Русский экзорцист
Шрифт:
Сделав озабоченное лицо, он поспешил к стоящей на коленях девице. На ходу подхватив с травы полотенце, он помог ей прикрыть грудь и, обняв за плечи, повел к свободному столику.
— Доктора, — заорал один из бритых, высунувшись из воды, — позовите врача.
Бросив гидроцикл на произвол судьбы, они тащили к берегу бесчувственное тело водителя.
Волохов вернулся к столу.
— Вы можете мне дать адреса этих клубов? — спросил он, присаживаясь.
Брусницкий, прищурившись, посмотрел на его мокрые волосы.
— Вы что, искупаться успели?
— Так, освежился немного. Так что с адресами?
— У клубов неплохая охрана, но есть один, в
— Спасибо, — Волохов поднялся, — пожалуй, я пойду.
— Держите меня в курсе.
— Конечно.
На песке возле воды медсестра в белом халате пыталась делать искусственное дыхание водителю гидроцикла. Один из его приятелей, бегая по берегу, орал в сотовый телефон, объясняя адрес водителю «скорой помощи».
Глава 15
Пушкин казался унылым и печальным, но, как подумал Волохов, не от горьких раздумий или в приступе стихосложения, а по причине более прозаической: голуби, как мэрия ни старалась этому помешать, с редким упорством гадили поэту на голову. День был пасмурным и прохладным, что было особенно приятно после изнуряющей жары. Возле памятника поэту фотографировались туристы. В кинотеатре закончился утренний сеанс, и народ валил к метро, обходя фонтан, от которого ветер разносил водяную пыль.
Вместе с толпой Волохов спустился в подземный переход, перешел на другую сторону Тверской и остановился, соображая, с чего начать поиски. Рядом стояла палатка с забавным названием «Крошка-Картошка», и он вспомнил, что ничего не ел после встречи с Брусницким в кафе на берегу реки. Купив две здоровенные картофелины с грибами, крабовым мясом и сыром, он не спеша перекусил, разглядывая Тверской бульвар.
В центре Москвы ураган не наделал столько бед, как во дворе Светкиного дома. Сорванные рекламные щиты убрали, а на их место уже повесили новые. Ветер повалил на бульваре старые деревья, а град выбил несколько стекол в домах, построенных еще в девятнадцатом веке. Поваленные тополя и липы уже распилили и вывезли, убрали сломанные ветки, и только еще не засыпанные ямы свежей земли напоминали, что деревьев на бульваре было куда больше.
Выбросив в корзину фольгу от картошки, Волохов отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Кофе был несладким. Поболтав в стаканчике пластиковой ложечкой, он отхлебнул снова. Сладости не прибавилось.
— Ну что ж, экономика должна быть экономной, — пробормотал он, оглянувшись на двух веселых продавщиц из палатки.
По Тверской он дошел до Леонтьевского переулка и свернул вниз. Здесь московское небо будто придавило дома к земле, не позволив вырасти выше двух-трех этажей. В этом районе старые дворики давно утратили свое очарование. Еще с тех пор, как их облюбовали посольства иностранных государств. После распада Советского Союза посольств прибавилось. Волохов прошел мимо Украинского и Азербайджанского и свернул направо к МХАТу. Вернувшись по Тверскому бульвару на площадь, он на этот раз пошел через Гнездниковский переулок. Спустившись по переулку, он свернул налево и вдоль солидного здания какого-то банка снова вышел к Украинскому посольству. Возле входа суетилась очередь то ли за визами, то ли за вкладышами, дающими право на въезд в суверенную Украину. Собирали Русь по кусочкам, горько усмехнувшись, подумал Волохов. Столетиями собирали. Сколько народу положили в войнах со шведами, татарами, поляками и бог знает кем еще, а развалилось все за год-два.
Дома вокруг были заняты под конторы и посольские гостиницы с охраняемыми входами. Вряд ли убийца, преследовавший гомосексуалистов, нападет где-то здесь. Но появиться в этом месте он обязательно должен. Во всяком случае, если выбирает жертву случайно. Он появится не сегодня, так завтра, не завтра, так через день, два. Через неделю. А вслед за ним придет и тот, кто был так нужен Волохову. Обязательно придет, решил он, если, конечно, наши логические выкладки чего-то стоят. Думать о том, что они с Александром Ярославовичем изначально пошли по неверному пути, просто не хотелось. Нет у него другого выхода, как найти врага, и потому Волохов гнал прочь сомнения. При мысли о демоне он чувствовал, как сжимаются кулаки и пересыхает в горле. Опустошенность, нахлынувшая после похищения Светки, прошла и Волохов жаждал встречи лицом к лицу, чем бы она ни закончилась. Сегодня вечером он будет ждать его где-то здесь.
— Новости из-за рубежа, — симпатичная дикторша ласково улыбнулась, — сегодня в столице Бельгии прошла ежегодная демонстрация представителей сексуальных меньшинств.
— Да, это самая главная зарубежная новость, — прокомментировал Петр Вашков, застегивая перед зеркалом рубашку.
На экране мужики с силиконовыми грудями и мужеподобные тетки, приплясывая, обнимаясь и целуясь взасос перед камерой, двигались по улицам Брюсселя.
— Они требуют для себя равных прав со всеми гражданами. Не секрет, что в странах Евросоюза еще встречаются факты дискриминации гомосексуалистов и лесбиянок. Вот что передает наш собственный корреспондент в Брюсселе, Леонид Колокольников.
На телевизионном экране возник жизнерадостный мужчина. Часто оглядываясь через плечо на проходящих демонстрантов, он упоенно вещал:
— Сегодня на улицах бельгийской столицы праздник. Конечно, это праздник весьма специфический, тем не менее здесь, — он сделал широкий жест рукой, — сегодня нет ни одного хмурого лица. Сегодня представители сексуальных меньшинств вышли на улицы, чтобы показать, что они такие же люди, как и все, что пора, наконец, положить конец…
— Правильно, — опять прокомментировал Вашков, — положить на вас всех большой и толстый конец.
— … чтобы они смогли открыто объявить всему миру о своих чувствах.
— Только этим и занимаются, — Вашков отошел от зеркала и примерил наплечную кобуру.
— Мой собеседник Жан-Пьер, тоже журналист.
Камера показала крупным планом накрашенное мужское лицо с пухлыми влажными губами, длинными наклеенными ресницами и модной двухдневной щетиной.
— Я хочу сказать всем, — Жан-Пьер говорил с придыханием, почти облизывая микрофон, — мы тоже люди. Я здесь со своим другом, мы любим друг друга и хотим призвать людей, ратующих за демократию во всем мире: давайте относиться терпимо к тем, кто не похож на нас! Кто знает, может, за нами — будущее!
— Какое за вами будущее, урод ты конченый, если у вас даже детей своих быть не может, — Вашков схватил пульт и переключил канал.
— А теперь, дорогие зрители, встречайте певца, поэта, композитора, — ведущий концерта отступил от микрофона, протягивая руку в сторону кулис, — прошу!
— А также главного пидора России, по совместительству, — добавил Вашков, взглянув на экран.
— … За мной оно следило, как тень, не исчезая,
Я чувствовал спиною, как взгляд меня пронзает , — сипло сказал певец,