Русские сказки
Шрифт:
В ответе Конея сквозила неуверенность.
— Ну, в общих чертах.
Князь усмехнулся.
— Простите меня, ваше величество, но вы основываетесь на абсолютно неверных предпосылках.
— То есть?
— Понимаете, большей части вашего народа абсолютно наплевать на то, до какой степени вы считаете себя виноватым за происходящее. Что же до вас, то в настоящее время во главу угла ставится, только одно. — Князь на миг замолк и с нажимом произнес: — При суверене жилось лучше.
Он пристально посмотрел на бывшего суверена, ища в его лице каких-нибудь изменений, но тот был невозмутим. Князь заговорил снова:
— В настоящее время вы оказались символом
Коней горько улыбнулся:
— Мне не верится, чтобы это было правдой.
— Не сомневайтесь, — серьезно ответил князь, — то, что я о вас знаю, помогает мне понять ваш порыв. Вы чувствовали, что страна нуждается в переменах, и решили собственным примером подвигнуть людей на поиск лучшего. Но… на востоке есть проклятие, причем одно из самых сильных. Знаете, как оно звучит? — Князь поднял глаза вверх и жестко сказал: — Чтоб тебе жить во времена перемен!
Коней опустил голову и задумался. Князь прибавил шагу. Он ничего не придумывал. Только тот восток, на котором бытовало это проклятие, находился несколько дальше, чем мог себе представить бывший государь.
Минут через сорок бывший суверен догнал его.
— Вы знаете, я подумал над вашими словами. Если я правильно понял, вы полагаете, что я должен вновь возложить на себя бремя власти. Но это же невозможно. История не знает примеров того, чтобы государь, отрекшийся от власти, вновь возвратил себе престол. Страны, которой я правил, больше не существует.
Князь пожал плечами.
— В чем-то вы правы, а в чем-то нет. Вы никогда не сможете возродить ПРЕЖНЮЮ страну. Перемены неизбежны. Но нельзя совсем выбивать у людей почву из-под ног. А сейчас получилось, что они лишились всего — страны, власти, денег, устоявшегося жизненного порядка и даже своего суверена. Вам никогда не приходило в голову, что не всякие перемены благотворны?
Коней задумчиво смотрел на собеседника.
— И какой же из этого, по-вашему, следует вывод?
Князь усмехнулся.
— Вы опять ждете от меня совета. Извините, ваше величество, этого не будет. Во всяком случае, до того момента, пока вы сами, а не стечение обстоятельств, изберете меня своим советчиком.
Коней удивленно вскинул глаза на князья. Тот коротко поклонился и ускорил шаг.
Вечер и ночь компания провела с несколько большими удобствами, чем раньше, поскольку крестьяне, уходя в лес, прихватили с собой все необходимое, чтобы пожить здесь некоторое время. Поднялись, как всегда, рано, но разведчики еще не вернулись. Двигаться дальше без князя никому не пришло в голову, а потому женщины затеяли стирку. Как оказалось, до верховьев Панченги они все-таки добрались. Небольшая речушка, что протекала в сотне шагов от их стоянки, была, как сказали крестьяне, одним из истоков великой реки. Сами же они отправились проверять силки. Денек был солнечный и почти по-летнему теплый, и профессор, хвативший с мужиками деревенского самогону (ну еще бы, ведь до него снизошел и сам суверен, улучив момент, когда Элис вместе с дочерьми и крестьянками отправилась на постирушку), задремал. Поэтому когда из кустов,
Их пригнали в деревню на рассвете. Паштюше, недоумевая, почему молчат четверо оставшихся с ними офицеров, несколько раз пытался объясниться с десятником, но лишь заработал несколько пребольных ударов плетью. После очередного удара, четвертого или пятого по счету к нему склонился поручик.
— Не тратьте впустую силы, господин Пантюше, — шепнул он. — Подождем встречи с их офицером. Вот тогда ЭТИ заплатят за все.
— А если и он не станет нас слушать?
Поручик скрипнул зубами и с некоторой неуверенностью сказал:
— Князь где-то поблизости. Он нас выручит. Пантюше язвительно усмехнулся.
— Не забывайте, их нет уже больше суток. Боюсь, уж не постигла ли князя и других наша судьба, если не хуже.
Поручик громко, со злостью возразил:
— А вот это вряд ли, профессор.
За что получил удар плеткой, причем огрели его не просто для порядка, как профессора, а от души. Дальше он шел молча.
Приведя в село, их заперли в каком-то амбаре. Причем госпожу Элис и принцесс куда-то увели. Поручик и суверен потребовали встречи с сотником, но получили лишь несколько ударов плетью.
Часа через два-три их вывели на площадь, заполненную гомонящими крестьянами, и приказали раздеться до исподнего. Крестьяне угрюмо начали раздеваться, а офицеров, которые попытались оказать сопротивление, быстро утихомирили плетками и пинками. Суверен бросился было к какому-то казацкому унтеру, который расхаживал по площади с начальницким видом, но и на этот раз получил плеткой поперек спины. Пантюше просто не верилось, что все это происходит на самом деле. Наконец шум и суматоха поутихли и пленников оттеснили к центру площади. Какой-то казачок вскочил на поставленную на попа рядом с ними бочку и начал нараспев что-то зачитывать. Пока он читал, казачий унтер, который, судя по его важному виду и отсутствию других командиров, и был здесь самым главным, все время посматривал в сторону добротного бревенчатого дома, выходившего окнами на площадь, и с возбужденным видом подкручивал ус, нетерпеливо поглядывая на глашатая. Наконец казачок закончил чтение и легко спрыгнул с бочки. Унтер прищурился, окинул толпу молодецким взглядом и рявкнул:
— Ну, все понятно?
И тут ему попался на глаза непонятно откуда взявшийся высоченный громила в офицерском френче тончайшего генеральского сукна. Он стоял в первом ряду и смотрел на него насмешливым взглядом. Вахмистр нахмурился. Никого похожего он в деревне не помнил.
— Эй, а ты хто таков?
Гигант усмехнулся.
— Развлекаешься, вахмистр?
Тот вскинулся.
— Чего-о-о?
Гигант покачал головой.
— А что? До фронта как до луны пешком, а здесь сытно, бабы, первача залейся, да и, — он кивнул на приговоренных к порке, — весело. Чем не жизнь для спасителя отечества?
— Да хто ты есть?.. — взвился вахмистр.
Но гигант не дал ему договорить.
— А сейчас тебе и вовсе недосуг. Тебе, как я слышал новых баб привели, господских. Ты их пока в бане запер, но вижу — у тебя уже между ног зудит.
Этого уже вахмистр вынести никак не мог.
— Ах ты!.. — Он привычным движением выхватил шашку.
Сталь со змеиным свистом рассекла воздух. Гигант стоял неподвижно до самого последнего момента. Окружающим показалось, что лезвие даже успело примять растрепавшуюся прядь волос у него на лбу. А потом…