Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках
Шрифт:
Игумен Макарий благословил русских пустынников обосноваться на территории, принадлежавшей «Пантелеимону». Земля эта расположена за многие километры от монастыря, «в четырех часах пути на лодке», как раньше мерили расстояние. Отшельников снабдили строительными материалами, крайне дорогими на Афоне, и гарантировали им в будущем помощь. Они могли жить сами по себе, в собственных хижинах (по-афонски – каливах), сохраняя свое строгое анахоретство, но при этом номинально включались в состав русского братства. Одновременно был построен особый корпус для больных и престарелых пантелеимоновцев, пожелавших удалиться от деятельной монастырской
В 1883 году, спустя год после основания скита, здесь освятили первую церковь, куда фиваидцы сходились по праздникам и воскресным дням. Посвящение ее тоже было символичным – во имя преподобных Отцов Афонских. Тем самым насельникам напоминалось, что их высшее предназначение – приобщение к сонму их предшественников, угодников Божиих. Стекались бывшие пустынники, а нынче скитники, и на общую трапезу, для которой отстроили отдельный корпус (продовольствие тоже поступало из монастыря).
< image l:href="#"/>Братия скита Новая Фиваида. 2000
Старец Рафаил. Скит Новая Фиваида. 2000
Вскоре появились и малые храмы, параклисы. Один из таких храмов, по обычаю «дочерних» обителей, принял посвящение «материнского» монастыря – во имя св. Великомученика и Целителя Пантелеимона (а также св. Артемия). Вторая церковь была посвящена Вознесению Господню, а третья, двухэтажная, на верхнем ярусе имела алтарь в честь Пресвятой Троицы, на нижнем – во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Управлял Новой Фиваидой эконом, назначаемый монастырем.
Благолепное и тихое бытие нарушилось еще до русской смуты – когда на Афоне в 1912 году вспыхнула своя собственная смута. Все началось с книги схимонаха Илариона «На горах Кавказа», где автор описывал личный молитвенный опыт, обращая особое внимание на мистическое содержание Имени Божия. Идеи автора, впоследствии осужденные духовными властями как еретические, овладели некоторыми святогорцами. Распространение учения о. Илариона, не подозревавшего, впрочем, что он стал его основоположником, началось именно в Новой Фиваиде, где некогда спасался и сам автор книги. Легко представить, что у анахоретов, вообще склонных к мистике, положение о том, что в «молитвенно призываемом Имени Божием присутствует Сам Бог», нашло самый горячий отклик. Даже слишком горячий… Афонцы разделились, а по окончании смуты, когда имяславцы были удалены со Святой Горы, скит стал пустеть.
Началась Первая мировая война, а с ней – голод, и не только среди пустынников и скитников, но даже и монастырцев. Из оставшихся фиваидцев кто мог – переходил под более надежные крыши Пантелеимоновой обители, а кто нет – оставался в одиночестве в своих каливах.
В 1920-е годы курс греческого государства на эллинизацию Афона поставил препоны пополнению русского монашества. Стал увядать и сам Пантелеимонов монастырь, что говорить о его дальних филиалах?
Пантелеимоновцы унесли из Новой Фиваиды что сумели, а остальное вверили открытому небу. Один знакомый монах рассказывал, что в начале 1980-х годов, по благословению монастырского священноначалия, им была совершена последняя экспедиция в Новую Фиваиду – ради спасения остатков прежнего убранства. С тех пор иноки там не показывались.
До 2000 года.
В том году посетителей Афона облетела весть: на Новой Фиваиде вновь – насельники!
Их привел туда старец Рафаил, принявший постриг в Валаамском монастыре. По духовному складу он – пустынник и избегает больших обителей. Первые годы своей афонской жизни о. Рафаил спасался в небольшой пустыньке (Предтеченской) болгарского Зографского монастыря. Вокруг него, как всегда бывает с духоносными старцами, собрались ученики. В пустыньке стало тесновато, да и болело сердце о. Рафаила за брошенную Фиваиду.
После переговоров с различного рода афонскими инстанциями старец со учениками вселился в Фиваиду и принялся за ее восстановление. Положение новой братии еще не вполне определено: нужно благословение Константинопольского Патриарха, духовной главы Афона, да и добрая воля тех, кто полагает, что пустынничество – это нарушение святогорской дисциплины.
В 2001 году собрание Кинота постановило выселить старца Рафаила за неимением вида на жительство, но он не ушел и спасается в одной небольшой келлии. Выдворить же старца не решаются даже самые жестоковыйные его противники.
Скит Ксилургу
Афонский скит в честь Успения Богородицы, именуемый святогорцами, в том числе и эллинами, просто «Богородица», мало посещаем, несмотря на его великую святыню – самый древний на нашей планете русский храм. Есть у него и другое название, греческое, ныне реже употребляемое, – скит Ксилургу, т. е. скит плотника: вероятно, здесь некогда жил какой-то русский умелец.
Быть может, подобная безвестность вызвана уединенным положением обители, стоящей вдали от паломнических троп. Нельзя сказать, что уж совсем укромно это место, но идущему в «Богородицу» в первый раз поискать дорогу придется. Типично русский силуэт – купол на высоком барабане – виден издалека, на подходе к великому Ильинскому скиту, создавая ложное впечатление близости. В действительности же между Ильинским и Богородичным скитами – ущелье, по которому ведет полузаросшая тропа.
Тем более радостно увидеть неожиданно открывающийся родной силуэт купола, выкрашенного зеленой краской (этой же краской покрыты кровли русского Пантелеимоновского монастыря). Путь к вратам обители проложен через пасеку, но пчелы тут редко видят людей и, не ожидая от путников никакого вреда, продолжают заниматься своими трудами. Гостеприимство пилигриму, впрочем, не гарантировано: в скиту живет один-единственный насельник, схимонах Иаков, который может быть и в отлучке, а предупредить о визите невозможно – телефона здесь нет.
Отец Иаков. Настоятель скита «Богородица». 1997
Если же «хозяин» дома, вас ждет самый сердечный прием: о. Иаков, как позднее выясняется, отшельничает невольно и искренне рад паломникам, тем более – из России. После знакомства, по афонской традиции, – поклонение святыням. Инок не скрывает своей гордости: соборная церковь его скита – действительно древнейший в мире русский храм, появившийся в начале XI века (до варварского сноса таковой являлась Десятинная церковь в Киеве).