Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны
Шрифт:
– Ты знаешь, Джонни, мне кажется, что мы попали из ада в рай.
16 (4) августа 1854 года.
Балтийское море, район острова Мякилуото.
Борт вертолета «Ансат»-2РЦ
Старший лейтенант Семенов Николай Антонович
Как там у Грибоедова: «Шел в комнату, попал в другую». Это я о тех чудесах, которые происходили с нами два дня назад. Шли мы тихо-спокойно на БПК «Королеве» в Венесуэлу, где я должен
Про Крымскую войну я читал еще в школе, и кое-что из того, что было написано в учебнике по истории, все еще помню. Правда, там все больше про оборону Севастополя рассказывали, а вот о том, что и на Балтике повоевать пришлось, я не знал. Но ничего, за это время с нами провели занятия, рассказали, как тут все было и что нам надо сделать, чтобы здесь не произошло как тогда. – Повоевать с этими наглыми франко-британцами я был не – против – не фиг им у наших берегов шляться. А их главный – адмирал Непир, так тот вообще возьми и брякни во время прощального банкета в Лондоне перед отплытием, дескать, позавтракаю в Кронштадте, а обедать буду в Петербурге, в Зимнем. Похоже, что адмирал изрядно перебрал виски, когда нес такую околесицу.
Впрочем, наши ребята испортили этому британцу аппетит – частью перетопили корабли его эскадры, частью пленили. Адмирал так расстроился, что пустил себе пулю в лоб. Так ему и надо – нечего делить шкуру неубитого медведя.
Пока наши моряки и морпехи британцам салазки загибали, я с техниками из казанского вертолетного завода делом занимался – «птичку» нашу осторожно выгрузили на берег, и мы стали готовить ее к полету. Техники – Наиль и Сергей – были ребятами опытными. Ведь вертолет мы должны были демонстрировать венесуэльцам, и любая поломка – это гол в наши ворота.
Через день машина была готова к употреблению. И тут меня вызывают к капитану 1-го ранга Кольцову. Он у нас сейчас самый главный. Выше его начальства нет. У нас тут целая эскадра собралась – и учебный корабль «Смольный», и погранец, и танкер с контейнеровозом прибились. Словом, настоящий Ноев ковчег.
Так вот, Дмитрий Николаевич и говорит мне:
– Товарищ старший лейтенант, надо выполнить боевое задание. Вылетите в район финского побережья к острову Мякилуото, где, по нашим сведениям, должна находиться вражеская эскадра. Завтра мы атакуем ее совместно с парусными кораблями русского Балтийского флота, которые находятся в данный момент в Свеаборге. Ну, это у Хельсинки, или, как здесь принято говорить, у Гельсингфорса.
Вы должны точно установить местонахождение англо-французской эскадры, сделать фотоснимки кораблей и вернуться. На всякий случай возьмите пару контейнеров с НУРСами. Специально в драку не лезьте, но если они первыми начнут задираться, то отработайте по ним. Задача вам ясна?
– Так точно, товарищ капитан 1-го ранга, – ответил я. – Значит, поможем нашим?
– Поможем, – сказал Кольцов и улыбнулся: – Надо этих наглецов проучить как следует, чтобы они больше к нам никогда уже не думали соваться.
И вот я лечу. За моей спиной сидит штурман, капитан-лейтенант Игорь Шульгин, который должен вывести меня к острову Мякилуото. Ведь ГЛОНАСС приказал долго жить и ориентироваться теперь придется лишь по приборам и карте. На двух узлах подвески – блоки НУРС Б8В7 с ракетами С-8ДМ, с объемно-детонирующей БЧ – именно то, что нужно для деревянного парусного корабля. Учитывая, что в центре подрыва БЧ температура достигает трех тысяч градусов, корабль, в который попадет хотя бы одна такая ракета, вспыхнет, как зажигалка. Эх, лимонники и лягушатники, знали бы вы, с кем связались!
Каплей вывел меня прямо к острову. Рядом с ним на якоре стоял весь вражеский флот. Незваных гостей оказалось многовато – никак не меньше четырех десятков единиц. Причем чуть ли не половина из них – огромные трехмачтовые боевые корабли. Красивые, заразы, такие и топить-то жалко.
Я сделал над ними круг. Зафиксировав их на бортовую видео-фотоаппаратуру, я собрался было уже отправиться назад, но тут какой-то придурок на фрегате или линкоре – я в этих делах разбираюсь плохо – приказал своим матросам открыть огонь по моему вертолету. Конечно, для нас эта стрельба была как мертвому припарка. Но такую агрессивность следовало наказать. Потому что не фиг… Да и руки чесались разрядить по ним блоки НУРС. Что же, выходит, я зря их взял с собой?
Игорь за моей спиной азартно крутился в сиденье. Ему тоже не терпелось поучаствовать в реальном, а не в учебном бою. Я развернулся, вышел на боевой курс и с помощью обзорно-прицельной системы ТОЭС-521 скорректировал курс вертолета. С расстояния примерно в два километра я выпустил четыре НУРСа по вражескому кораблю, после чего, совершив крутой вираж, стал наблюдать за тем, что произойдет дальше.
Ракеты огненными стрелами устремились к паруснику, матросы которого продолжал азартно палить из ружей в белый свет как в копеечку. Конечно, я не рассчитывал, что все НУРСы попадут в цель, но все равно результат превзошел все ожидания.
Объемно-детонирующие БЧ – страшная штука. Избыточное давление в центре подрыва достигает тридцати килограммов на квадратный сантиметр. Палуба вражеского корабля превратилась в огненный ад. Взлетели какие-то обломки и, как мне показалось, человеческие фигурки. Парусник окутался облаком пламени. Мне вспомнилась картина Айвазовского, изображающая Синопское сражение и охваченные огнем тонущие турецкие корабли. Мне даже стало немного не по себе. Понятно было, что корабль обречен, и если даже к нему подоспели бы современные пожарные суда, то и они вряд ли смогли бы его потушить.
А теперь – по домам, решил я, надо побыстрее доложить о результатах нашей разведки каперангу Кольцову. Завтра их выход на арену. Впрочем, и я могу еще разок слетать, только надо будет взять на подвеску не два блока, а четыре. И не спешить выпустить по врагу все НУРСы сразу. Да, и еще – как прилечу, надо будет сказать Наилю, чтобы нарисовал на борту моей машины первую звездочку.
16 (4) августа 1855 года.
Балтийское море. Неподалеку от Бомарзунда.