Русский фронтир
Шрифт:
– Как? – спокойно спросил Липранди.
– Вы прекрасно говорите по-французски, однако вы не мой соотечественник. Да и коммерция явно лишь прикрытие для каких-то иных дел. Кто вы, Жан?
– Я? – невольно сделал паузу Липранди, в свою очередь внимательно посмотрел на компаньона и вдруг довольно буднично изрек: – Офицер для особых поручений при графе Резанове. Если хотите по званию – то подполковник.
25
Очередное путешествие было просто бесконечной скачкой. Муравьев с казаками останавливались исключительно по необходимости, главным образом чтобы дать хоть какой-то минимальный отдых коням. Большей же частью движение
Остановились перед самой тьмой, пока еще краешек солнца позволял выбрать удобное и скрытное место для ночлега, наспех поужинали прихваченными с собой продуктами, поспали, не забывая о дежурствах, перед рассветом позавтракали и еще во тьме понеслись дальше. Даже сиеста застала их в седлах, и не было времени пережидать царившую вокруг жару.
Именно в один из таких одуряющее знойных часов прямо по пути возник небольшой форт. Собственно, путь был проложен с расчетом обязательно посетить укрепление. Муравьев твердо надеялся договориться со знакомым комендантом о высылке к линии подкрепления. Все равно наместнику взять другие силы неоткуда, а так приказ придет, когда солдаты уже давно будут на марше. А то и дойдут до линии. Пока в краю царит покой, вполне можно взять одну роту из двух, да и соседям послать соответствующие изъяснения. Даже небольшое подкрепление в некоторых случаях может решить исход дела.
Близость промежуточной цели придала и людям, и коням сил. Трое всадников довольно лихо влетели в гостеприимно распахнутые по случаю спокойного времени ворота.
Как и во всех позабытых начальством и Богом крепостях, вне прямой угрозы служба здесь неслась не ахти. Но она все же неслась. Часовые у ворот беспрепятственно пропустили всадников внутрь. Почему не пропустить своих? Но внутри крепости их уже ждал какой-то младший офицер и издали помахал рукой: мол, вам надо сюда.
Муравьев привычным взглядом оценил царившие здесь порядки. Помимо шлявшихся без видимого дела взад-вперед солдат во дворе хватало штатских мужчин, судя по разнообразной и не слишком богатой одежде – работников с ближайших ранчо и асиенд, забредших в форт по каким-то своим делам. Преобладали в основном мужчины, но попадались и представительницы противоположного пола, и взгляды усталых путников поневоле задерживались на некоторых весьма привлекательных личиках. Плечи сами расправлялись, и оба следовавших за Муравьевым казака уже невольно закручивали пыльные после долгой дороги усы.
– Капитан Муравьев. Мне нужен комендант. – Николай привычно отдал встречавшему офицеру честь и лишь вслед за тем покинул седло.
После продолжительной скачки стоять на твердой земле оказалось трудно. Все казалось, будто почва под ногами слегка покачивается, да и сами ноги затекли и не очень желали держать ставшее будто не своим тело.
– Лейтенант Родригес, – в свою очередь представился офицер. – Комендант у себя и ждет вас.
Для построения своей фразы Николай использовал свои скудные познания испанского языка, однако лейтенант отвечал ему на довольно чистом французском. Это радовало. Как запомнилось Муравьеву, Кастебан французского не знал, и поневоле возникали сомнения, насколько легко будет с ним договориться, разговаривая каждый на своем языке.
– Прошу! – Родригес гостеприимно протянул руку вперед, указывая на дверь и пропуская старшего по званию офицера.
Старшим он был и по отношению к коменданту. Все-таки капитан гвардии и капитан армейский – вещи немного разные.
– Здравствуйте, господин капитан. – Хуан стоял у окна своего кабинета. Как-то у него получилось, будто
Подобные фразы Николай понимал без переводчика. Впрочем, Родригес никуда не делся и предупредительно остался стоять чуть позади нежданного гостя.
Муравьев приветствовал хозяина по-испански, и брови Кастебана слегка поползли вверх от удивления.
– Чем обязан?
– Простите, можно присесть?
Сознаваться в слабости было неприятно, однако после долгой скачки ноги держали плохо. Побаливала спина. Мучительно хотелось прилечь хоть на немного, однако это было бы уже слишком.
– Разумеется, – кивнул мексиканец, присаживаясь сам. – Вина? Пахитоску? Извините, обед будет чуть позже.
– Если можно – воды. А ведь на родине была такая благодать, как квас. Но где ж его взять? У казаков на линии имелся, только взятые с собой фляги давно опустели и затем наполнились той же водой.
– Вода, признаться, здесь неважная. Я бы все же советовал вино, – извиняюще развел руками Кастебан.
– Пусть будет вино, – согласился Муравьев.
Разговор уже велся через переводчика, и Николай в который раз подумал, что надо поскорее осваивать язык.
Офицеры отпили из кубков, закурили (трубка и табак Муравьева остались во вьюке, и пришлось обойтись пахитоской), и лишь тогда Николай коротко и ясно обрисовал причину, побудившую его пуститься в долгий путь.
Кастебан вздохнул. Комендант отнюдь не был трусом, в чем его собеседник имел возможность убедиться на поле боя, но тут речь шла не о личной храбрости, а о возможности противостоять возможному нападению. Требовалось подумать, прикинуть силы и возможности, прежде чем давать ответ.
Родригес дисциплинированно молчал, ожидая решения непосредственного начальника.
– Дела… – протянул комендант.
– Казакам необходима срочная помощь, – напомнил Николай. – Все равно взять ее пока больше неоткуда. Лишь из фортов на территории Тешаса. Из других мест войска рискуют подойти слишком поздно.
– Что я смогу сделать с одной ротой? – спросил Хуан. – Я же не могу полностью оставить форт.
– Но хоть что-то…
– Удивляюсь вам, дон Николай. Вы же опытный человек. Прежде необходимо составить сильный отряд и лишь тогда выдвигаться на соединение с казаками. В противном случае мы рискуем быть разбитыми поодиночке без всякой пользы.
– Я понимаю, – слегка улыбнулся Муравьев. – Но промедление, дон Хуан, смерти подобно, как говорят у нас на Руси. Нападение возможно в любую минуту. Как бы вам не прийти слишком поздно.
– Не думаю, чтобы сборы заняли много времени. Сейчас я напишу другим комендантам, и, думаю, они не замедлят выслать какую-то часть подчиненных им солдат. Нам бы хоть роты три, а лучше – четыре, дабы составить полновесный батальон. Кстати, возникает проблема: кто станет его начальником?
Подобная проблема обязательно появилась бы и в русской армии. Муравьев частенько видел в минувших кампаниях, как генералы судили, кто из них старше, пускались в интриги, порою – откровенно саботировали распоряжения младшего, неожиданно ставшего их временным командиром. Потому проблему Николай понимал очень хорошо.
Сам он в любом случае вынужден был следовать дальше и возглавить сводный батальон не мог. Уже не говоря о том, был ли он старшим, или среди мексиканских офицеров находились постарше в производстве? Он же так и не побывал в большинстве фортов с их крохотными гарнизонами.
Если бы Муравьев имел право распоряжаться, то он бы назначил командиром своего нынешнего собеседника. Хотя бы просто потому, что успел составить о нем определенное мнение. Но кто же станет слушать штабиста, коли тот не имеет с собой соответствующего, подтвержденного бумагами приказа?