Русские провидцы и предсказатели
Шрифт:
Похожее описание встречается в романе «Жизнь Клима Самгина», самом сильном романе XX века о русской интеллигенции, написанном пролетарским писателем Максимом Горьким. Но ни у кого из современников Татариновой ничего похожего не найти, по крайней мере о переодеваниях. Возможно, впрочем, мне эти описания просто не попадались.
Чтобы не быть пристрастным приведу описания радений Татариновой из воспоминаний Фотия и Вигеля. Язвительный, но, в общем-то, беззлобный Вигель писал: «Верховная жрица, некая госпожа Татаринова, посреди залы садилась в кресла, мужчины садились вдоль по стенам, женщины становились перед нею, ожидая от нее знака; когда она подавала его, женщины начинали вертеться, мужчины петь, под текст ударяя себя в колена, сперва тихо и плавно, а
О том, что описание несколько утрировано, читатель легко догадается, достаточно вспомнить, какие «мужики» и «простые девки» были гостями радений Татариновой.
А вот описание радений из воспоминаний Фотия, люто ненавидевшего Татаринову: «…собирались духовные и мирские: лестью своей она привлекала к себе даже пустынных монахов; в жилище ее близ Дворцовой церкви, и даже почти над местом церковным, или близ бывшем, был Святой у нее Дух написан, да видят, что над нею наитие Святого Духа бывает. По ночам собирались у нее и днем девицы и прочие и действовали, как некое священное действо свое, обычай кружения делать, вертелись, падали потом на землю от безумия, демон же входил в них, производил глаголы, предсказания, и потому называлась секта сия пророков и пророчиц, а Татаринова главою всех. Петы были разные смешные песни, стихи, без толку сочиненные, где духовное с плотским было смешано и более имелось плотское, любодейное, нежели иное весьма смешное составление и понятие».
Екатерина Филипповна была красива и обладала врожденным шармом и обаянием. Она умела очаровывать и суровых скопцов, и блестящих придворных. Была обласкана императрицей Елизаветой Алексеевной, принята самим императором, аудиенция у которого затянулась на несколько часов. Александр I настолько проникся к ней, что по ее рекомендации ему был представлен Никитушка, получивший чин 14-го класса. Долгие годы императрица и император знали о происходивших в Михайловском замке собраниях секты Татариновой. Но все поступавшие на нее жалобы государь игнорировал, более того, в письме гофмейстеру Кошелеву откровенно признавался, насколько впечатлен проповедями Татариновой, горячо описывая, как его императорское сердце «пламенеет любовию к Спасителю всегда, когда он читает в письмах Кошелева об обществе госпожи Татариновой в Михайловском замке». Мало того, Александр I стал крестным отцом ее дочери, рожденной вне брака..
В 1818 году тайный советник Милорадович, недовольный тем, что его сын, гвардейский офицер, попал под влияние Татариновой и пропадает на ее «собраниях», пожаловался на это императору. На жалобу государь ответил личным письмом: «Я старался проникнуть его связи и по достоверным сведениям [вероятно от Голицына. – В. М.] нашел, что тут ничего такого нет, что бы отводило от религии; напротив, он сделался еще более привязанным к Церкви и исправным в своей должности, посему заключаю, что связи его не могут быть вредны».
Благодаря высочайшему покровительству, благосклонности митрополита Михаила и князя Голицына, собрания Татариновой продолжались еще долго.
Не знаю, как остальные члены секты, но сама Татаринова была фигурой, несомненно, сильной, личностью яркой, наделенной многими талантами и природными способностями. Она, едва ли не первая из женщин в России, устраивала в Михайловском замке публичные сеансы гипноза, как тогда говорили, магнетизма. Видимо, дар внушения был у нее развит очень сильно, поскольку магнетические сеансы госпожи Татариновой пользовались сумасшедшим успехом, о них говорил весь Петербург. К тому же она ощущала в себе дар пророчества. Не случайна выбранная ею дата крещения – 8 ноября 1817 года, день Архангела Михаила, покровителя пророков.
Пророчества Татариновой были в основном бытовыми, она мало предсказывала будущее в широком смысле, в масштабах государства, тем более в мировых масштабах. Генералу Головину, которого навестила во время его тяжелой болезни, вместо слов утешения предсказала успешную военную карьеру, высокие чины и должности. У его постели почувствовала в себе дар целителя: дала советы, выполнив которые он выздоровел, хотя врачи признавали болезнь неизлечимой.
Художнику Боровиковскому она предсказывала успех или неудачу от происков завистников и всегда попадала в цель. В 1826 году, когда художник обратился с просьбой предсказать, будет ли ему выгода от некоего заказа, она неожиданно сказала:
– Не о том думаешь, душа моя. Выгода тебе вроде как и ни к чему будет. Пора тебе, Володенька, на суд предстать.
Боровиковский обиделся, сказал, что он честный человек и не ему под суд попадать. Татаринова ответила, что «от тюрьмы да сумы не зарекайся», а уж от суда тем более. Вскоре художник действительно предстал перед судом. Высшим. Он умер.
Кружок Татариновой продолжал заседания, несмотря на многочисленные доносы. Жаловались не только ревнители веры, но и осторожные жандармы, которых не могли не беспокоить многолюдные собрания, проходившие в атмосфере таинственности и строгой секретности. Татаринову обвиняли во всем: в том, что в секту входили как дворяне, так и крепостные, в том, что на радениях творились разврат и прелюбодеяния, в том, что ее кружок преследует тайные политические цели, и во многом другом.
1 августа 1822 года государь издает рескрипт о запрещении тайных обществ. В массовом порядке происходит высылка из столицы масонов и сектантов. Но Екатерины Филипповны неприятности не коснулись. Пока с нее взяли только подписку о прекращении тайных собраний. Не собраний вообще, а ТАЙНЫХ собраний. Представленные государю изобличающие секту Татариновой документы и доносы, император лично уничтожил.
Татаринова была слишком одиозной фигурой и сильнейшим раздражителем. Император, не желая открыто высылать ее из столицы, что повлекло бы за собой и другие ограничения для Татариновой, нашел политически более изящный ход – он решил. отремонтировать Михайловский замок, отдав его под Инженерное училище. На долгие времена Михайловский замок, столь нелюбимый императором за то, что в нем был убит его отец, превратился в Инженерный замок. Татаринова, поскольку другого жилья не имела, как не имела и достаточных средств на покупку дома в Петербурге, некоторое время снимала квартиру, но для многолюдных собраний она была маловата, да и дорого обходилась. Вскоре Татаринова, а следом за ней и ближайшие сподвижники отправились за город, где за Московской заставой, рядом с монастырем и кладбищем, бесконечно преданный и благодарный генерал Головин купил для Татариновой три больших дома.
Возможно, собрания продолжались бы и в Петербурге: свои квартиры с удовольствием предоставляли многие из посещавших кружок Татариновой, но в истории государства Российского произошли многие важные изменения, которые не могли не коснуться и самой «жрицы» и ее сообщества.
На одном из собраний Татаринова стала вдруг страстно умолять князя Голицына уговорить Александра I не ездить в Таганрог, куда он собирался. Голицын попытался удержать государя от поездки, но влияния прежнего уже не имел, и миссия его, увы, не удалась. Когда же император уже находился в Таганроге, во время одного из радений Татаринова перепугала всех присутствующих, в трансе выкрикивая:
– У-у-у! Царя в сыру землю положу!
А еще через несколько дней, опять же во время радения, когда на нее «накатило», она стала бормотать:
– Что же делать, как же быть, Россию надо кровью обмыть.
Перепуганные такими «откровениями» участники собраний затаились и некоторое время не посещали Татаринову, опасаясь доносов, испуганно ожидая последствий. Но последствий. не последовало. В Таганроге скоропостижно скончался император, и все сразу вспомнили «Царя в сыру землю уложу», а через некоторое время на Сенатской площади гремели выстрелы, «обмывшие кровью Россию».