Русские подвижники XIX века
Шрифт:
На другой день пришло известие, что в тот самый день и час, как он был у митрополита, был пожар в его имении, и на ту именно сумму, какую дал ему митрополит… Пораженный, он немедленно поехал к нему и все рассказал ему.
Вот что случилось с известным торговым деятелем В. А. Мед-вым.
В январе 1868 г. он возвращался в Россию по Каракумской степи из Кокана, куда ездил по торговым делам. Его сопровождал один русский и проводник-киргиз. Ехали на трех верблюдах. 15 января поднялся ужасный буран, мороз доходил до 40, дорогу занесло. Метель слепила глаза. Всадники и верблюды дрожали от холода. Они потеряли не только дорогу, но и направление, по которому надо было ехать, и плутали более 12 часов. Наконец верблюды остановились и жалобно кричали. Тоска страшная овладела людьми. Проводник предсказывал гибель. Его слова подтверждались валявшимися по сторонам дороги костями и скелетами… Тогда М-в предложил спутникам помолиться Богу о помощи и предаться Его воле… Молясь, он вспомнил Москву, свою родину, покойных своих родителей, близкого к ним митрополита Филарета (о смерти которого он еще не знал и у которого пред выездом принял благословение). Горячо помолившись, он прислонился к верблюду, и стал забываться. И тут ему представилось такое зрелище.
Шла процессия, впереди ее митрополит Филарет в полном облачении, с крестом в руках. Его под руки ведет отец М-ва и говорит митрополиту: «Благослови, Владыка, сына моего Василия». И митрополит перекрестил его, говоря: «Бог благословит тебя благополучно продолжать путь».
Видение кончилось, дремота М-ва прекратилась, и вдруг он услышал лай собаки. Ни одной собаки между тем с ними не было. Все слышали этот лай, а верблюды сами повернули в ту сторону и бодро пошли в сторону лая. Пять или более верст раздавался пред путниками этот лай невидимой собаки и довел их до киргизского аула.
Подкрепившись, они спросили, где собака, которая привела их к жилью? Этот вопрос удивил киргизов: во всем ауле не было ни одной собаки…
Один московский книгопродавец, чтивший память митрополита Филарета, в 1883 году, вечером накануне дня св. Филарета Милостивого (1 декабря), имя которого носил митрополит, – собрался в театр. В это время ему приносят портрет митрополита, который ему давно хотелось иметь. Он купил портрет, а в это время ударили на соседней колокольне. Он спросил, какой завтра праздник, и ему ответили, что день ангела почившего митрополита.
Он призадумался и, вспомнив, что и торговлю свою он когда-то открыл 1 декабря, пошел ко всенощной…
Через несколько лет он взял более обширную лавку, когда все уже было перевезено, он пошел в церковь пригласить священника для молебна. В церкви служили панихиду по митрополите Филарете: опять было 1 декабря.
Через несколько дней, когда он открыл уже лавку для покупателей, входит простой русский мужичок и делает почин – спрашивает «Слова и речи» митрополита Филарета.
«Пусть умники, – заключил свой рассказ этот купец, – нынешнего века назовут все это случайностью. Но я, темный человек, не могу не видеть в этом благословения великого митрополита, и потому свято чту его память».
Постараемся выяснить себе, чем был Филарет для Москвы и для России.
Имя Филарета принадлежит Москве. Нельзя не назвать его, когда названа Москва.
Вот уже тридцать лет, как умер он. Сколько есть взрослых людей, которые не только не могут помнить его, но и родились после его кончины; а между тем вся эта выросшая после Филарета молодежь, если принадлежит к московским православным семьям, знает Филарета так, как будто видела его. Слишком сильна была личность Филарета, чтобы впечатление, произведенное им на современников могло прекратиться с его жизнью. Его образ остался живым на московской кафедре во всей свежести своих красок.
Множество рассказов, передающихся из уст в уста, от лиц, знавших его, продолжающие появляться в печати неизданные письменные труды его – все это дает ему такой отблеск жизни, что из этих отдельных частиц его существования составляется целый образ живого человека.
А между тем, при беспримерной известности его имени, при всем его обаянии, немногие, быть может, отдают себе ясный отчет в сущности заслуги Филарета, в том его чрезвычайном жизненном подвиге, на котором основывается его великое историческое значение для Церкви и России.
Чтобы понять это, надо обратиться к тому времени, когда суждено было начаться деятельности Филарета.
Первые десятилетия нашего столетия – тяжелая эпоха в летописи нашей Церкви.
Начавшееся с начала XVIII века невиданное дотоле отношение ко многим проявлениям церковной жизни, пагубное влияние идей, шедших с Запада, который находился тогда на высшей точке духовной растерянности, резкая перемена в положении монастырей, случившаяся при Екатерине II, и столь удивительные происшествия, как знаменитое дело Арсения Мацеевича, – все это, разом взятое, обессилило духовно-просветительную деятельность Церкви. В таких обстоятельствах началось столетие.
Со вступлением на престол религиозно-настроенного Императора Александра, казалось бы, должны были начаться иные времена; но улучшения происходят медленно. Тот самый город, куда из Москвы перенесено было при Петре церковное управление, был заполонен множеством разнообразных, нередко совершенно безумных еретических сект. Насколько сильны были они, каких влиятельных имели защитников, показывает дело восходившего церковного светила, ученого и подвижника – Иннокентия. За то, что он пропустил, в качестве цензора, книгу, обличавшую неправославные мнения, он был назначен в дальнюю епархию и вынужден был, несмотря на крайнюю слабость, в холодную пору оставить Петербург и совершенно больным ехать в изгнание (в Пензу), где через несколько месяцев и умер.
В такое время выступил Филарет.
Борясь с чрезвычайными трудностями, испытывая скрытые и явные нападки недоброжелательства, Филарет твердо провел свое дело и, умирая, видел его оконченным.
В чем же состояло это дело?
В эпоху столь распространенного умственного брожения, происходившего и от легкомыслия, и от невежества относительно родного православия, надо было еще раз установить неизменяемое, непреложное учение Церкви, выяснить ту чистоту православия, на которую делались столь дерзкие посягательства.
Подобно тому как в века языческих гонений на христианство, и затем в века ересей, сперва отдельные учители и Отцы Церкви, а затем вселенские соборы выработали и установили все отделы церковного вероучения, так Филарет, в век столь сильных и разнообразных нападок на Церковь, в своих бесчисленных трудах выразил в полноте все истины Православия, дав современной и будущей России основанный на многовековом опыте церковной жизни и на творениях всей совокупности учителей церковных совершенный кодекс того, «како веровали».