Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля
Шрифт:
Собственно, это не страна, а целый мир, единство которого держится не на насилии и не на постоянном вмешательстве центра — для этого слишком велики расстояния, — а на осознании общности всех русских людей. А вот осознанная общность дает возможность для реализации неспешного, но вполне эффективного централизованного управления…
Правительство уже с конца XVI в. предпринимает весьма нестандартные меры для заселения волжской окраины. В 1599 г. в Казанском уезде упоминаются «немецкие поместные деревни». При Михаиле Федоровиче в 1619 г. испомещают здесь литвинов и других иноземцев, не взятых в плен, а прибывших к нам от нужды. Некоторых иноземцев ссылают на окраину, после того как они попались на воровстве и других
В ходе удачной (особо на первом этапе) войны с Речью Посполитой в середине XVII в. русские войска пленили немало поляков и литвинов. На следующий год после взятия Смоленска (1654) в Закамский край водворили смоленских иноземцев (это были не коренные смольняне, а жолнеры и реестровые казаки, отправленные польской короной в пограничный город).
В Тиинский острог прислан был 141 пленный иноземец, где им отвели земли «под дворы, под огороды, под гумна». На дворовое строение выдавалось чуть менее 7 руб. Сперва хотели им было предоставить пашенные земли и сенные покосы. Но тут русская коса нашла на западный камень. Иноземцы заниматься хлебопашеством наотрез отказались. Ну, не хочешь — не надо. Пойдя навстречу интересам недавних пленников, правительство стало им выдавать «государева жалованья поденного корму по алтыну на день». Иноземцы имели в Тиинске свое знамя и своего поручика, начальствовавшего над ними.
От Тиинска Закамская черта тянулась вдоль реки Большой Черемшан, а потом, пересекая реку Малый Черемшан, шла на северо-восток к реке Шешма, притоку Камы. Здесь также поставлен острог, затем до черного леса устроен тарасный вал, через лес прорублена засека.
Открытые пространства на Закамской черте были относительно невелики, как и соответствующие им тарасные валы. А вот засека от Малого Черемшана тянулась в сплошном лесу на 60 верст! Не ленились махать крепкие мужики топорами.
Протяженность черты между Тиинским и Новошешминским острогами составила около 83 верст. Однако ее пересекала старинная «вотчинная дорога». Такой технологической нестыковкой сразу воспользовались враги. Ровно по этой дороге прошли ногаи в Закамские места, где и «погромили Саввы Аристова село Жукотино». После этого происшествия были поставлены в шести местах поперек дороги тройные надолбы, а также сделаны засеки «с польскую сторону по дороге на двадцать сажен».
Новошешминский острог имел 6 башен, а из артиллерии — пищаль железную в станке и на колесах, полковую пищаль и 10 затинных пищалей.
Водворены здесь были стрельцы в количестве ста, с семьями и захребетниками. Кстати, у всех служилых были прозвища, показывавшие, откуда они завербовались на государственную службу. Чаще всего встречаются казанцы, устюжане, вятчане, т. е. выходцы из уездов, которые заселялись совсем недавно, и с русского Севера, по которому в это время сильно ударили неблагоприятные климатические изменения. Прозвища «Мещера» и «Черемисин» показывают, что в служилое сословие «инородцы» имели свободный доступ.
В Новошешминский также было переведено 50 пашенных крестьян из села Чалны и 127 смоленских иноземцев, относящихся к отряду «красного знамени».
И здесь иноземцы взяли земли под дворы и огороды, но от пашенной земли отказались. Им «давали великого государя жалованья по три рубля человеку» в год, а также хлебное жалованье. Лишь к 1660 г. некоторые из них достаточно обрусели, чтобы взять немного земли, по 6 десятин, да сенные покосы.
От Новошешминского черта шла к острогу, поставленному неподалеку от притока реки Шешмы, Кичи. От Кичуевского — к городку Заинску. Около берега реки Заи, поросшего ельником и березняком, была устроена засека, дополненная тройными надолбами. Размер ее составлял 23 версты 965 саженей (все измерялось царскими статистиками не абы как, а с максимальной точностью).
Заинские башни и город были рублены в сосновом лесу и крыты «башни тесом, а город драницами».
А почему бы сегодня не поставить здесь музей фронтира, реконструировав городок? Ведь и место высокое, и воздух от сосен замечательный — отлично можно сочетать полезное с приятным, изучение русской старины с оздоровлением организма…
В Заинске было 6 затинных пищалей и шелковое клетчатое (!) знамя. А вот рва здесь не прокопали; вокруг слобод стояла защита из двойных надолб. Здесь расположились 100 чалнинских стрельцов и 81 смоленский иноземец. И ведь не дрались заинцы разного происхождения меж собой, не давило одно этническое сообщество на другое, а вместе служили они России, обмениваясь культурными достижениями.
Так и представляю: сидят по окончании трудного дня у ворот на куче стройматериалов стрельцы вместе с западными славянами, обмениваются контрабандным табачком, пускают дымок, глядя на то, как закатное солнце расцвечивает кромку облаков. «А как по-вашему будет «жизнь» господин жолнеж?» — «Жиче, пан стрелец». — «Тоже хорошо».
От Заинска черта шла почти параллельно Каме. И здесь раздавался топор дровосека, вернее — целый хор топоров: через «черный лес» было прорублено несколько протяженных засек, одна из которых имела длину в 54 версты.
У реки Мензелы, притоке реки Ика, построили новый острог — самый большой на Закамской линии, с периметром 1026 саженей — он был «приткнут к стене к старому Мензелинскому острогу». Для его строительства прирастили насыпью речной берег. В его гарнизоне состояла сотня конных стрельцов и примерно столько же иноземцев — смоленских казаков «черного знамени».
По «новому дозору и чертежу» казанского служилого человека Ивана Лазарева в 1655 г. к почти достроенной Закамской линии добавлена полоса укреплений на 15,5 версты — засеки, надолбы и частик около рек Мензела и Ика.
Работы по проведению Закамской черты были в основном закончены к концу сентября 1656 г. Общая ее длина составила 250 км. [293] Проводились работы силами людей Казанского уезда, набираемых по человеку с нескольких дворов, главным образом из числа «инородцев», после окончания сельских работ. «Делали в осень не по один год». Работа спорилась, как было обычно в те времена. Вместе со строительством новых укреплений приходилось еще и чинить уже построенные, но испорченные половодьем.
293
Назарова И. В.Архитектурная структура и элементы старой Закамской черты XVII в.
В октябре 1656 г. работники взяли и отказались дальше оставаться на черте «для поделки [294] … худых и порченных мест», которых годом ранее «попортило вешнею водою».
И что же, засвистели кнуты, как предположил бы любой хулитель Московской Руси?
Нет, правительство никого не наказало и не принудило, а распорядилось, чтобы «порченные крепости» по черте «доделать иных городов Казанскими подымовными людьми». Прежних работников государь «не велел посылать впредь на черту и к поташному делу», дабы они могли сосредоточиться на своих обычных занятиях. [295]
294
Поделка — починка.
295
Перетяткович.Поволжье в XVII в. С. 165, 166, 167.