Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля
Шрифт:
Всех служилых, которых «поверстали поместьем», оказалось в Свияжском уезде 34 человека. В их поместьях жили еще 543 человека — в общем, людность небольшая. В Казанском уезде поселилось 155 служилых людей, в их поместьях 121 двор был помещичьим, 50 дворов — крестьянскими и 48 — людскими. То есть во многих поместьях стоял только один двор — самого помещика.
«Некоторые деревни, — читаем у Перетятковича, — состояли из одних лишь боярских детей, которые, несмотря на свою малочисленность, ставили иногда общими силами церковь и сообща же распахивали пашню, к ней приписанную».
В общем, первыми пахарями новой русской земли были предки позднейшего «благородного дворянства».
Православное духовенство, в котором выделялись Герман, основатель Богородицкого монастыря, и Варсонофий, изучивший в крымском
Чуваши, наиболее склонные к оседлому образу жизни, быстрее всего ужились с русскими переселенцами и стали проводниками русского влияния. Много чувашей поселилось на епископских и монастырских землях.
На смену полукочевой системе землепользования наездом в Поволжье приходила господствовавшая в центральной Руси трехпольная система.
Русскими сначала заселялись селища и городища, многие из которых заросли быльем с начала XV в., со времен золотоордынской «замятии». Затем поселенцами распахивались дикие поля, залежи, вырубался и выжигался «черный дикий лес» — под пашни и покосы. О починках часто писали — «стал на лесу». Лесные починки быстро обрастали дворами и превращались в деревни.
Если крупные реки сохраняли инородческие наименования, то небольшие речки, холмы, озера и овраги получали преимущественно русские названия — свидетельство того, что переселенцы обосновывались в тех местах, где раньше оседлости не было. [255]
Привлекая на новые земли крестьян, государство и частные владельцы, особенно монастыри, действовали при помощи длительных льгот, как правило десятилетних.
Впрочем, случалось и так, что «изменники татары» брали в полон монастырских крестьян и продавали в рабство куда-нибудь в Заволжье. Бывало, что дети боярские, от которых уходили крестьяне на монастырскую землю, требовали с них больше денег за выход («пожилое»), чем указывалась Судебником. Да еще и мстили за уход, например могли ограбить на новом месте жительства. Заодно доставалось и монахам. Однако и монахи, и крестьяне могли найти управу на распоясавшегося помещика, подав челобитную воеводе или прямо царю. [256]
255
Перетяткович.Поволжье в XV–XVI вв. С. 260.
256
Перетяткович.Поволжье в XV–XVI вв. С. 264.
Крестьяне, селившиеся как на дворцовых, так и на владельческих землях, должны были платить налог за ее использование. Собирался он по имущественным единицам — вытям, или сохам. На Волге в то время выть равнялась 15 десятинам обрабатываемого поля.
Плата в натуре заключалась в обработке «по десятине ржи и десятине яри» в поместьях служилых людей или по десятине в монастырских вотчинах — на выть. [257]
После взятия Казани и Астрахани на волжском пути разгулялась казачья вольница — грабила торговые русские суда и ногайские кочевья, не разбирая, где мирные, а где воинственные. Разбойники базировались на возвышенной и поросшей Самарской Луке, при впадении Самары в Волгу, — там было полно пещер и прочих схронов. Правительство послало в 1557 г. атамана Ляпуна Филимонова (несмотря на смешное имя бывшего одним из покорителей Астрахани) со служилыми казаками на волжскую Переволоку, а стрелецкого сотника Степана Кобелева — на Большой Иргиз. Казаки-разбойники убили Филимонова, зазвав его на «переговоры». [258]
257
Перетяткович.Поволжье в XVII в. С. 171.
258
Перетяткович.Поволжье в XV–XVI вв. С. 312.
Однако после мер по обузданию разбойной стихии, предпринятых правительством, часть казаков ушла с Волги на Терек, Яик и в пермские владения Строгановых. И ушедшие, и оставшиеся приняли условия государевой службы и принесли немало пользы стране.
Правый берег Волги, который осваивался в первую очередь, имел пограничную службу, схожую с той, что действовала на «польской украйне» к югу от Оки.
«На Волге и по некоторым другим рекам пока учреждены были постоянные сторожи со станичными головами, вожами, позднее со стоялыми головами, которые своими разъездами должны были обхватывать все пространство от Волги до Вороны, Оскола и Донца», — пишет историк И. Д. Беляев. [259]
259
Беляев.О службе. С. 21–22.
Заволжских ногаев честно старался удерживать от набегов присягнувший царю Ивану хан Измаил. Однако честная жизнь лишила традиционных «источников заработка» значительную часть его кочевых подданных. Хан предусмотрительно отослал многих мурз с их отрядами на службу в Москву. А правительство постоянно отправляло ногаям деньги, продовольствие и даже одежду. Кочевники стали привыкать к ношению русской летней одежды — шерстяных опашень и т. д.
Тем не менее к 1559 г. многие ногайские роды, презрев приказы Измаила, ушли из Заволжья на запад, в основном на Северный Кавказ, во владения крымского хана, где составили Казыевы улусы.
С упадком ханской власти после смерти Измаила Москва стала требовать не только от нового хана Уруса, но и от отдельных мурз, чтобы они караулили «по Волге летом и зимой». И подкрепляла просьбы угрозами и подарками. Однако ни кнутом, ни пряником пресечь переправу немирных ногаев через Волгу полностью не удавалось. Ногайские всадники вторгались в мещерские, алатыр-ские и темниковские «украйны». Набеги усилились на рубеже 1570-1580-х гг., когда крымцы стали оправляться от молодинского разгрома. [260]
260
Перетяткович.Поволжье в XV–XVI вв. С. 296, 304.
Волжские и уральские казаки отвечали на ногайскую набеговую активность соответственно. В 1577 г. они напали на ногайскую столицу Сарайчик на Яике. А в 1581 г., после разорительного ногайского набега на Русь, сожгли Сарайчик и истребили всех его жителей…
Казанским приказом в начале царствования Федора Ивановича заведовал Дружина Пантелеев, представитель новой плеяды государственных людей, поднятых Иваном Грозным, — «замечательный по уму человек» — по отзыву весьма недоброжелательного к России Дж. Флетчера. [261]
261
Там же. С. 311.
Правительство продолжало строить города на нагорной и луговой сторонах Волги; вокруг городов, выполнявших роль грибницы, росли деревни и починки.
Перетяткович пишет: «Как следствие этого в конце XVI столетия в некоторых селах и деревнях Казанского уезда, в которых в шестидесятых годах находилось, например, всего 8 дворов с 6 вытями… население выросло до 28 дворов с 10 вытями…»
Появлялись новые укрепления на речных переправах, правительство теперь поручало вести наблюдение за ними частным лицам — за вознаграждение. Например, «Ивану Вятчанину с товарищи 10 человек» (кстати, недурное название для ЧОПа) был вверен надзор за Анатовским перевозом на Каме за г. Лаптевым.