Русские поэты второй половины XIX века

Орлицкий Юрий Борисович

Осташево

Люблю тебя, приют уединенный!Старинный дом над тихою рекойИ бело-розовый, в ней отраженныйНапротив сельский храм над крутизной.Сад незатейливый, но благовонный,Над цветом липы пчел гудящий рой:И перед домом луг с двумя прудами,И островки с густыми тополями.Люблю забраться в лес, поглубже в тень;Там, после солнцем залитого сада,Засушным летом, в яркий знойный деньИ тишина, и сумрак, и прохлада…Люблю присесть на мхом обросший пень:Среди зеленой тьмы что за отрада,Когда в глаза сверкнет из-за деревРека, зеркальной гладью заблестев!Под ельника мохнатыми ветвямиТаинственный, суровый полумрак.Ковер опавшей хвои под ногами;Она мягка и заглушает шаг.А дальше манит белыми стволамиК себе веселый, светлый березнякС кудрявою, сквозистою листвоюИ

сочною, росистою травою.Схожу в овраг. Оттуда вверх ведетСтупенями тропа на холм лесистый;Над нею старых елей мрачный сводНавис, непроницаемый, ветвистый,И потайной пробился в чаще ход.Там аромат обдаст меня смолистый.В густой тени алеет мухоморИ белый гриб украдкой дразнит взор.Другой овраг. Вот мост желтеет новый.С него взберусь опять на холм другой,И прихожу, минуя бор сосновый,К ответному обрыву над рекой.Мне видны здесь: отлив ее свинцовый,Далекий бег и заворот крутой,Простор, и гладь, и ширь, и зелень лугаПрибрежнего напротив полукруга.А вдалеке на берегу наш домС колоннами, классическим фронтоном,Широкой лестницей перед крыльцом,Двумя рядами окон и балконом.– Смеркается. Малиновым огнемРека горит под алым небосклоном.Уж огонек между колонн в окнеИз комнаты моей сияет мне.Домой, где ждет пленительный, любимыйЗа письменным столом вседневный труд!Домой, где мир царит невозмутимый,Где тишина, и отдых, и уют!Лишь маятник стучит неутомимый,Твердя, что слишком скоро дни бегут…О, как душа полна благодареньяСудьбе за благодать уединенья!Осташево20 августа 1910

Семен Надсон

* * *

Я чувствую и силы, и стремленьеСлужить другим, бороться и любить;На их алтарь несу я вдохновенье,Чтоб в трудный час их песней ободрить.Но кто поймет, что не пустые звукиЗвенят в стихе неопытном моем,Что каждый стих – дитя глубокой муки,Рожденное в раздумье роковом?Что каждый миг «святого вдохновенья»Мне стоил слез, не видных для людей.Немой тоски, тревожного сомненьяИ скорбных дум в безмолвии ночей?!<1878>

* * *

Терпи… Пусть взор горит слезой,Пусть в сердце жгучие сомненья!..Не жди людского сожаленьяИ, затаив в груди мученья,Борись один с своей судьбой…Пусть устаешь ты с каждым днем,Пусть с каждым днем все меньше силы…Что ж, радуйся: таким путемДойдешь скорей, чем мы дойдемДо цели жизни – до могилы.<1878>

Слово

О, если б огненное словоЯ в дар от музы получил,Как беспощадно б, как суровоПорок и злобу я клеймил!..Я б поднял всех на бой со мглою,Я б знамя света развернулИ в мир бы песнею живоюСтремленье к истине вдохнул!Каким бы смехом я смеялся,Какой слезой бы прожигал!..Опять бы над землей поднялсяСвятой, забытый идеал…Мир испугался б и проснулся,И как преступник, задрожал!..И на былое оглянулся,И робко приговора ждал!..И в этом гробовом молчаньеГремел бы смелый голос мой,Звуча огнем негодованья,Звеня правдивою слезой!..Мне не дано такого слова…Бессилен слабый голос мой,Моя душа к борьбе готова,Но нет в ней силы молодой…В груди – бесплодное рыданьеВ устах – мучительный упрек,И давит сердце мне сознанье,Что я – я раб, а не пророк!<1879>

Поэт

Пусть песнь твоя кипит огнем негодованьяИ душу жжет своей правдивою слезой,Пусть отзыв в ней найдут и честные желанья,И честная любовь к отчизне дорогой;Пусть каждый звук ее вперед нас призывает,Подавленным борьбой надеждою звучит,Упавших на пути бессмертием венчаетИ робких беглецов насмешкою клеймит;Пусть он ведет нас в бой с неправдою и тьмою,В суровый, грозный бой за истину и свет, —И упадем тогда мы ниц перед тобою,И скажем мы тебе с восторгом: «Ты – поэт!..»Пусть песнь твоя звучит, как тихое журчаньеРучья, звенящего серебряной струей;Пусть в ней ключом кипят надежды и желанья,И сила слышится, и смех звучит живой;Пусть мы забудемся под молодые звукиИ в мир фантазии умчимся за тобой, —В тот чудный мир, где нет ни жгучих слез, ни муки,Где красота, любовь, забвенье и покой;Пусть насладимся мы без дум и размышленья,И снова проживем мечтами юных лет, —И мы благословим тогда твои творенья,И скажем мы тебе с восторгом: «Ты – поэт!..»<1879>

* * *

Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,Кто б ты ни был, не падай душой.Пусть неправда и зло полновластно царятНад омытой слезами землей.Пусть разбит и поруган святой идеалИ струится невинная кровь, —Верь: настанет пора – и погибнет Ваал,И вернется на землю любовь!Не в терновом венце, не под гнетом цепей,Но с крестом на согбенных плечах, —В мир придет она в силе и славе своей,С ярким светочем счастья в руках.И не будет на свете ни слез, ни вражды,Ни бескрестных могил, ни рабов,Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,Ни меча, ни позорных столбов!О мой друг! Не мечта этот светлый приход,Не пустая надежда одна:Оглянись – зло вокруг чересчур уж гнетет,Ночь вокруг чересчур уж темна!Мир устанет от мук, захлебнется в крови,Утомится безумной борьбой —И поднимет к любви, к беззаветной любви,Очи, полные скорбной мольбой!..1880

* * *

Если душно тебе, если нет у тебяВ этом мире борьбы и наживыНикого, кто бы мог отозваться, любя,На сомненья твои и порывы:Если в сердце твоем оскорблен идеал,Идеал человека и света,Если честно скорбишь ты и честно устал, —Отдохни над страницей поэта.В стройных звуках своих вдохновенных речей,Чуткий к каждому слову мученья,Он расскажет тебе о печали твоей,Но расскажет, как брат, без глумленья;Он поднимет угасшую веру в тебе,Он разгонит сомненья и мукуИ протянет тебе, в непосильной борьбе,Бескорыстную братскую руку…Но умей же и ты отозваться душойВсем, кто ищет и просит участья,Всем, кто гибнет в борьбе, кто подавлен нуждой,Кто устал от грозы и ненастья.Научись беззаветно и свято любить,Увенчай молодые порывы, —И тепло тебе станет трудиться и житьВ этом мире борьбы и наживы.1880

Грезы

Мне снилось вечернее небоИ крупные звезды на нем,И бледно-зеленые ивыНад бледно-лазурным прудом,И весь утонувший в сирениТвой домик, и ты у окна,Вся в белом, с поникшей головкой,Прекрасна, грустна и бледна…Ты плакала… Светлые слезыКатились из светлых очей,И плакали гордые розы,И плакал в кустах соловей.И с каждою новой слезоюВнизу, в ароматном саду,Мерцая, светляк загоралсяИ небо роняло звезду.1881

* * *

Я плакал тяжкими слезами,Слезами грусти и любви,Да осияет свет лучамиМир, утопающий в крови,—И свет блеснул передо мноюИ лучезарен и могуч,Но не надеждой, а борьбоюГорел его кровавый луч.То не был кроткий отблеск рая —Нет, в душном сумраке ночномЗажглась зарница роковаяГрозы, собравшейся кругом!..1881

* * *

Мне снилось вечернее небоИ крупные звезды на нем,И бледно-зеленые ивыНад бледно-лазурным прудом,И весь утонувший в сирениТвой домик, и ты у окна,Вся в белом, с поникшей головкой,Прекрасна, грустна и бледна…Ты плакала… Светлые слезыКатились из светлых очей,И плакали гордые розы,И плакал в кустах соловей.И с каждою новой слезоюВнизу в ароматном саду,Мерцая, светляк загоралсяИ небо роняло звезду.<1881>

* * *

Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,Что бессилен стих мой, бледный и больной;От его бессилья часто я страдаю,Часто тайно плачу в тишине ночной…Нет на свете мук сильнее муки слова:Тщетно с уст порой безумный рвется крик,Тщетно душу сжечь любовь порой готова:Холоден и жалок нищий наш язык!..Радуга цветов, разлитая в природе,Звуки стройной песни, стихшей на струнах,Боль за идеал и слезы о свободе, —Как их передать в обыденных словах?Как безбрежный мир, раскинутый пред нами,И душевный мир, исполненный тревог,Жизненно набросить робкими штрихамиИ вместить в размеры тесных этих строк?..Но молчать, когда вокруг звучат рыданьяИ когда так жадно рвешься их унять, —Под грозой борьбы и пред лицом страданья…Брат, я не хочу, я не могу молчать!..Пусть я, как боец, цепей не разбиваю,Как пророк – во мглу не проливаю свет:Я ушел в толпу и вместе с ней страдаю,И даю что в силах – отклик и привет!..1882