Русские песни и романсы

Гусев Виктор Евгеньевич

(М. Л. Нарышкина?)

* * *

По горам, по горам, и я по горам ходила, и я по горам ходила. Все цветы, все цветы, и я все цветы видела, и я все цветы видела. Одного, одного, одного цвета нет как нет, одного цвета нет как нет. Нет цвета, нет цвета, ах, нет цвета алого, ах, нет цвета алого. Алого, алого, моего цвета прекрасного, моего цвета прекрасного. По двору, по двору, и я по двору ходила, и я по двору ходила. Всех гостей, всех гостей, и я всех гостей видела, и я всех гостей видела. Видела, видела, одного гостя нет как нет, одного гостя нет как нет. Нет гостя, нет гостя, ах, нет гостя милого, ах, нет гостя милого. Милого, милого, моего друга любезного, моего друга любезного. Аль

ему, аль ему, аль ему ли служба сказана, аль ему ли служба сказана. Аль ему, аль ему, аль ему ли государева, аль ему ли государева. Али мне, али мне в своём доме воли нет, в своём доме воли нет. Али мне, али мне послать было некого, послать было некого. Я сама, я сама, я сама к другу поехала, я сама к другу поехала. Я сама, я сама, я сама с другом простилася, я сама с другом простилася: «Ты прости, ты прости, ты прости-прости, сердечный друг!» (1776)

(Г. Р. Державин?)

Песенка

Цари! вы светом обладайте, Мне не завидна ваша часть, Стократ мне лестнее, вы знайте, Над нежным сердцем сладка власть; Деритесь, славьтесь, устрашайте, А я под тенью мирт стою И Катеньку мою пою. Герои, жизнь пренебрегая, Старайтесь лавры заслужить, Я, миртою себя венчая, Хочу жить мирно и любить; Но, вашей славы не желая, Я честь вам должну отдаю, А Катеньку мою пою. Богатство в поте собирая И не живя, кончает век, Дрожит, нажиток сохраняя, Богатый бедный человек! А я сей страстью не страдая, Моих сокровищ не таю, Я Катеньку мою пою. (1780)

Г. Р. Державин

Мечта

Вошед в шалаш мой торопливо, Я вижу: мальчик в нем сидит И в уголку кремнем в огниво, Мне чудилось, звучит. Рекою искры упадали Из рук его, во тьме горя. И розы по лицу блистали, Как утрення заря. Одна тут искра отделилась И на мою упала грудь, Мне в сердце, в душу заронилась: Не смела я дохнуть. Стояла бездыханна, млела И с места не могла ступить; Уйти хотела, не умела, — Не то ль зовут любить? Люблю! — кого? — сама не знаю. Исчез меня прельстивший сон; Но я с тех пор, с тех пор страдаю, Как бросил искру он. Тоскует сердце! Дай мне руку, Почувствуй пламень сей мечты. Виновна ль я? Прерви мне муку: Любезен, мил мне ты. 1794

П. М. Караванов

* * *

Ох! Как-то мне жить! Ох! Как не тужить! Отъезжаешь, Покидаешь, Мил-сердечной, меня? (2) Голубчик ты мой, Разлучаюсь я с тобой! Здесь не будешь, Позабудешь, Что была я твоя. (2) А я, молода, Буду помнить всегда, Как со мною, С молодою, Миловался дружок. (2) Дорожкой пойду Во зелёном саду, И листочки, И цветочки Все поблекнут, мой свет. (2) А где ты с другой, Свыкнешься, дорогой, В дни осени Дни несении Там проглянут для вас. (2) Вздохни обо мне На чужой стороне; Вздохнувши, Вспомянувши, Прослезися хоть раз. (2) А я для тебя Иссушу всю себя; По разлуке Буду в скуке Лишь тебя вспоминать. (2) 1780-е годы

В. В. Капнист

На смерть Юлии

Уже со тьмою нощи Простерлась тишина, Выходит из-за рощи Печальная луна. Я лиру томно строю Петь скорбь, объявшу дух. Прийдк грустить со мною, Луна, печальных друг! У хладной сей могилы, Под тенью древ густых, Услышь мой вопль унылый И вздохов стон моих. Здесь Юлии любезной Прах милый погребён. Я лить над ним ток слезной Навеки осуждён. Подобно розе нежной, Ты, Юлия! цвела; Ты в жизни сей мятежной Мне друг, мне всё была. Теперь, тебя теряя, Осталось жизнь скончать Иль, скорбью грудь терзая, Всечасно умирать. Но песни сей плачевной Прервать я должен стон: Слезами омочённой Немеет лиры звон. Безмолвною тоскою Сильняй теснится дух; Прийди ж грустить со мною, Луна, печальных друг! Между 1788 и 1792

(П. И. Жемчугова?)

* * *

Вечор поздно из лесочку Я коров домой гнала. Подошла лишь к ручеёчку, Близ зелёного лужка, — Вижу, барин едет с поля, Две собачки впереди; Лишь со мной он поравнялся, Взор свой бросил на меня. «Здравствуй, милая красотка, Чьей деревни и села?» — «Вашей милости крестьянка», — Отвечала ему я. «Ты скажи, моя милая, Из которой ты семьи?» — «Коль изволишь знать Петрушу, Из его, сударь, семьи». — «Не тебя ли, моя радость, Егор за сына просил? Его сын тебя не стоит, Не на то ты рождена. Завтра, радость, ты узнаешь, Для кого ты суждена; Где судьба твоя скрывалась, Для кого ты рождена…» «Собирайтеся, подружки, На подворье на моё! Собирайтесь поскорее, Посоветуйте со мной! Хоть и льстит быть госпожою, Да Ванюшу очень жаль». Все подружки улыбнулись, На ответ сказали ей: «Что же с барином нам делать? Его воля, его власть; Поутру завтра узнаем, Где судьба крылась твоя». 1790-е годы

(М. В. Зубова?)

* * *

Я в пустыню удаляюсь От прекрасных здешних мест; Сколько горестей смертельных Мне в разлуке должно снесть. Оставляю град любезный, Оставляю и того, Кто на свете мне милее И дороже мне всего. Пременить нельзя предела, Нельзя страсти истребить. Знать, судьба мне так велела, Чтоб в пустыне одной жить. В тех местах уединенных Вображать буду тебя. О надежда мыслей пленных! Ты тревожишь здесь меня. Повсечасно буду плакать И тебя воспоминать; Ты старайся, мой любезный, Взор несчастный забывать. Уж вздыханьем и тоскою Пособить не можно нам, Коль несчастны мы судьбою И противны небесам. Здесь собранья, здесь веселье, Здесь все радости живут, А меня на зло мученье В места страшные влекут. Уменьши мое» мученье И в разлуке тем уверь; Не забудь меня несчастну, Тем тоску мою умерь. Знаю, что и ты страдаешь И вздыхаешь обо мне; Но и ты знай, мой любезный, Что я мучусь по тебе. Ах, прости, прости, любезный! Разлучили нас с тобой; Не забудь меня несчастну И не будь пленён иной. (1791)

Ю. А. Нелединский-Мелецкий

* * *

(На голос: «Девчина моя»)

Ох! тошно мне На чужой стороне, Всё постыло, Всё уныло: Друга милого нет. Милого нет, Не глядела б на свет. Что бывало, Утешало, О том плачу теперь. В ближнем леску Лишь питаю тоску: Все кусточки, Все листочки Там о милом твердят. Будто со мной Там сидит милый мой, Забываюсь, Откликаюсь Часто на голос свой. Милого нет! Ах, пойду за ним вслед: Где б ни скрылся, Ни таился, Сердце скажет мне путь. Ох! тошно мне На чужой стороне! Слёзы льются, Не уймутся; В них отрада моя. (1791)

* * *

Выду я на реченьку, Погляжу на быструю — Унеси мое ты горе, Быстра реченька, с собой! Нет, унесть с собой не можешь Лютой горести моей; Разве грусть мою умножишь, Разве пишу дашь ты ей. За струёй струя катится По склоненью твоему: Мысль за мыслью так стремится Всё к предмету одному. Ноет сердце, изнывает, Страсть мучительну тая. Кем страдаю, тот не знает, Терпит что душа моя. Чем же злую грусть рассею, Сердце успокою чем? Не хочу и не умею В сердце быть властна моём. Милый мой им обладает: Взгляд его — весь мой закон. Томный дух пусть век страдает, Лишь бы мил всегда был он. Лучше век в тоске пребуду, Чем его мне позабыть. Ах, коль милого забуду, Кем же стану, кем же жить? Каждое души движенье — Жертва другу моему. Сердца каждое биенье Посвящаю я ему. Ты, кого не называю, А в душе всегда ношу! Ты, кем вижу, кем внимаю, Кем я мышлю, кем дышу! Не почувствуй ты досады, Как дойдёт мой стон к тебе, Я за страсть не жду награды, Злой покорствуя судьбе. Если ж ты найдёшь возможным, Силу чувств моих измерь: Словом ласковым — хоть ложным Ад души моей умерь. (1796)

И. И. Дмитриев

* * *

Стонет сизый голубочек, Стонет он и день и ночь; Миленький его дружочек Отлетел надолго прочь. Он уж боле не воркует И пшенички не клюёт; Всё тоскует, всё тоскует И тихонько слёзы льёт. С одной ветки на другую Перепархивает он И подружку дорогую Ждёт к себе со всех сторон. Ждёт её… увы! но тщетно, — Знать, судил ему так рок! Сохнет, сохнет неприметно Страстный, верный голубок. Он ко травке прилегает. Носик в перья завернул, Уж не стонет, не вздыхает — Голубок… навек уснул! Вдруг голубка прилетела, Приуныв, издалека. Над своим любезным села, Будит, будит голубка; Плачет, стонет, сердцем ноя, Ходит милого вокруг, Но… увы! прелестна Хлоя! Не проснётся милый друг! (1792)