Русский клан
Шрифт:
— Вы хотите, чтобы я кому-то платил?
— Нет. Платят другие. Брать деньги от вас бессмысленно.
— Почему?
— Синтетический героин. Вы производите и торгуете препаратом, который не дает шансов на успешный исход лечения. Понимаете? Никаких шансов. Лечить людей, которых невозможно вылечить, даже если это делать на деньги того, кто их убивает, кто продает им концентрированную смерть… Нелогично и глупо.
— И что вы предлагаете?
— Да. — Человек улыбнулся снова, широко, показывая зубы. Рогожину показалось, что клыки у собеседника немного длиннее обычного. — Я могу предложить.
— Что?
— Вы сворачиваете
Рогожин покрутил синюю кружку в ладонях. Обмакнул в остывший кофе указательный палец, облизнул его.
— Чего-то я не понимаю, — сказал Денис, прищуриваясь. — А почему, собственно, вы сами не умоете цыган и меня заодно? Раз вы такие крутые… Почему не спустите собак? Государство, о котором так печетесь, не натравите?
— На цыган? Или на вас? — поинтересовался человек. — Тут, видите ли, есть ряд нюансов. Во-первых, убрать вас как персону ничего, конечно, не стоит, но и пользы особенной не принесет. Потому что за вами, вы простите, Денис, разгребать и разгребать. А во-вторых, разбираться с цыганами на государственном уровне, мягко скажем, не хорошо. Дело будет пахнуть дурно. Вам ведь знакомо слово «геноцид»? Государство — явление масштабное, и его действия часто бывают страшны. Бьешь по мухе, а сшибаешь телевизор. Знакомо? Ведь нельзя же сказать, что цыганский театр «Ромэн» — это сплошь наркодилеры и производители дури. Нет. Нельзя целый народ записывать в преступники. А государство именно так и сделает. Не со зла, просто иначе оно не может. Иначе не получается. И вот, чтобы уладить такие сложные дела к обоюдному удовольствию, есть такие люди, как я. Которые приходят к таким людям, как вы, и просят исправить некоторые ошибки. Собственноручно. Цыгане не должны поставлять на рынок свою дурь. Повторюсь. Это ваша проблема.
Человек замолчал, с легкой улыбкой наблюдая за Рогожиным. Денис ждал. Он точно животным нутром знал: сейчас будет продолжение.
И был прав.
— Со своей стороны мы можем предложить вам, может быть, не много, но в вашем положении, Денис, этого хватит вполне. Особенно учитывая ваши способности и амбиции.
— Я слушаю, — сказал Рогожин.
— Мы знаем, что у вас есть определенные претензии на, скажем так, чужое имущество. Проблема заключается в том, что без решительных шагов с вашей стороны обозначить свои притязания вы не можете. Но и любые активные действия, которые предпримете вы, будут весьма грубо пресечены со стороны корпорации известных вам людей. Я прав?
— В общих чертах.
— Это правило. Буква Закона. Но есть одно-единственное исключение, о котором вы знаете. Личные дела, в которые не будет вмешиваться воровская корпорация. Для этой организации важен бизнес, помните, как в кино: «Это только бизнес, ничего личного». Бизнес не касается персональных заморочек, и личные дела не касаются бизнеса. И если все завертится оттого, что вас кто-то оскорбил… — Человек развел руками. — Буква и дух Закона не нарушены. Дело чести. Правильно я говорю?
— Возможно. — Рогожин уже понял, к чему клонит собеседник. — Но конкретно что?
— Ах, Денис, вы на самом деле очень торопливый человек. — Мужчина в черном пальто свернул газету в трубочку. — Мне пора. А вы должны знать, что в определенный момент, если вы решите кое-какие известные проблемы, мы сделаем так, что ваши притязания будут выглядеть как личное дело, касающееся чести. По-моему, такому темпераментному человеку, как вы, этого будет достаточно. Думаю, вам нет нужды в повторении екатеринбургской истории. И, конечно, я бы попросил сохранить наш разговор в тайне.
— А если я проболтаюсь?
— То вам никто не поверит, — ответил человек Денису и поднялся. — Нет таких параноиков, которые всерьез считали бы, что государство доит наркодельцов, чтобы лечить наркоманов. Удачи вам, господин Рогожин.
Стоянка большегрузных автомобилей.
Под Санкт-Петербургом.
Март
Производство синтетического героина не требовало особенных сложностей. Набор химикатов, кислот и нехитрой химической утвари. Самым дорогостоящим предметом были мультитемпературные камеры, где полуфабрикат должен был подвергаться длительному воздействию различных температур. Эти морозильники не просто имели большую цену, они еще и дорого обходились в обслуживании. Жрали массу электричества, очень сложно ремонтировались и совершенно не терпели перебоев с энергией. Именно по этой причине мультитемпературные камеры обычно работали в трейлерах, где на них можно было завязать отдельные генераторы.
Цыгане, чтобы обеспечить себе спокойную работу, брали стоянку в долгосрочную аренду за копейки и ставили там несколько мобильных лабораторий, работающих круглые сутки.
Человеческий материал в этом случае ценился крайне низко. Ведь для производства на поток специалисты не требовались. Только руки. И ничего больше. Столько-то граммов сырья на одну порцию. Добавить столько-то миллилитров кислоты. Потом морозилка. Два режима. В полуфабрикат досыпать столько-то граммов одного порошка и несколько гранул другого. Центрифуга. Морозильник.
Лаборанты гробили здоровье. Руки часто покрывались незаживающими язвами. Болели глаза. Дыхательные пути. Типичной картиной в таких местах были юноши, выкашливающие легкие под колесами грузовика. Женщин цыгане на работу не брали. Женщинам находилось другое занятие.
Фактически этих людей нельзя было назвать цыганами в полной мере. Это слово цеплялось к ним по традиции. Кочевые банды, торгующие наркотой, женщинами, крадеными вещами и оружием. Их наркотики убивали почище отравы. Проститутки несли в себе всю линейку венерических и психических заболеваний. Ворованное обычно выдавало покупателя бывшему владельцу с головой, а на оружие нельзя было положиться. Но, тем не менее, всегда находились идиоты, покупающиеся на относительную дешевизну. Кочевники жили неплохо.
В четыре часа утра табор спал. Только кипела работа в двух из четырех трейлерах. Нужно было выработать сырье, чтобы курьеры к вечеру уехали за новой партией.
Все было спокойно, ничто не предвещало беды, когда внутри одной лаборатории вдруг произошло ЧП. Пара работяг затеяла драку. Полетели на пол склянки-пробирки, рассыпалось ценное сырье.
— Эй! — крикнул охранник. — Лежать всем!
Большинство рабочих плюхнулось на пол. Они знали, что цыгане шутить не любят.
Почуявший неладное охранник успел выстрелить, когда в него полетела здоровенная бутылка с кислотой. Стекло лопнуло, и лаборатория превратилась в ад.