Русский эксперимент

Зиновьев Александр Александрович

Ф: Почему их выбор пал на него? Как они ухитрились сделать его Генсеком и затем манипулировать им?

П: Это тема для целой книги. Кремлинологи самым дотошным образом изучали аппарат КПСС, и в первую очередь — ЦК. И не только изучали, а оказывали на партийных руководителей влияние. Как? Через средства массовой информации. Через помощников, советников. Через дипломатов, журналистов, агентов КГБ. В сочетании с экономическими, политическими, идеологическими, культурными и пропагандистскими средствами эти меры воздействия на аппарат ЦК КПСС оказались необычайно эффективными. Можно признать как факт, что Запад в восьмидесятые годы начал во все усиливающейся степени манипулировать высшим советским руководством.

Ф: Выходит, силы Запада посадили на советский «трон» своего человека? Знаешь, я в это как-то не могу поверить.

П: Потому что ты невольно вульгаризируешь суть дела. Тебе это представляется так, будто собрались какие-то люди и решили

назначить Горбачева Генсеком и дали ему соответствующие инструкции. В реальности имел место сложный процесс жизни, в котором при желании можно увидеть все, что угодно. То, о чем я говорю, было лишь одной из сторон этого процесса, причем такой, которая была растворена в массе других, давала о себе знать как одна из тенденций, зачастую неосознанных и хаотичных. Это теперь, глядя назад, мы можем абстрагировать какую-то линию истории. Но это не значит, что ее не было в реальности. Она была, но не в том виде, как ее представляют себе на уровне обывательского мышления и пропаганды. Силы Запада использовали уникальный случай и помогли Горбачеву стать Генсеком. И вся деятельность этого беспрецедентного предателя проходила очевидным образом под диктовку со стороны Запада. Ты сам знаешь, какие награды посыпались на него за это предательство. Да и не он один стал играть роль сил разрушения нашей страны в угоду Западу. Солженицын, Сахаров, все видные диссиденты, все советские эмигранты, взятые на службу в соответствующие учреждения Запада.

Ф: Ты и себя включаешь в их число?

П: Что бы я теперь ни говорил и ни думал, то, что тогда случилось со мной, объективно сыграло роль предательства. Такие, как я, учили наших врагов, как наиболее эффективно убивать нашу страну, наш народ, нас самих. Конечно, мы об этом не думали. Мы видели врагов в аппарате КПСС, в КГБ, в бюрократии, в идеологии, в привилегированной верхушке, в «номенклатуре», в идеологической элите. Мы в наших внешних врагах нашли союзников. А они нашли в нас предателей, коллаборационистов, «пятую колонну». Западные службы работали умно и терпеливо. Они поддерживали всякую критику советского общества, причем так, чтобы наши власти обрушивались даже на критику в интересах нашей страны. Раз ты попадал в расчеты западных служб, тебя так или иначе использовали против нашей страны. Положение было безвыходное. И от мысли об этом становится еще хуже на душе.

Ф: Ну, а если бы Генсеком выбрали не Горбачева, а кого-то другого?

П: Смотря кого. Важно, что антикоммунистический переворот не был фатальным. Кризис был неизбежен. Мания перемен стала всеобщей. Но коммунистическая система могла сохраниться.

Ф: А если бы генсеком выбрали Ельцина?

П: Тогда либо Горбачев сыграл бы роль Ельцина, а Ельцин — Горбачева, либо антиперестроечный путч под руководством Ельцина удался бы, либо еще какой-то вариант прошел. Трудно сказать, какой именно. Да и к чему гадать?!

РУССКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Распределение.В коммунистической идеологии считается, будто в коммунистическом обществе на первой стадии действует принцип «От каждого по способности — каждому по труду», а на высшей стадии — принцип «От каждого по способности — каждому по потребности». Первая часть этих принципов якобы регулирует то, как члены общества отдают свои силы обществу, а вторая регулирует распределение жизненных благ. Эти принципы являются идеологическими пустышками. Они допускают различную интерпретацию. И при любой интерпретации они на самом деле не являются специфическими закономерностями реального коммунизма.

Рассмотрим первую часть этих принципов. Выражение «по способности» можно истолковать в житейском вульгарном смысле, будто каждый будет развивать все заложенные в нем способности, проявлять их и использовать. Ясно, что в таком смысле этот признак никогда не будет осуществлен хотя бы по следующим причинам. Не любые способности индивида приемлемы для окружающих индивидов и для общества в целом. Не любые способности представляют интерес. У индивида просто не хватит сил и времени развивать все его потенциальные способности. Индивид может вообще не догадываться о том, на что он способен. В большинстве случаев вообще невозможно установить заранее, какие способности заложены в данном индивиде. Как, например, установить, способен такой-то младенец к руководящей работе в партийном аппарате?! И судьи кто?! Кто определяет наличие и отсутствие способностей?!

Но это выражение можно истолковать и иначе, например так: 1) общество устанавливает, что считать способностями данного индивида в его данной социальной позиции; 2) в среднем и в тенденции индивиды, допущенные обществом к исполнению данных функций, исполняют их в меру своих средне-необходимых способностей. Этот принцип касается не потенциальных, а актуальных (реализующихся) способностей людей. Если подходить к проблеме способностей с массовой точки зрения, то потенциальные способности массы людей

в данных условиях реализуются в их актуальных способностях — последние суть показатель первых. Для отдельных людей тут может иметь место несовпадение. Однако и в отношении отдельных людей совершенно бездоказательны утверждения о их якобы загубленных талантах. О загубленных талантах есть смысл говорить лишь тогда, когда человек обнаружил свой талант заметным для окружающих образом и затем как-то потерял возможность его развивать далее и использовать (Мусоргский, Лермонтов, Есенин, Маяковский). Но это — исключения из общего правила. Как правило, подавляющее большинство людей среднеспособно или среднебездарно. В таком практически трезвом понимании этот принцип реализуется во всяком большом и сложном обществе, а не является спецификой коммунизма.

Конечно, от способностей зависит то, какое место в обществе занимают отдельные люди. Но этот фактор — не единственный, влияющий на судьбу этих людей. А когда речь идет о десятках и сотнях миллионов среднепосредственных людей в сложном обществе с разнообразными профессиями, социальными позициями, должностями, способами добывания средств существования и т.д., распределение людей по ячейкам общества, по должностям, по профессиям и прочим «точкам» приложения их сил осуществляется совсем по другим принципам. Природные же способности используются лишь как одно из средств занять наилучшее положение в жизни и урвать для себя как можно больше жизненных благ. При этом гораздо большую роль играют преимущества рождения в определенном слое и способности устраиваться и делать карьеру с самыми примитивными способностями. Бескорыстные служители истины и муз существуют как редкие исключения, в идеологических сказках, в воспоминаниях хапуг и карьеристов. Главными являются не способности как таковые, а возможности их реализовать и использовать для карьеры и обогащения.

Обратимся ко второй части рассматриваемых принципов. Допустим, вы решили педантично следовать принципу «Каждому — по труду» при вознаграждении работников за их деятельность. Если люди заняты одинаковой деятельностью, еще можно сравнивать их труд по их результатам. Но как быть, если люди заняты разнородной деятельностью и сравнивать их труд по результатам деятельности оказывается невозможным? Как сравнить труд начальника и подчиненного? Имеется единственный общественно значимый критерий сравнения труда в таких случаях: это — фактические социальные позиции людей. Средненормальное осуществление деловых функций человеком в данной его социальной позиции соответствует его труду, отдаваемому обществу. Практически принцип «каждому — по труду» реализуется как принцип «каждому — по его социальному положению». И реальные люди в реальном коммунистическом обществе прекрасно это понимают на своем опыте. Следствием действия этого принципа является ожесточеннейшая борьба миллионов людей за улучшение своей социальной позиции.

Кроме того, на этой основе развивается система коррупции и использования своего служебного положения в корыстных целях. Она фактически становится дополнительным средством распределения и перераспределения жизненных благ. В практической реализации для огромной массы людей рассматриваемый принцип распределения превращается в принцип «Каждый урывает для себя максимум того, что позволяет ему его социальное положение».

Выражение «по потребности» тоже допускает различные интерпретации, по крайней мере такие: 1) будет достигнуто изобилие жизненных благ; 2) любые потребности людей будут удовлетворены; 3) общество будет решать, что считать потребностью человека. Очевидно, что во втором смысле принцип «по потребности» никогда реализован не будет. Изобилие же — понятие относительное, исторически определенное. Тот жизненный Уровень, который в прошлые века мыслился как изобилие, в Советском Союзе мы имели для огромного числа людей. Число людей, живших у нас по потребности в этом «скромном» смысле, было больше, чем все население России до революции. Тем не менее это не устранило неравенство, недовольство своим положением, зависть, жажду иметь больше. Я вообще считаю, что рост благосостояния населения стал одной из причин краха нашего русского коммунизма. Он усилил расслоение общества и материальное неравенство. Жажда иметь росла быстрее и сильнее, чем возможность ее удовлетворять. На этой основе возникло другое, чисто обывательское истолкование принципа «по потребности» — как удовлетворение желаний современных людей. А желания эти возросли настолько, что даже официальная идеология Советского Союза отодвинула исполнение этого принципа в неопределенное будущее. Советские люди уже представляли себе изобилие коммунизма по крайней мере в виде высокого жизненного уровня некоторых западных стран. Основатели учения марксистского коммунизма вряд ли подозревали о холодильниках и телевизорах как предметах первой необходимости, вряд ли думали, что автомобиль станет заурядным средством транспорта. Но советский обыватель уже не мыслил себе коммунизма без многокомнатной квартиры со всеми удобствами, без телевизора и холодильника, без личного автомобиля и без дачи.