Русский адат
Шрифт:
2
– А сам-то Георгий на пенсии уж? – спросил дядя Леня, сухощавый старичок, когда после скромного застолья мужчины вышли во двор воздухом подышать. Вообще-то этот старичок, двоюродный брат отца, был самого отца на двенадцать лет моложе, но выглядел, на удивление, на столько же старше.
Во дворе стоял вкопанный в землю стол и две скамейки рядом с ним. Там и уселись втроем: Алексей, дядя Леня и сын его Мишка, ровесник Алексея, здоровенный кудлатый парень со смешинкой в глазах, чем-то похожий на молодого разноцветного кота, что бегал по дому и никому
– Давно уже на пенсии, больше десяти лет…
– А что сам-то не приехал? Не до того, что ль?
– Мама болеет… Ей в неделю по два раза врача вызывать приходится… Оставить надолго не может… Но вообще-то обещал и сам наведаться…
– А Георгий-то как? Со здоровьем-то?… Он, чать, весь израненный из Афгана-то пришел?
– Да нет, что-то я не припомню за ним серьезных ранений… – возразил Алексей. – Несколько касательных только и было…
– А я вот, уж восемь лет как рак у меня нашли… Здоровее Мишки был, – дядя Леня глянул в Мишкину широченную физиономию. – Оперировали, химиотерапию назначили, я отказался… Спросил только, пить можно, сказали, хоть упейся… Вот восемь лет и упиваюсь… И ничего, скриплю, но терплю… А в этом году вот делянку мне не дали… Сушняк только с Мишкой валим… А сколько этого сушняка на зиму надо-то… Раньше всегда давали, как инвалиду, теперь леса частные стали, покупай, говорят… А что я на инвалидскую пенсию куплю…
Голос у дяди Лени тихий, шелестящий, и сам он выглядит спокойным и добродушным. И не верится, что это был когда-то крепкий мужик, на своего сына похожий. Только кисти рук не соответствовали размерам тела. Большие и сохранившие, кажется, свою природную, от земли, силу.
– А ты что с клюкой-то ходишь? Поломал, что ль?
– Ранение…
– Тоже военный?
– Старший лейтенант.
– Чечня?
– Рядом… Дагестан…
– Все одно… Гнали б их взашей из России… Пусть там друг с другом воюют… Людям дышать легче стало бы… – это прозвучало неожиданно зло и конкретно, как застоявшееся и наболевшее, хотя Алексей не понял, почему это может быть наболевшим здесь, в этой деревеньке, затерянной в русской глуши…
– К нам-то надолго? – спросил Мишка, поглядывая через штакетный забор куда-то в другой конец деревни.
– Что высматриваешь? – строго спросил отец.
– Машка Веселова прошла… Домой… Может, сбегать?
– Я-т те сбегаю… Раскатал губищу… Ты как, Алексей, насчет самогоночки? А то Мишка сгоняет… У Машки Веселовой самогонка, как слеза… Горит, как подожжешь… И внутри горит…
– Мне хватит… Я не большой, сознаюсь, любитель этого дела… А комбат наш вообще учил так: сколько влезет в тару, выливаешь и сразу выпиваешь… И больше ни-ни…
– Хороший, наверное, человек комбат…
– Хороший…
– Ну, и нам хватит… А то, как бывает, зарядим на неделю и дрова не вывезем… Мы с сынком сволочи такие… Ровно неделю, потом день отлежаться надо, и снова за работу… А коли работа-то, как сейчас, на середине висит, никак нельзя на неделю… Мы ж как пилим… На свой, как говорится, страх… Лесник у нас свояк… Сволочь, конечно, не разрешает, но поймает – все договоримся… Раньше как было, при Советской-то власти… Сушняк пилишь, вывозишь, значит,
– К нам-то надолго? – повторил Мишка свой вопрос, а горящие глаза от другого конца деревни не отрывал.
– Дом купить хочу… – объяснил Алексей. – Вместо дачи… Отец просил, чтобы и он сюда приезжал, и мы на лето… Я-то уж как придется, если время выпадет свободное, а семью отправить можно… В городе-то дышать совсем нечем… А в Москве тем более…
– Присмотрел уже?
– Пока – нет… Я же только приехал, по деревне даже не прокатился, к вам сразу… Отцу хотелось бы на месте, где их дом стоял… Там живет кто-то?
– Так, кажись, только продали… – сказал дядя Леня. – Я позвоню, спрошу… Продавали, точно знаю… Не знаю, как сговорились… Дай бог, чтоб не продали козлу этому…
– А кто там в конкурентах? – поинтересовался Алексей.
– А-а… – махнул рукой дядя Леня. – Чтоб он сдох… А отец-то когда к нам намеревается?
Алексей понял, что о конкуренте дядя Леня разговаривать не желает и умышленно переходит на другую тему. И настаивать не стал.
– Мы устроимся, и он на денек заглянет… Он на подъем легкий… На машину сядет, через четыре часа здесь…
– Долго больно, четыре часа-то…
– Дорога плохая…
– Это – да, это только мне хоть на тракторе, хоть на «Запорожце», без разницы – в любую сторону света… Попробую как-нибудь для ради интереса на тракторе в Москву съездить…
– Не рекомендую… Угонят там… Там такую технику быстро угоняют…
Дядя Леня хохотнул.
– Мне от этого счастье только… Вот угонят, так пусть сами с ним и вошкаются… Гидравлика через день летит… Ну дак, пойдем в дом, что ль, позвоним…
Они пошли в дом, а навстречу попалась Анастасия, которая пыталась поймать злобного маленького песика. Песик убегал, и на бегу звонко отлаивался через лохматое плечо, и был очень счастлив, что нашелся человек, которому есть до его мелкой особы дело…
– Смотри, чтоб не укусил… – остановился Алексей на крыльце, когда дядя Леня с Мишкой в дом вошли. – Ты для него чужая…
– Пап, а у нас собака будет, когда дом купим? – подбежала Анастасия к нему.
– Тебе сразу и дом, и собаку…
Алексей оперся плечом о стену и слегка потряс ногой. Нога снова начала болеть, напоминая старшему лейтенанту, что он не совсем здоров.
– В деревне без собаки нельзя… Она будет дом и огород охранять…
– Так ты еще и огород сажать собралась?
– А как без огорода… Огурцы, помидоры… Все свое должно быть, чтоб не покупать…
– А работать там кто будет?
– Я и мама… А ты будешь ногу лечить…
– Уговорила… Ногу лечить надо…
– Счастье твое… – сказал дядя Леня, когда Алексей в дом вошел. – Не продал… Не сторговались… Он, конечно, многовато для наших мест просит… Но поговорить можно…
– И сколько просит? – спросила Людмила.
– Четыреста пятьдесят тысяч… Но четыреста дать можно… На четыреста он пойдет… Хотя это для наших мест тоже многовато… Потянете на такие деньги?