью, ворвавшиеся 27 августа в Севск советские войска добивали и раненых, а командира полка привязали к танку и протащили насмерть» [13] .
13
Ермолов И.Г. Локотская республика и Бригада Каминского, или «Шумел не просто Брянский лес». Орел, 1999. С. 49.
В своих последующих работах кандидат исторических наук И.Г. Ермолов очередной раз подробно останавливался на этом эпизоде, при этом обозначив имя погибшего командира 4-го полка — майора Рейтенбаха (Стеенберг, Солженицын и Дробязко персонально его не называют). Интересно, что историк вступает в полемику с кандидатом исторических наук К.А. Александровым, который сомневается (на наш взгляд, вполне справедливо) в аутентичности версии гибели Рейтенбаха [14] .
Однако в конце концов И.Г. Ермолов все же пришел к выводу о том, что ни в конце августа, ни тем более осенью 1943 года, в боях за Севск «каминцы» не участвовали (ибо были эвакуированы в Белоруссию). В своей последней работе, посвященной Локтю, ученый уже не приводит ни точных дат, ни конкретного факта чудовищной казни Рейтенбаха, ограничиваясь следующей сентенцией: «В эти напряженные дни [судя по контексту — начало августа. — Примеч. авт.] 4-й полк под командованием майора Рейтенбаха был выставлен для обеспечения общего отхода и прикрытия Севского направления, но попал в окружение в результате отсекающего танкового удара и был уничтожен полностью» [15] .
14
Ермолов И.Г. Гражданский и военно-политический коллаборационизм в южных районах Орловской области. История Локотского автономного округа и Русской Освободительной Народной Армии. Орел, 2008. С. 162–163; Ермолов И.Г. История Локотского округа и Русской Освободительной Народной Армии. Орел, 2008. С. 155.
15
Ермолов И.Г. Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941–1943. М, 2009. С. 214–215.
Таким образом, на примере научного поиска компетентных исследователей мы видим, что те или иные версии уточняются, а мифы — постепенно ревизуются.
Напротив, для политически мотивированных публицистов общим местом является бесконечная репродукция самых досужих выдумок. Характерный случай — появление книги скандально известного журналиста С.И. Веревкина. Удивление вызывает уже то, что «Самая запретная книга о второй мировой» самим автором и его немногочисленными апологетами чванливо позиционируется как «солидное аналитическое исследование» и «научная работа». Уровень веревкинской «аналитики» и «научности» прекрасно демонстрирует его трактовка севских событий. На ходу выдумывая массу красочных подробностей, автор живописует гибель Рейтенбаха, утверждая, что в конце августа 1943 года Севск обороняли исключительно «каминцы» («Так не было их там, в Севске, этих „иноземных захватчиков“, — одни русские», правда, за несколько страниц до этого говорится, что «Севск защищали в основном русские»…), а в конце главы — просто идет на прямой исторический подлог, цитируя благодарственную телеграмму генерал-полковника Шмидта в адрес Каминского («Благополучному исходу происходивших событий мы многим обязаны Вам и Вашей способной Народной Армии»). Как известно, эта телеграмма была направлена комбригу вовсе не после августовского штурма Севска, а после событий весны 1943 года (иначе о каком «благополучном исходе» вообще может идти речь?) [16] . Все это «великолепие бреда» приправлено весьма специфическим авторским стилем, вкупе с вызывающей самоуверенностью неофита.
16
Не говоря уже о том, что генерал Шмидт в августе и сентябре физически не мог находиться в России. 14 апреля 1943 года он был арестован в Орле за высказывание пораженческих настроений и доставлен под охраной в Берлин. См.: Протокол допроса генерал-полковника Р. Шмидта. 2 апреля 1948 года / Генералы и офицеры вермахта рассказывают… Документы из следственных дел немецких военнопленных. 1944–1951. М., 2009. С. 164.
В отличие от Веревкина и подобных ему публицистов, авторы не ставят перед собой задачу обосновать какую-либо сомнительную политическую идею. Во главу угла нами ставится тщательная работа с источниками, объективный научный поиск, результатом которого является постепенная ликвидация «белых пятен» в истории Отечества. Настоящее исследование, ставшее продуктом многолетней работы, также призвано значительно дополнить известные на сегодняшний день данные о русском коллаборационизме во Второй мировой войне.
Авторы искренне благодарят историков Константина Семенова, Ивана Грибкова и Александра Колпакиди за существенную помощь в работе над книгой и за предоставленные в наше распоряжение ценные источники, которые обогатили содержательную часть исследования. Кроме того, мы выражаем признательность Ольге Балашовой, Алексею Белкову, Марии Залесской, Михаилу Кожемякину, Ларисе Соколовой, Сергею Неподкосову, Игорю Недеву, Григорию Пернавскому, Юрию Подолинскому, Роману Пономаренко, Андрею Шестакову и всем нашим друзьям, которые неизменно оказывают нам поддержку словом и делом.
Часть первая
Русские в контексте внешней политики НСДАП и СС
Первая глава
Россия и русские в восприятии немцев до 1917 года
Задолго до появления на сцене истории национал-социализма, в Европе и, в частности, Германии, сложилось относительно устойчивое представление о славянских народах, как об этносах, слабо способных к разумному государственному устройству. Все политические успехи Руси и, позднее, России, в соответствии с этой чрезвычайно распространенной и живучей мифологемой, обуславливались наличием в руководящих слоях русского народа «германских» («скандинавских», «нордических» и т. п.) элементов. Собственно последним — в лице варягов — принадлежит и заслуга в образовании русской государственности.
Эта «норманистская» точка зрения, покоящаяся на хрестоматийной фразе из «Повести временных лет» о том, что «русская земля широка и богата, а порядка в ней нет», увы, пустила глубокие корни и в нашем Отечестве, и вплоть до XIX века была фактически господствующей [17] .
Начиная со средневековых времен, практически все европейские путешественники, которым довелось посетить наши края, не прошли мимо соблазна указать на «неевропейский», «азиатский» характер Руси-России. Даже австрийский барон Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566), при всей своей благорасположенности к московитам, в своих знаменитых «Записках о Московитских делах» не отошел от этой традиции [18] .
17
Норманнская теория, представители которой утверждают, что древние руссы — варяги — были родом из Скандинавии, возникла в первой половине XVIII века благодаря научной деятельности российских академиков Г.Ф. Миллера, Г.3. Байера и А.Л. Шлетцера. Одним из первых оппонентов этой теории был М.В. Ломоносов. См., например: Меркулов В.И. Эволюция взглядов Миллера по варяжскому вопросу / Г.Ф. Миллер и русская культура. СПб., 2007. С. 77–83.
18
См.: Герберштейн С. Великая Московия: Записки о Московитских делах. М., 2008. 336 с. Автор, наряду со многими похвальными качествами русского народа (религиозность, благочестие, храбрость), подчеркивает и слабости московитов. Труд фон Герберштейна пестрит сообщениями вроде того, что знатные люди в столице не гнушались подбирать шелуху от чеснока и лука и корки дынь, брошенные австрийским посольством. — Примеч. авт.
С укреплением положения Российской Империи на международной арене снисходительно-покровительственные тона сменились чувством неприкрытой вражды и даже ненависти, смешанной с презрением. Тезис о «дремучей», «варварской» стране, чуждой всякому прогрессу, активно поддерживали и многие русские интеллигенты, предпочитавшие проводить время в «просвещенной» Европе и громогласно сокрушаться о «необустроенности» и «отсталости» родной земли со страниц какого-нибудь лондонского «Колокола».
Неудивительно, что «свидетельства» последних, наряду с застарелыми предрассудками, привели к прочному убеждению очень многих европейцев о том, что народы, населявшие царскую империю, — суть сборище варваров, готовых во имя панславянских идей превратить землю в духовную пустыню, где не будет ничего, кроме рабства (впрочем, почвенически настроенные российские авторы, со своей стороны, также демонизировали Европу и забавлялись изобретением некоего «собственного русского пути»).