Русский фронтир (сборник)
Шрифт:
– Стой, где стоишь. – Лейс отступил, сняв левую руку с рукоятки, стал шарить за пазухой. Нагретое яйцо в ладони тикнуло, как часы.
– Эй, вы, в подворье, – позвал он, держа яйцо у рта. – Вы же слушаете, да?.. Я рядом, у ваших стен. Тут и Коби Мазила с резервации, он тоже с вами связан. Ну вот, если хотите, чтобы он остался цел, – идите сюда. Я хочу вас видеть. Когда ударит ваш колокол, я прострелю ему ногу. Не придете – и другую тоже. Слышите меня? Отвечайте!
Яйцо еле слышно запиликало и отозвалось другим, незнакомым – мужским голосом на
– Слышим. Опусти оружие и жди. Мы скоро будем.
– Все не как у людей! Вместо праздников – порка, вместо воскресенья – казнь, вместо приглашения – шантаж… – бурчал Матвей, пристегивая оружейный блок на предплечье.
Руслан сварливо бросил:
– Черный толк! Террор у них в крови…
– Малый ротор на площадку, срочная готовность к вылету… Придется принимать меры! Налицо двое с намерением порвать друг другу глотки. Два кандидата на звание «имперский подданный». Теряюсь, кому вручить. Есть соображения?
– Первый уровень годности, пункт третий. По этому пункту один выпадает.
– Человеко-часы на его подготовку потрачены.
– Разве что запустить парня в программу санации, – задумчиво взглянул Руслан на потолок. – Но он и к ней не готов. За свой комфорт готов другого искалечить. То есть убить – без надлежащей медпомощи второй обречен.
– Посмотрим на месте. Все равно как-то решать придется. Служба периметра – пожалуйста, обеспечьте нам завесу в юго-западном квадранте на дистанции полтора километра, высота облака сто метров, видимость – двадцать. Через десять минут мы туда вылетаем. Спасибо. Нет, поддержка гарнизона не нужна.
При пуске рукотворного тумана влажность – друг маскировщика. Меньше расход химиката, слабей нагрузка на эмиттер поддержки аэрозоля. Ветер – полметра в секунду, выгоднее только штиль. В зыбкой пелене, окутавшей с юга крепость-подворье, малошумный ротолет не виден и едва слышен. Застывшие друг напротив друга пареньки заметили его, лишь когда потоки от винтов закружили мокрую взвесь и погнали ее вниз колеблющимися столбами.
Лейсу вспомнился шорох в ночи над головой – тот был еще тише, а похож.
Рука его, уставшая держать пистолет на изготовку, опустилась. С орлами моря шутки плохи. Раз или два всего они стреляли с той поры, когда отстроилось подворье, но даже самым отчаянным из смельчаков хватило, чтоб понять – этих не задирай, себе дороже выйдет.
А тут прям целая машина опустилась – кабина пузырем, по сторонам винты в кожухах, с лопастями-зигзагами.
Вышли двое – в шинелях, фуражках. Один рослый и широкий, лицо рубленое, глаза и волосы светлые, другой тонкий и стройный, брюнет черноглазый, чуть раскосый. Людей вроде второго Лейс видал, они жили в Сасикисе.
– Здравствуй, мы пришли, – сильным, рокочущим голосом заговорил блондин на пиджине. – Брось оружие, оно не поможет. Что тебе нужно, Лейс?
Забыв про обомлевшего, стоящего столбом Коби, он уронил пистолет и двинулся к ним как во сне.
– Возьмите меня к себе.
– Исключено, – бесчувственно ответил брюнет.
– Возьмите, пожалуйста. Я знаю ваши слова, видел ваш мир. Здесь мне нельзя жить, я не могу.
– По оценке с воздуха… – Блондин прошелся твердыми, тяжелыми шагами, приминая талый снег и бурую палую листву, – в Наместье живут двенадцать миллионов человек. Живут!.. Тут, по-вашему, светоч, огражденный морем, – чем ты недоволен? Чем лучше других?
Пока этот похаживал, неподвижный брюнет пристально наблюдал за Лейсом, держа правую руку согнутой в локте. Под обшлагом виднелось нечто темно-серое со стержнями-выступами.
– Но вы же забираете детей неверных!..
– Они – лучше. Потому и забираем.
Очнувшись от столбняка, Коби подался к ним – молча, жадно вслушиваясь в голоса орланов, впервые для него звучащие на пиджине.
– Что сделать, чтоб вы меня взяли?
– Стать лучше, – ответил брюнет. – Речь, письмо, знание, правила жизни. Правила прежде всего.
Коби решился заговорить:
– Zdravstvuyte! Privet!
– О, вот хорошее начало. – Блондин приветливо улыбнулся ему. – Privet, Yasha!
– Я тоже так могу! – выступил Лейс вперед, чтоб Коби позади остался.
– Вот бы и начинал, как полагается. Так вот, – встал блондин перед ними, оставив линию огня между Лейсом и брюнетом с его штукой в рукаве, – оба вы получили подарок и воспользовались им. Похвально. Но вы из разных лагерей и вы уже сцепились. Поэтому мы заберем одного. Если захочет. Тихо! – остановил он жестом Коби, собравшегося что-то сказать. – Он в Наместье не вернется, все связи с прошлым будут навсегда оборваны. Другой мир, другие люди, другая жизнь. Все незнакомое и непривычное. Если «да» – пожалуйста, в машину. Туман скоро рассеется. Если «нет» – неволить не станем. Здесь тоже найдется что делать.
Коби закусил губу, склонив голову, как прежде перед господами. Зато Лейс молчать не стал:
– А я? Вы что, бросите меня тут одного с яйцом?.. Зачем тогда его подбросили? Зачем? Чтоб я в глазок подсматривал, как вы там… как вы в роскоши гуляете, а мы тут в грязи… Да пропадите вы пропадом! – размахнувшись, он швырнул яйцо под ноги блондину и бросился к оставленному пистолету. Не успел нагнуться, как оружейный блок Руслана щелкнул, и молния взрыла борозду в палой листве рядом с «ЗИГ-Зауэром». Запахло гарью, Лейс отшатнулся.
– Плохая идея, парень.
– Ты!.. Ты тюрок, да? Как в Сасикисе? Замолви за меня, брат!..
– Не брат ты мне, – ответил брюнет с холодком. – В империи твой черный толк запрещен. И все, кто в нем вырос. Из Наместья нас интересуют только годные и чистые, у кого мозг не зачумлен.
– За нас отомстят… – едва сдерживая слезы бессильной ярости, Лейс опустился на корточки, будто неверный перед алиенами, обхватил колени руками и уткнулся в них лицом. Ноющей болью отзывалась поротая спина, в голову буйной толпой лезли детские сказки о могучих смельчаках за морем. – Придут сауды и вырежут вас…