Русские в Латинской Америке
Шрифт:
Отличившись на военном поприще, С. Л. Высоколян на протяжении всей своей жизни в Парагвае занимал в Парагвайском университете кафедры физико-математических и экономических наук. Кроме того, он был профессором в Высшей военной академии, Высшей морской академии и в Кадетском корпусе. В 1936 году он был удостоен звания «почетного гражданина» Парагвайской Республики и награжден золотой медалью Военной академии Парагвая имени Франциско Солано Лопеса. Кстати сказать, С. Л. Высоколян стал мировой известностью в связи с решением им теоремы Ферма, над которой безуспешно более трех столетий трудились многие светила математического мира.
Степан Леонтьевич Высоколян скончался в Асунсьоне 31 июля 1986 года (на 91-м году жизни) и был с воинскими почестями похоронен на Южном Русском кладбище. По этому поводу в стране
Итак, 15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайские форты Карлос Антонио Лопес, Корралес, Толедо и Бокерон, находившиеся в глубине спорной территории Чако. Недостроенный форт Корралес был взят в тот же день, за остальные же завязались бои, причем наиболее упорные бои пошли вокруг Бокерона — ключевого пункта парагвайской обороны. В конце концов, боливийцы, обладавшие подавляющим численным перевесом, штурмом взяли и этот бастион, но гарнизоны двух оставшихся фортов стояли насмерть. Это выглядит удивительно, так как соотношение сил в начале войны было явно неравным. Так, например, по живой силе Боливия превосходила Парагвай в три с половиной раза, по количеству крупнокалиберных пулеметов — почти в шесть раз, автоматического стрелкового оружия — в два с лишним раза, винтовок — в четыре раза, самолетов — в три с половиной раза (60 единиц против 17). В парагвайской армии полностью отсутствовали огнеметы, имевшиеся на вооружении у боливийцев. Равенство наблюдалось лишь в количестве артиллерийских орудий (по 122 ствола у каждой стороны), однако артиллерийские системы, закупленные Парагваем незадолго до войны, не имели механизированной тяги, средств связи и наблюдения, и в ходе войны связь между батареями приходилось поддерживать с помощью гонцов на лошадях. Во всем остальном, как видим, дело обстояло еще хуже…
Объяснялось это тем, что Парагвай за полвека до этого пережил опустошительную войну с Аргентиной, Бразилией и Уругваем (1864–1870 гг.), после которой лишился половины своей территории и примерно 80 % населения.
Владислав Гончаров в приложении к книге А. В. Шталя «Малые войны 1920–1930-х годов» пишет:
«К 1920-м годам Парагвай был едва ли не самым бедным государством Латинской Америки. Страна, в середине XIX века по уровню промышленного развития приближавшаяся к государствам Европы, была фактически уничтожена в ходе так называемой Парагвайской войны 1864–1870 годов, потеряв более половины своей территории. Из почти 1 300 000 населения тогда уцелело лишь около 200 000, из них мужчин — не более 10 %. Тотальный геноцид, устроенный «тройственной коалицией» Бразилии, Аргентины и Уругвая, не привлек ровным счетом никакого внимания «прогрессивной мировой общественности», а для Европы и Северной Америки Парагвай надолго стал одной из тех стран, чье существование волнует только читателей экзотических романов».
К тому же военный бюджет Боливии в несколько раз превосходил парагвайский.
После начала военных действий в Парагвае тут же была объявлена всеобщая мобилизация. Главнокомандующим парагвайской армией был назначен полковник Хосе Феликс Эстигаррибиа — талантливый и решительный военачальник, происходивший из индейцев племени гуарани.
Оправившись от первого шока, вызванного внезапным нападением, парагвайцы начали готовиться к контрудару. Численность их вооруженных сил была увеличена в двадцать раз — с 3000 до 60 000 человек. Генеральный штаб парагвайской армии возглавил Иван Тимофеевич Беляев, бывший генерал русской армии, прибывший в Парагвай из Аргентины в 1924 году и занимавший до этого должность начальника военного училища в Асунсьоне.
И. Т. Беляев, как мы уже знаем, обратился к русским офицерам, оказавшимся вдали от родины, с призывом приезжать в Парагвай, и этот призыв нашел отклик. Парагвай им представлялся страной, которая вела справедливую войну, а вести военные действия русские умели очень даже хорошо. К тому же боливийская армия формировалась по прусскому образцу, парагвайские же вооруженные силы ориентировались на Англию, союзную прежней России. Наконец, российским монархистам импонировал тот факт, что в Парагвае очень ценилась «твердая рука» во внутренней и внешней политике. В результате вместе с И. Т. Беляевым на защиту Парагвая встали многие эмигранты из России.
В
Можно с уверенностью сказать, что только участие русских офицеров смогло превратить десятки тысяч мобилизованных неграмотных парагвайских крестьян в настоящую армию, способную защитить свою страну.
А тем временем, как мы уже сказали, к концу июня боливийские войска захватили форт Бокерон. К середине лета боливийцы взяли и форт Карлос Антонио Лопес.
В августе 1932 года И. Т. Беляев отправился с отрядом парагвайских войск вверх по реке Парагвай, чтобы освободить этот захваченный боливийцами форт. Однако главным врагом в этой операции оказались не боливийцы, успевшие к приходу И. Т. Беляева покинуть форт, а страшная малярия, косившая людей, как косой. Вскоре весь отряд численностью в 6000 человек был поражен болезнью. Поняв, что главные силы боливийцев переместились на более освоенные ими территории к югу от Питиантуты, И. Т. Беляев, сам жестоко страдавший от «болотной лихорадки», в сопровождении четырех индейцев отправился под Бокерон — место решающих боев.
9 сентября 1932 года парагвайские войска завязали бои за форт Бокерон. Первый штурм был отбит боливийским гарнизоном без особого труда, после чего Хосе Феликс Эстигаррибиа приказал перебросить в район форта почти всю боеспособную парагвайскую авиацию. До конца сентября парагвайские самолеты около тридцати раз бомбили форт. В результате 29 сентября остатки боливийского гарнизона капитулировали.
Следует отметить, что поначалу боевые действия представляли собой беспорядочные и малоэффективные стычки в джунглях и борьбу за отдельные укрепленные пункты. Потом постепенно стало складываться какое-то подобие линии фронта. Обе стороны возводили на контролируемых ими территориях земляные укрепления, гордо называя их фортами. Парагвайцы, руководимые И. Т. Беляевым, добавили к этому широкую сеть минных полей. Обе армии зарылись в землю и опутали свои позиции колючей проволокой. Одним словом, все стало напоминать Первую мировую войну, и в этих условиях русские офицеры, служившие в парагвайской армии, почувствовали себя в родной стихии.
За операцию по взятию форта Бокерон И. Т. Беляев в соответствии с декретом президента республики Эрнесто Айала получил парагвайское воинское звание — дивизионный генерал.
Отметим также, что в этой операции русские понесли первые потери. В частности, 28 сентября в бою с боливийскими войсками погиб майор парагвайской службы Василий Федорович Орефьев-Серебряков.
После взятия Бокерона, парагвайские войска отбили у боливийцев и форт Корралес, потерянный в первые дни войны. Но при попытке штурмовать боливийские укрепления, построенные в Чако еще до начала войны, парагвайцы были отброшены с большими потерями.
6 декабря 1932 года президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка назначил главнокомандующим своей армии немецкого генерала Ганса Кундта.
Этот человек родился в Мекленбурге в 1869 году. Закончив Военную академию Генерального штаба, где он изучал наряду с военными дисциплинами и русский язык, он служил в Генштабе и министерстве обороны Германии. Впервые (тогда еще майор) Ганс Кундт попал в Боливию в 1911 году в качестве военного советника. В то время знаменитой стала фраза Кундта: «Тот, кто приходит раньше времени, — плохой военный, тот, кто опаздывает, — совсем не военный, военный лишь тот, кто приходит строго вовремя». Потом Ганс Кундт участвовал в Первой мировой войне, командовал полком, затем бригадой. В 1920 году Ганс Кундт, после «капповского путча» [17], в котором он был замешан, вновь вернулся в Боливию, теперь уже в звании генерал-майора.