Русские народные сказки
Шрифт:
Побежал посол, увидал человека убитого, вернулся к царице и поведал ей о том. Она собрала войско и пошла на царевича-пастуха вместе с неверным царем. Завидело их войско пастухово, испугалось, разбежалось по лесу и схоронилось. А царевича-пастуха схватили и связали. Царевич – ничего, только говорит:
– Дозвольте мне, господа, рожок с собой взять, перед смертью поиграть…
Ну, вот, привезли пастуха в город, стали виселицу строить, чтобы его вешать, а он им и говорит:
– Повесьте меня наискось, а для того сделайте вы мне три петли, одну на
– Что ж, говорят, – это ничего. Пускай его и так повисит.
И сделали для пастуха три петли.
Поднялся царевич на лестницу, чтобы до петель достать.
– Дозвольте, – говорит, – в рожок поиграть!..
– Что ж, – говорят, – ничего, можно; поиграй!..
Вот он и затрубил в рожок в первый раз, – глядь из лесу рать его выбежала; он во второй раз затрубил, – они на коней сели; в третий раз затрубил, – бросилась его рать к палатам царским, схватили царя неверного и повесили его на первой петле; царицу – на другой петле, а в третью стали совать того, кто эти самыя петли налаживал. А налаживал-то их тот самый кузнец, который царевича своим сыном подменил. Ну, тут он при всем честном народа в своем грехе-то и покаялся…
Вот мало спустя приезжает домой сам старый царь.
Узнал он, что без него произошло, обрадовался он, что сын-то его настоящей объявился, да что такой он смышленый и дельный, – передал ему все царство, а сам в отставку вышел.
Ну, и стал новый царь царствовать, дела решать, да все загадками, куда мудренее старого царя. И прозвал он себя царь-Солома, потому что нашел его пастух на соломе.
Пришло время, и умер царь-Солома и попал в ад. Как воскрес Христос да сошел в ад, чтобы хороших людей из ада вывести, увидал Он в аду, в геенне огненной, царя-Солому и говорит ему:
– Ты здесь зачем? Чай, ты и хитрый, и мудрый был!..
А царь-Солома Ему и отвечает:
– А кто же мне мудрость-то дал? Ты, небось!..
И сказал ему тогда Христос:
– Иди за Мной!
И вывел его Христос из ада, однако, в рай его за Собой не повел. II остался с той поры царь-Солома между адом и раем.
Да, вот и хитрый был царь Солома, а все не святой. В святые-то выхитрить себя так и не смог!..
2. Сыроедиха одноглазая
Жил-был кузнец, и ничего-то он на свете не боялся.
Ходят, ходят к нему люди и все говорят, наконец:
– Ох, горюшко!.. Ох, беда!..
Слушал их кузнец, слушал и говорит:
– Что такая за беда на свете?.. Что-то я никакой беды не знаю. А ну-ка, пойду я по свету белому, поищу эту беду, – авось, найду её да посмотрю, что это за диво такое?..
Ну, вот, собрался он в путь-дорогу и пошел, куда глаза глядят. Шел он, шел и встречает по дороге швеца.
– Куда идешь, добрый человек? – спрашивает.
– Да иду, чтоб на месте не стоять!.. А ты куда?..
– Да иду я беду свою искать. Что это за диво такое?..
– Ну, ладно, пойдем вместе с тобой.
Шли они, шли и пришли в лес дремучий, а в том лесу была избушка. Вот они вошли в избушку, там нет никого; они Богу помолились и легли спать.
Рано поутру вернулась в избушку сыроедиха одноглазая, увидала гостей незваных, непрошеных и давай их опрашивать:
– Откуда вы, бродяги?.. Чего вам, такие сякие, надо здесь?..
– Да вот мы беду свою искать идем, – отвечают кузнец и швец. – Я – кузнец, – говорит один. – А я – швец, – говорит его товарищ.
Ничего им на это сыроедиха не сказала, натаскала дров полную печь, затопила ее, потом взяла швеца да в огонь его и бросила. Швец там и испекся. А она его вынула из печки и съела его.
Обмер кузнец от страху. «Ну, – думает, – вот она беда-то моя когда пришла».
А сыроедиха и говорит ему:
– Слушай, добрый молодец; коли ты кузнец, так прожги ты мне другой глаз, а то я одноглазая.
– Что ж, – говорит кузнец, – это можно..
Сыроядка заперла двери, чтобы кузнец от неё не убежал, и говорит ему:
– А ну-ка, разожги жегал в огне и прожги мне во лбу глаз…
Кузнец ей и говорит:
– Ладно, только принеси мне такую веревку, чтобы я тебя мог по рукам и по ногам связать.
Принесла ему сыроедиха веревку, кузнец взял ее и говорит:
– А ну-ка, попытайся, не разорвешь ли ты веревку.
Она только натужилась и порвала веревку.
– Эта веревка не годится, – говорит кузнец, – давай другую.
Сыроядка и другую веревку порвала.
Взял кузнец третью веревку и так скрутил ею сыроедиху, что той и ворохнуться нельзя.
Потом раскалил он жегал и выжег сыроедихе её единственный глаз…
Сыроедиха от боли не выдержала, собрала все свои силы, натужилась и порвала веревку. Потом ощупью собрала дрова, затопила печь и хотела кузнеца в огонь бросить. Да только кузнеца-то она никак не могла поймать со слепу; она руками шарит по всем углам, а кузнец от неё всячески увертывается. Да не спастись бы ему от сыроедихи, кабы не овцы в избушке: кузнец всё под ними хоронился.
– Ладно, – говорит сыроедиха, – повыкину-ка я всех баранов за окно, тогда я его, разбойника, живо найду в избушке…
Вот и стала сыроедиха баранов одного за другим хватать да за окно на двор выкидывать. А в дверь их выпускать боялась, как бы кузнец тоже не выбрался через дверь. Только кузнец и сам малый не промах был. Вывернул он тулуп наизнанку, надел на себя, а сам ходит на четвереньках да этак, по-бараньему: «Бэ-э… бээ!..» будто и он баран тоже… Баба-сыроедиха нащупала его, ухватила за овчину и выкинула в окно на двор… А кузнец, как за окном очутился, вскочил на ноги и крикнул: